Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы - Руслан Хасбулатов

Французская «Эко» также не удержалась от клеветнических изложений – она отметила, что съезд «известен своим враждебным отношением к политике реформ, и поэтому российский президент имеет все основания опасаться, что депутаты попытаются сместить правительство и лишить главу государства представленных ему год назад дополнительных полномочий». Кроме того, Конфедерация независимых профсоюзов – одна из ведущих организаций российских рабочих – намерена провести в субботу «день действий», и, если эта акция приобретет достаточно широкий размах, это также может поколебать позиции исполнительной власти. Но, по мнению газеты, наибольшее беспокойство в окружении президента вызывает то, что Б. Ельцин, видимо, пытается сблизиться с «Гражданским союзом», известным своим сдержанным отношением к политике реформ. В этом случае, считает «Эко», ряд наиболее активных сторонников реформ могут быть вынуждены выйти из состава правительства.

Меня буквально поражал низкий уровень анализа со стороны влиятельных органов иностранных СМИ социально-экономической и политической ситуации в России, их догматизм и шаблонный подход. Это было объяснимо, когда речь шла о «полторанинских СМИ», но эти – Times, Le Monde, «Эко» и другие известные зарубежные газеты? – зачем им все эти «дешевки» и «штампы»? Уму непостижимо! Однако все объяснялось довольно просто – Ельцин и правительство стали «клиентами Запада», полностью управлялись и подчинились его интересам.

Интерес к российским преобразованиям осуществлялся главным институтом России – Верховным Советом; был высок со времени первых демократических выборов в российский парламент в 1989–1990 годах. Тогда его возглавил Борис Ельцин. (Я был его первым заместителем до 12 июня 1991 г., когда он был избран президентом.) Тогда, напомню, немедленно начались сильнейшие противоречия между Ельциным и Горбачевым и в целом между союзным и российским руководством. Уже одно это весьма интересовало не только иностранных корреспондентов, но и политиков ведущих стран мира, дипломатов, в том числе из США и Западной Европы, Китая, Японии и других стран.

Было много серьезных деловых организаций и отдельных представителей мирового бизнеса – они хотели прежде всего уяснить для себя, насколько мы, новые лидеры России, являемся серьезными государственными деятелями, способными повести страну по пути реального развития. Только в этом случае, считали они, и это было естественно, возможно иметь с Россией серьезные деловые связи. Но было и много иных, представлявшихся как «серьезные бизнесмены», на самом деле – авантюристы, которых приводили, в частности, ко мне, чаще всего наши депутаты, с просьбами «подписать» какие-то «бумаги», суля огромные выгоды от неких сделок с некими организациями. Я довольно быстро научился их распознавать.

Вскоре после подавления путча (в августе 1991 г.) к нам прибыл экс-президент Роналд Рейган в сопровождении внушительной группы его сотрудников и дипломатов. Я и Ельцин встречали его в нашем Белом доме на ступенях. Затем перешли в кабинет. Он вначале что-то оживленно выспрашивал у Ельцина, но вскоре умолк. Сидевшая рядом со мной американка шепнула мне: «Скажите Ельцину, чтобы не затягивал разговор, Рейган быстро устает, он не может выдержать беседу более 25–30 минут». Я подозвал министра Козырева и передал ему эту информацию, он тут же передал Ельцину. Уходя, Рейган, уже в дверях, обращаясь к Ельцину, сказал: «Мы с вами должны спасти этот мир!» Мне было немного смешно, но я удержался от улыбки. Рейган был уже серьезно болен, об этом я уже знал из американской прессы, начальная стадия болезни Альцгеймера (потеря памяти).

Вскоре (ноябрь 1991 г.) я встретился и имел большую, продолжительную беседу с директором-распорядителем МВФ Мишелем Камдессю. Это для меня было куда интереснее, чем протокольная встреча с больным Рейганом.

После любезного приветствия я спросил гостя: с какой повесткой он прибыл в Москву и чем мы, в парламенте, можем содействовать сотрудничеству России с МВФ?

Камдессю кратко рассказал о том, что МВФ оказывает финансовую помощь многим странам, у Фонда уже были налажены связи с правительством СССР, и он хотел бы установить отношения с Российской Федерацией. Но его интересует: станет ли Россия самостоятельной или СССР будет существовать и далее – в форме Федерации или Конфедерации? Что думает по этому вопросу глава парламента? От этого зависит уровень нашего (МВФ) сотрудничества с Россией либо с «реформированным СССР», о чем ему вчера говорил Михаил Горбачев.

Не знаю, насколько знающим финансистом был господин Камдессю, но дипломатом он был, причем умным и тактичным. В результате продолжительной беседы через некоторые фразы и намеки я понял, что гость беседовал по этим вопросам не только с Горбачевым и Ельциным, но и Бурбулисом и Гайдаром, знаком с разрабатывающейся программой правительства по ускоренному осуществлению экономических реформ. Но ничего хорошего относительно судьбы СССР ему не сообщили. Я высказал свое мнение относительно наших (то есть России) будущих отношений с МВФ.

Первое: во всех случаях, независимо от возможного статуса в будущем Союзном договоре (а я тогда все еще верил, что СССР сохранится хотя бы в конфедеративном типе государства), статус России будет достаточно высок, чтобы осуществить самостоятельные международные отношения, разумеется, согласовывая их с будущим Союзным Центром (каким бы он ни был). Он будет иметь достаточные властные возможности брать на себя международные финансовые обязательства и нести за них ответственность.

Второе: я также высказал свое несогласие с тем, что МВФ предоставляет кредиты (называя это «помощью») под жесткие политические условия. В частности, только в тех случаях, когда правительства проводят такую экономическую политику, которая соответствует некоторым требованиям (критериям) МВФ. Мне они представляются неверными, они не помогают странам решить свои проблемы, а загоняют их вглубь. Я привел примеры, в частности, по странам Латинской Америки.

Камдессю, как мне показалось, был несколько удивлен моими мыслями: все предшествующие встречи с российскими политиками были однотипными с точки зрения высказываний – они все хотели займов на любых условиях, а вот спикер парламента сам выдвигает свои условия, не связанные с кредитами. Как пишет автор книги, Камдессю говорил о том, что глава парламента профессор Хасбулатов первоначально поддержал политику «шелковой терапии Гайдара». Это, конечно, было не так, я довольно резко высказался против доктрины «Вашингтонского консенсуса»! Мой гость даже был удивлен тем, что я неплохо знаю этот документ.

У нас стали устанавливаться хорошие деловые отношения с европейскими институтами, прежде всего с Европейским парламентом, Евросоюзом, OБCE. Я был приглашен в Европейский парламент, тепло встречен и выступил с небольшим докладом относительно ситуации в России и желания Верховного Совета установить добрые, деловые отношения с Европарламентом и другими европейскими институтами. В Страсбурге я знакомился со многими главами национальных парламентов – членов ЕС, а также ассоциированных с ЕС стран (то есть кандидатов). Запомнились беседы с главами парламентов Франции, Англии, Чехословакии (Александр Дубчек), Турции, Болгарии. А в сентябре (23 сентября – 1 октября 1992 г.) в России с первым официальным визитом находилась делегация Европейского парламента во главе с Магдаленой Хофф. Руководители делегации (М. Хофф из ФРГ, ее заместители лорд Н. Бетелл из Великобритании и португалец К. Пимента) имели продолжительные встречи со мной, а также с моими заместителями, председателями комитетов и комиссий Верховного Совета, заместителем председателя правительства Александром Шохиным, заместителем министра иностранных дел Сергеем Лавровым (он иногда сопровождал меня в зарубежных поездках).

В Парламентском центре Российской Федерации состоялись дискуссии с делегациями Европарламента, с большой группой руководителей комиссий и комитетов Верховного Совета по проблемам, касающимся хода и перспектив социально-экономических реформ, сотрудничества с европейскими сообществами по вопросам положения в гуманитарной сфере. Разбившись на две группы, делегация посетила Республику Саха (Якутия) и Челябинскую область. Интересно, что при обсуждении проводившихся реформ в России европарламентарии советовали с осторожностью использовать польский опыт «шоковой терапии», который рискует не сработать в конкретных российских условиях. Представитель ФРГ В. Ромберг, ссылаясь на опыт Восточной Германии, отметил, что в бывших социалистических странах рынок «сам по себе» не пробьет дорогу, его необходимо подготавливать постепенно, с помощью государства, которое не должно терять все рычаги контроля за экономикой. При этом особенно важно создать грамотный управленческий аппарат и не пытаться «на скорости», без соответствующей подготовки формировать рыночные структуры. Это мнение было особенно интересно услышать, поскольку я размышлял примерно так же, и мне хотелось убедиться в верности собственных суждений.