Былой Петербург: проза будней и поэзия праздника - Альбин Конечный

быстро обрела славу самого популярного городского сада[685].

Театральная реформа 1882 года, отменившая монополию императорских театров на все формы театрально-концертной деятельности, благоприятствовала появлению оперных и драматических постановок на сцене садовых театров и стимулировала бурное развитие концертно-эстрадного дела, которое шло по трем направлениям: концерты (с участием профессиональных артистов и оркестров), дивертисменты и кафешантанная эстрада.

Дивертисментная эстрада частично заимствует для расширения программы репертуар у оперно-балетной и драматической сцены, но при этом стремится к созданию собственных жанров, уделяя особое внимание юмору и сатире на злобу дня. Для этого широко привлекаются исполнители народных песен и плясок, рожечники, гармонисты, куплетисты-сатирики, чтецы, рассказчики, клоуны, акробаты, фокусники, эксцентрики. Городской зрелищный фольклор в самых разнообразных его проявлениях входил в состав репертуара большинства садов, перемежаясь с постановками русских классиков, пантомимами, детективными мелодрамами, фарсами, обстановочными феериями, сочетавшими всевозможные выразительные средства оперно-балетной и опереточной сцены с номерами европейской эстрады.

Кафешантанная эстрада, тесно связанная с «полусветом», не только обращалась к репертуару варьете со специфическими женскими номерами, но и притягивала на свои подмостки некоторые жанры дивертисментной эстрады открытых садовых сцен, включая в свою программу хоры русских песенников и плясунов, цыганские ансамбли, цирковые номера. «Кафешантан с его музыкой, гротесковой программой, очень крепко сидел в сознании русского общества, – вспоминает художник Владимир Козлинский. – Номера в шантанах были почти все первоклассные»[686]. И хотя кафешантанная эстрада прочно обосновалась в садах, по свидетельству знатока цыган Александра Плещеева, «в увеселительной программе всех садов занимали первое место цыгане. Цыганский романс и пляска были излюбленным развлечением. Старинный романс охранялся, и в программу не входили иностранные песенки или пошлятина из опереток»[687]. И наконец, в программу ведущих садов входили также «зрелищные аттракционы» (аэростаты, воздушные шары, треки) и батальные постановки под открытым небом.

Расцвет деятельности и популярности увеселительных садов пришелся на 1880‐е годы. Вспоминая это время, один из посетителей утверждал: «Все развлечения столицы в те времена были грандиознее, шире, в другом масштабе. Веселились больше и непринужденней, не было той скуки, которая свила себе гнездо в нынешних садах и летних театрах»[688].

С конца XIX века в репертуаре большинства садов (а их число значительно возросло) преобладают кафешантанные номера, и входит в моду один из самых любимых и популярных жанров – городской романс. При садах теперь обязательно имеется ресторан, в котором дается развлекательная программа (цыганский хор, румынский оркестр, «каскадные» номера, соединяющие в себе пение с танцами).

Следует заметить, что непонимание природы массового искусства, зародившегося в увеселительных садах во второй половине XIX века, неприятие его эстетики было присуще части образованного общества и особенно публицистам-народникам, которые считали, что репертуар садов должен быть не развлекательным, а культурно-просветительным. Так, по мнению Владимира Михневича, видного петербургского журналиста либерально-народнического толка, общедоступные сады «испорчены кафешантаном, а в атмосфере увеселительных вертоградов господствует тон с социально-зоологическим оттенком»[689]. Подвергались сады остракизму и в журналах («Будильник», «Сатирикон» и др.), и в прозе писателей-юмористов Николая Лейкина (фельетоны «Перед акробатами» – о «Ливадии», «На гулянье» – о Крестовском саде), Аркадия Аверченко («Чертово колесо» – о саде «Луна-парк») и других.

Но были и иные взгляды на зрелищную культуру садов. Например, Александр Блок выступил в защиту садовых театров, привлекающих публику для «отдыха и простого развлечения». По его мнению, «надо, чтобы в репертуаре было, как и есть, много просто развлекающего, без всяких культурно-просветительных оттенков». Посетив представление в театре Народного дома, поставленное в прежних традициях, Блок делает следующее наблюдение о причинах популярности подобных зрелищ:

«Между публикой и сценой существует неразрывная, крепкая связь – та связь, которая есть главный секрет всякого театра; та, которая придает новый смысл и значительность незначительному; то, что казалось бесцветным, делается разноцветным. Этим надо дорожить, этого не создать никакими искусственными приемами. <…> Это – целый мир, совершенно установившийся… тут есть настоящая жизнь»[690].

С середины 1880‐х годов общества фабрикантов и заводчиков, а с 1898 года Петербургское попечительство о народной трезвости стали устраивать народные гулянья со зрелищами и аттракционами и открывать общедоступные народные театры (с рекомендованным воспитательным репертуаром) на рабочих окраинах города и на островах. Эти официальные гулянья и общедоступные театры во многом послужили основой различных форм будущей советской массовой культуры: рабочих и красноармейских театров, художественной самодеятельности, городских домов и дворцов культуры, календарных красных дней и народных гуляний в парках и на площадях.

Устроители официальных народных развлечений стали серьезным конкурентом для арендаторов садов. Существенную роль сыграла и дешевизна официальных гуляний. Плата за посещение этих гуляний, как и общедоступного театра, составляла 10 копеек (для детей 5 копеек)[691], в то время как билет за вход в сад обходился в 30–50 копеек (за посещение закрытого театра платили отдельно)[692]. Однако, несмотря на относительную дороговизну билета в общедоступный сад (для сравнения укажем, что в 1890‐х годах проезд по конно-железной дороге в черте города стоил 3–6 копеек), судя по периодике, мемуарам и этнографической беллетристике, молодые рабочие (преимущественно холостые) были основными посетителями многих садов («Александрия», Екатерингофский сад, Зоологический сад, Крестовский сад, Юсупов сад, Петровский парк и др.). Значительную массу садовой публики представляли ремесленники, мелкие чиновники, торговцы, купцы, военные, учащиеся и т. д.

Петербургским увеселительным садам принадлежит заметная роль в организации общедоступных развлечений горожан, в пропаганде среди широких масс профессионального искусства и народного творчества, в становлении жанров зрелищной культуры (эстрады, городского романса). Садам был присущ характерный для того времени симбиоз искусства и техники. Известно, что ряд технических новинок, прежде чем попасть на промышленную выставку, прошел апробацию в садовых театрах и аттракционах. Был накоплен также огромный опыт по формированию пространственной среды парков и по архитектуре садовых деревянных сооружений (театров, открытых сцен, различных павильонов), по организации массовой рекламы и техническому оснащению зрелищ, аттракционов, иллюминаций и т. д.

Приложение

Названия общедоступных увеселительных садов

«Аквариум»

«Александрия»

«Альгамбра»

«Америка»

«Аркадия»

«Бавария»

«Буфф»

Василеостровский сад

«Вилла Боргезе»

«Вокзал в Нарышкином саду»

«Воксал» в Екатерингофе

«Воксал» в Павловске

«Воксал» в Полюстрово

«Воксал» в Царском Селе

Демидов сад

«Заведение искусственных минеральных вод» в Новой Деревне

«Заведение минеральных вод» в Александровском парке

Зоологический сад

Измайловский сад

«Казино-Электрик»

«Кинь-грусть»

Концертный сад

«Королёва дача»

Крестовский сад

«Ливадия»

«Луна-парк»

«Любек»

«Марьина роща»

«Монплезир» («Вилла Монплезир»)

«Озерки»

«Олимпия»

«Полюстрово»

«Помпей»

«Русский семейный сад»

Сад Васильева

Сад Шухардина

«Семейный сад Сосова»

Таврический сад

«Фарс»

Юсупов сад

БАТАЛЬНЫЕ ПОСТАНОВКИ

На сцене петербургских балаганов и под открытым небом в общедоступных увеселительных садах и парках [693]

В XIX веке в Петербурге ежегодно устраивались народные гулянья: вначале они проходили на разных площадях города, позже на Адмиралтейской площади (1827–1872), на Царицыном лугу (Марсовом поле) (1873–1897), наконец, на Преображенском и Семеновском плацах (1898–1902).

В 1830‐е годы на гуляньях формируется традиция откликаться на важнейшие события в жизни города и России. После разгрома турецкого флота в Синопской бухте (1853) знаменитое сражение можно было увидеть на гулянье 1854 года в «панораме» Сергеева, балагане Легат[694] и в райке[695].

Во время Крымской войны почти во всех балаганах давались патриотические военные пантомимы. Эти постановки отличались эффектным оформлением и состояли из массовых батальных сцен, вставных дивертисментов и аллегорического победного апофеоза.

«В продолжение Святой недели труппа г. Раппо давала пантомиму под названием „Слава России в 1854 году“, состоящую из четырех картин, – сообщала газета. – Пантомима не отличается содержанием, но обставлена очень прилично. Турецкий паша веселится на берегу Босфора с женами и многочисленной свитой, среди которой видны французские и английские мундиры: является труппа жонглеров и эквилибристов и дает представление. Следующая картина представляет бивак русских воинов,