Русские в СССР. Потерпевшие или победители? - Александр Елисеев

А вот уж совсем интересный факт: «Удивителен приказ Колчака во время Петропавловской операции в конце 1919 года, когда из-за гулянок в своем штабе командарм-5 М.Н. Тухачевский допустил окружение своей армии колчаковцами. Единственный путь выхода красных из кольца был перекрыт сибирскими казаками, и вдруг адмирал приказал последним отойти. И армия Тухачевского была спасена от неминуемой гибели, устремившись в спасительный коридор. Наметившийся успех в контрнаступлении белых был сведен на нет» («Гражданская война в России»).

Что же получается, что «белый милитарист» Колчак решил спасти «красного милитариста» Тухачевского? А почему бы и нет? Конечно, милитаристы из обеих лагерей враждовали друг с другом, но должно было быть и какое-то взаимное их притяжение – на базе общего отторжения демократии – как либеральной, так и советской (декларируемой большевиками). В «Колчакии» было очень сильно западное влияние, но сам адмирал неоднократно шел поперек Западу. Возможно, что он надеялся на какое-то взаимодействие с националистами из РККА. (При этом, что показательно, взаимодействие с Деникиным он так и не наладил.)

И тут нельзя пройти мимо загадочной фигуры генерала В.А. Яхонтова, сторонника «сильной власти военных», то есть национальной военной диктатуры. Накануне октября генерал был товарищем военного министра Верховского (и его протеже). После октябрьского переворота Яхонтов очень недолгое время руководил военным министерством. При этом он категорически выступал против саботажа новой власти, войдя тем самым в противоречие с подавляющим большинством петербургских чиновников. Далее Яхонтов покинул свой пост и Петербург, отправившись в Японию, где у него была должность русского военного агента. Там он критиковал советскую власть, но в то же время почему-то поддерживал переписку с новым штабом, который возглавлял упомянутый выше генерал Потапов. И как только ему сообщили о том, что его смещают с поста агента, то он его тут же покинул – с тем, чтобы перебраться в Америку (там он убеждал разных эмигрантских деятелей выступить против белых). А за время своего агентства Яхонтов встречался с адмиралом Колчаком, пытаясь, очевидно, прощупать его на предмет сотрудничества. Переговоры, судя по всему, закончились неудачно, и Яхонтов стал не нужен – в Японии. Зато на его место был прислан В.П. Будберг, который через некоторое время стал управляющим военного министерства в правительстве Колчака.

Но и это еще не все. Накануне колчаковского переворота Яхонтов вернулся в Россию, где у него состоялась встреча с разного рода антисоветскими деятелями Дальнего Востока. Очевидно, что генерал вел некую хитроумную политическую игру, призванную обеспечить благоприятный результат. При этом он поддерживал связь с Будбергом и с генералом Ивановым-Риминым. Но и здесь его ждала неудача, военная диктатура за Уралом возникла, но она имела преимущественно прозападную ориентацию.

Совершенно очевидно, что Октябрьскую революцию нельзя представлять как дело рук тоталитарной партии большевиков. Наряду с большевиками в ней принимали участие самые разные политические силы, по-своему понимавшие национальные интересы России.

Глава 7

Языческий вихрь революции

Важнейшей составной частью русской государственно-политической традиции является идея «Третьего Рима». Россия в свете данной идеи рассматривается как страна, которая духовно и исторически наследует Второму Риму – Византии. Та же, в свою очередь, наследует Риму Первому. Налицо великое метаисторическое движение – и в пространстве, и во времени. Это своего рода «прогресс», но прогресс скорее духовного свойства. Сначала величайшая в мире государственность преодолевает свой языческий характер. Потом, став уже государственностью христианской, совершенствует себя и достигает некоего максимума. Так возникает Третий Рим – совершенная Империя.

При этом надо иметь в виду, что прогресс не является чем-то необратимым. Великое метаисторическое движение может пойти и вспять, возвращаясь к прежним формам. Конечно, полное возвращение невозможно, происходит лишь частичное обретение прежних признаков. Возникает копия, которая заметно хуже оригинала. И в то же время само возвращение происходит.

Как нам представляется, сталинизм и был таким вот возвращением. И оно было реакцией на иное историческое возвращение – к древнему русскому язычеству. И этот языческий ренессанс состоялся в Октябре 1917 года.

Вообще, надо заметить, что российские социалисты сумели разбудить некие глубинные архетипы, которые уходят корнями в славянскую и даже праславянскую древность.

Взять хотя бы слово «товарищ». В свое время недоброжелатели «совка» вдоволь поглумились над этим словом, иронизируя по поводу того, что оно произошло от слова «товар». Дескать, как же это социалисты взяли на вооружение столь «буржуйское» словечко. А между тем слово это вовсе не «буржуйское». Русский торговый капитал во многом формировался на базе русской дружины – могучего инструмента в руках княжеской власти. В Древней Руси купец был своеобразным воином, а воин своего рода купцом. «Правда Ярослава» ставит на один юридический уровень «мечника» и «купчину». Любопытно, что в словаре В.И. Даля слово «товар» имеет еще и значение военно-купеческого похода. В летописях князья ставят свои «товары» напротив «градов». Участников данных военно-торговых экспедиций в Древней Руси именовали «товарищами». В XIII веке это слово практически выходит из употребления, но возрождается в среде казачества. В XX веке его берут на вооружение социалисты, которые, борясь с буржуазностью, невольно пробудили некоторые древние русские архетипы.

Кстати, вот еще один архетип. Большевиков называли красными, а красный цвет у индоевропейцев был цветом воинской, кшатрийской касты. Слово «русский» этимологически связано со словом «красный» и, скорее всего, от него же и произошло. В этимологических словарях «русский» тождественно слову «русый», которое, в свою очередь, означает не столько «белый», как думают многие, а «ярко-красный» и даже «рыжий». Так, в словаре А.Г. Преображенского «рус(ъ)», («руса», «русо», «русый») означает «темно-рыжий», «коричневый» (о волосах). Ему соответствуют укр. «русый», словац. «rus», «rosa», «rusa glava», бел. и серб. «рус», чеш. «rusy» («Этимологический словарь русского языка»). М. Фасмер приводит словен. «rus» в значении «красный» («Этимологический словарь русского языка»). О красном «измерении» слова «русъ» писал в своем словаре И.И. Срезневский («Словарь древнерусского языка»).

Славяне называли Черное (Русское) море еще и «Чермным» (т. е. красным).

Вообще, красный цвет имел большое распространение в Древней Руси. Красные стяги были стягами киевских князей, они видны на старинных изображениях, о них говорит «Слово о полку Игореве». Согласно былинам, красный цвет широко использовался для раскраски русских боевых кораблей. Русы охотно красили в него лица, используя боевую раскраску. Ибн-Фадлан писал о русах, что они «подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом…». Низами Гянждеви («Искандернаме») изобразил это в стихах:

Краснолицые русы сверкали. ОниТак сверкали, как магов сверкают огни.

Большевики были краснее всех красных. Поэтому очень многие и воспринимали их как русскую партию, противостоящую «агентам Антанты» – кадетам, эсерам и проч. Было вообще что-то былинное и богатырское в слове «большевик». Оно сразу же вызывало ассоциацию с русской удалью, с нашей широтой и нашим размахом.

Большевистская революция, с ее яростным отрицанием «старого мира» носила гностический, манихейский характер. И в этом плане она наследовала древнему русскому язычеству, которому был присущ четко выраженный дуализм. В представлении наших предков Божественное начало имело как доброе, так и злое измерение. Добрый Белобог сражался со злым Чернобогом. В русском фольклоре постоянно встречается следующий сюжет. Белая утка творит мир и человека вместе с черной уткой. Причем белая создает душу человека, тогда как черная – его тело. Здесь наблюдается разительное сходство с различными гностическо-манихейскими доктринами, согласно которым материя и вещество есть творение злого или глупого демиурга, тогда как духовный мир принадлежит высшему абсолютному началу. Это сходство подтверждают данные «Повести временных лет». В ней содержится любопытный рассказ о беседе княжеского воеводы Яна Вышатича с плененными языческими диссидентами (событие датируется 1071 г.). Волхвы познакомили его со своей точкой зрения на сотворение человека: «Бог мылся в бане, вспотел, отерся ветошкой и бросил ее с неба на землю. И заспорил сатана с Богом, кому из нее сотворить человека. И сотворил дьявол человека, а Бог душу в него вложил. Потому, когда умирает человек, в землю идет его тело, а душа к Богу».