Мамба в Афганистане (СИ) - Птица Алексей

Меч же оказался просто изумительной работы. Такой не грех иметь и Мамбе в качестве церемониального оружия. Это тебе не бебутом девятнадцатого века размахивать вместо палки. В мече всё прямо дышало старинной стариной, а рукоять была богато изукрашена серебром и мелкими полудрагоценными камнями, что сделало ее шершавой, как шкура акулы, и не позволяло выскальзывать из потной руки бойца.

К мечу прилагались ножны с золотым тиснением и изрядно потускневшей вышивкой, а кожа, которой оказались обтянуты деревянные ножны, ссохлась и потрескалась. Непритязательный вид, но мне такое на руку. Меньше вопросов, меньше зависти.

Шлем тоже оказался непростым и явно греческого происхождения. В фильмах про триста спартанцев как раз такие показывали. Гребень только меньше. По всему шлему шла искусная резьба. Достойный образец для любого музея, надо завернуть и привезти. За отдельную плату, конечно же.

Настал черёд сумок. В это время послышался настойчивый крик Тану.

— Аль-Шафи, что случилось, ты жив?

— Да, — крикнул я в ответ, — жив, тайник тут нашёл, сейчас выволоку всё тебе.

Не став досматривать сумки, я подхватил арбалет и колчан с болтами и пошёл к двери. Вместе посмотрим. Всё равно они не шарят в ценности найденного.

— Вот, отнеси это Саиду и возвращайся, там ещё остался шлем, меч и две сумки.

Радостный Тану выхватил у меня оружие и потянул его к выходу, а я вернулся за остальными ценностями. Через десять минут со шлемом на голове и мечом на поясе я уже шёл в сопровождении Саида и Тану в сторону нашего гнездовья, то бишь, стоянки. Солнце стояло высоко, можно спокойно всё посмотреть.

Саид положил свежее мясо жариться на угли, и мы приступил к разбору моих трофеев. Поцокав языками на шлем и меч, оба басмача не обратили никакого внимания на арбалет и болты. Ну, как бы да, хотя я такой конструкции и не помню. Редок весьма. Остались две сумки, о содержимом которых я не имел ни малейшего представления.

Развязав первый кожаный мешок, мы обнаружили несколько плотно связанных свитков пергамента и папирусной бумаги, отлично сохранившихся. Один из них оказался даже в деревянном тубусе. Развернув его, я увидел причудливую вязь арабского алфавита, а также свитки, исписанные на языке, которого я не знал. Наверное, это был бактрийский, а, может, индийский. Были свитки, написанные и на греческом, и на латинском, но арабских оказалось больше.

Кроме свитков, в мешке оказались различные печати, знаки, медные и бронзовые изделия непонятного назначения. Чётки из яшмы и нефрита, явно китайского производства. В общем, ни золота, ни серебра.

Саид и Тану разочарованно замычали. Дураки, это добро можно продать за гораздо большие деньги, чем золотые монеты, ну, да не суть. Дикари, они и есть дикари. Они как сороки бросаются на всё, что блестит, не понимая истинной ценности остального.

Взяв медную чашку с фигуркой кобры, изогнувшейся в змеином танце, я ссыпал в неё найденную мелочь из карманов. Видя это, туда же высыпал свою мелочь Тану. Теперь стоило посмотреть на содержимое второго мешка. Развязав его, нам открылась следующая картина.

Сначала на свет божий показались два мешочка: один больше, но легче, другой тяжелее, но меньше. Когда их развязали, стало понятно, что мешочки набиты золотыми и серебряными монетами. Золото рыжело неправильными кругляшами, а серебряные монеты почернели от времени, скрывая чеканные профили и разные узоры.

Большинство монет оказались арабскими дирхемами. Я, конечно, не специалист, но всё же греческую или римскую монету отличу от арабской. Да и монеты древней Индии также мало похожи на арабские. Шлем, правда, явно был греческим, но что мешало его купить и оставить на хранение?

Пока мои соратники бросились считать золото и серебро, я достал из второго мешка огромную книгу. Вернее, часть её. Это оказались пергаментные листы, исписанные аккуратной арабской вязью. Чернила для записей использовали золотые. Но главное было не это, а то, что сам пергамент отличался радикально синим цветом. Весьма необычно для книг.

Листы были раздельными, и все находились в чём-то вроде папки. Не сшитые в единое целое, они казались словно взятыми откуда-то. Скорее всего, они являлись частью огромного арабского талмуда, а какая главная книга у мусульман? Правильно, Коран. Отсюда можно понять, что это Синий Коран или голубой, кому как приятнее. В общем, он имел цвет индиго.

Пока мои «коллеги» по сокровищам считали монеты, я пересчитал листы, их оказалось пятьдесят четыре. Весомая доля. Мои басмачи закончили считать монеты и теперь довольно смотрели на меня.

— Ну что, как делить будем?

— По-честному! — тут же среагировал Тану. Я усмехнулся.

— Без вопросов. Я привёл вас сюда, я нашёл сокровища, я спланировал и обеспечил всем необходимым нашу экспедицию. Так сколько тогда мне полагается, а сколько вам?

Саид быстро глянул на Тану, потом на меня, и, увидев в моих глазах насмешку, невольно расслабился и сказал:

— Аль-Шафи, нам хватит и четверти от найденного.

Тану кивнул, заворожённо смотря на золотые монеты. Ни свитки, ни оружие его не интересовали.

Я снова усмехнулся и посмотрел прямо в глаза сначала Саиду, а потом и Тану. Смотрел долго и улыбался. Оба в моих глазах прочитали что-то своё, Саид отстранился, а Тану поглядел осмысленно, но испуганно. Ани, наверняка, шикарная девушка, но до неё ещё дойти нужно.

— Хорошо, вы можете забрать себе половину золота и серебра, а я заберу всё остальное, кроме арбалета и стрел. Они ещё могут нам пригодиться, а вот шлем и меч будут мне наградой за долгие поиски.

Моё решение обрадовало обоих, они воспряли духом и стали делить монеты. Я отвернулся и отошёл к костру, на котором жарилось мясо. Мне наплевать на монеты, я знал, что за всё остальное я смогу взять намного больше и не всё измеряется деньгами. Есть в мире и нечто поважнее денег. Путь к власти не всегда идёт через деньги. Деньги — это всего лишь средство, с помощью которого её достигают. Самое главное — это репутация и те силы, что поддержат тебя в любом случае. Ну, да посмотрим.

Я снял с огня готовый шашлык и положил следующую порцию. Вернувшись, сложил в один мешок все свои сокровища и получил от Саида мешочек с золотом и серебром, что предназначалось мне. Осталась ещё куча медных монет, которые не интересовали ни одного, ни другого. Подумав, я забрал их себе, хотя мог дать за них золотой, но зачем баловать.

— Друзья мои, сегодня мы должны дожарить всё мясо, собрать лагерь и к вечеру выдвинуться в сторону «сырных» гор. Не забывайте, нам нужно их обыскать. Возможно, там находятся ещё большие сокровища.

Дожарив мясо и плотно поужинав, мы покинули крепость и шли до тех пор, пока могли передвигаться без риска сломать себе ноги. Остановились часа через три и, разбив временный лагерь, заночевали.

Глава 16 Ярость холода.

Ночь, для дежурства разбитая на три части, прошла без эксцессов. На меня никто не нападал, ничего не хотел отобрать, и, вообще, все настолько устали от душевных переживаний и огромной радости, что разомлели от съеденного мяса и спали без задних ног.

Утром, позавтракав вчерашним мясом, мы быстро собрались и двинулись вперёд, с нами баран и осёл, нагруженный всяким добром. Пока шли, я примерил шлем, и он отлично сел, как будто на меня делали. Чёрный грек! Жаль, копьё не взял, а возвращаться за ним тяжело будет.

Горы с пещерами казались близкими, рукой подать, но идти до них пришлось ещё долго. Расстояния трудно поддавались измерению на глаз, масштабы искажал разреженный воздух. Дошли до гор мы уже к вечеру, два раза останавливаясь на еду и отдых. И вот, наконец, нашему взору предстало всё великолепие бывшего храмового комплекса, сейчас изрядно обветшавшего. В горе находился целый лабиринт ходов и сообщений, скрытых пещер, ниш и тупиков.

Уже стемнело, и бродить по комплексу пещер сейчас мне не хотелось. Надо подготовиться. Воды набрать, запас продуктов сделать, а то, возможно, долго придется изучать все эти лабиринты, и осла нужно будет с собой брать, если он там пройдёт, конечно.