Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

Девчонка не спешила подарок забирать. Пришлось всучить насильно:

— Одевайся! — и тоном припечатать, дабы не смела перечить.

Нужно отдать должное, Славушка была дельной человечишкой и разумной. По пустякам не спорила, а ежели сомневалась, прежде чем упираться и отнекиваться, обдумывала.

Вот и подарок забрала, развернула:

— Ба, — ахнула, на меня огромные глазищи переведя. — Так это ж мальчиковая одёжа! — Перебрала вещи: рубаху, штаны и кожаный жилет.

— Так наши женщины ходят, и тебе пойдёт.

— Срамота, — побледнела Славушка, став жалкой и мелкой.

— Срамота, когда голотьбой сверкаешь перед честным народом, а это одежда. Пусть и на мужской манер. В этом удобней заниматься. И бегать! — добавил значимо.

Умная девица — выслушала, задумчиво закусила губу, а потом за кустами схоронилась.

— Отвернись, — крикнула, одёжой шелестя.

Глупая, мне и видеть не надо — я запахами живу.

— Тебе напомнить, что мне слепота не страшна — ежели обоняние не отнять. Я в красах вижу. И тебя… где бы ты ни была в зоне досягаемости нюха.

— Так то Зверь, а я про глаза мужчины говорю, — раздалось разумное.

Я усмехнулся:

— Поверь, его тебе стоит бояться меньше, чем Зверя, — но это под нос себе буркнул.

Славушка

Я не знала куда себя деть. Думала, покраснела до корней волос. Даже выходить не хотела. Было непривычно в одёжи для парней. Потому за кустами мялась, топталась, но всё же нос показала.

Рагнар меня терпеливо ждал, а когда я мелким шагом вышла, готовая сквозь землю провалиться, он нахмурился сильнее. Взглядом скользил вниз, по кожаному жилету, туго моё тело обтягивающему, по штанам льняным, и обратно к лицу, стопоря то на бёдрах, то на груди.

В черноте его невероятно красивых глаз вспыхнуло неудовольствие.

— Зачем ты принёс то, что вызывает такое отвращение на твоём лице? — не выдержала я и обхватила себя руками за плечи, стараясь укрыться от просмотра.

— С чего ты это взяла? — прищурился волколак.

— Тебе же противно… — озвучила мысль. — Срам такой — я в мужском…

— А тебе больше понравилось голышом ляжками вперёд сверкать? — продолжал сверлить странным взглядом Рагнар.

— Нет, — замялась смущённо. Верно, выбирая наименьшее из зол, я решилась на этот наряд, волколак не заставлял!

— Вот и я так думаю. И зря краснеешь, тебе очень идёт. У нас женщины так ходят, — коротко кивнул, ещё раз меня взглядом изучив.

— Правда? — колыхнулась тихая радостью, да и приятно стало от доброго слова. От Волколака редко что-то хорошее прилетало, а тут… К тому же, не видала я их женщин, потому и спорить не о чем, даже ежели обманул.

Я ещё хотела что-то спросить, да Рагнару наскучила болтовня, он меня толчком отправил на бег:

— У тебя форы десять ударов кукушки! — она как раз начала дерево долбить, и гулкий звук летел по лесу. — И молись, чтобы успела добраться до горы лысой…

Бегать в штанах, заправленной рубахе и сапожках и впрямь было куда удобней. Рагнар меня хоть и загнал быстро, да дело было в том, что я сама тормозила и прислушивалась к своим чувствам, а не потому что запиналась и подол от веток очищала. Да и обувь приятно пружинила. Мягкая, стопу защищающая.

Потому и проворонила бросок зверя: протаранил до слёз больно, но я давно привыкла к грубости и на жалость не рассчитывала.

Поднялась, отряхиваясь от земли и листьев, возмущение глотая.

— Ты чего задом не шевелишь? — рыкнул Рагнар в обличие волка и, пока задумчиво сбивала грязь, прописал мне под задник. Я чуть не завалилась, отпрянув от удара.

— Ауч, — возмущённо взвыла и недовольно пробурчала свои ощущения от вещей и забега, теперь потирая ушибленный зад.

Рагнар мрачно покивал:

— Вот и хорошо, привыкай. И чем быстрее привыкнешь, тем лучше. Глядишь, ноги быстрей передвигать станешь. А это тебе во спасение будет, — а потом показал лаз, куда можно прятать вещи. Я же не могла в этом ходить по селу.

А через несколько занятий я и впрямь привыкла настолько, что уже и не представляла, как вообще можно было удрать в платье от Зверя. Рагнар рычал, подгонял, но нехотя признавал, что я быстрее, чем раньше, вот только… у нас проблема оказалась. Вернее у меня! Плавать я научилась, худо бедно, но чтобы в воду попасть, прыгать с обрыва отвесного и высокого надобно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На том и запнулась. Я быстрее волколака примчала к обрыву, да так и застыла на самом краю, руками замахав аки птаха, только себя тормозя, едва не сорвавшись вниз. Никогда не думала, что страшусь высоты, но увидала, как низко вода, какие крутые пороги и сколько каменей внизу, в душе похолодело.

— Славк! — рыкнул волколак, к обрыву подоспев. — Ты почто тут мнёшься?

— Ты видал, какая высота? — ахнула я и мотнула головой вниз.

Рагнар мордой волчьей глянул куда указала:

— Ну и?

— Я не смогу, — качнула рьяно головой.

— Что значит не можешь? — недопонял волколак.

— Я… не смогу, — дрогнули губы.

— Тогда на кой мы всё это планировали?

— Я же не думала, что тут будет вот так… а у меня… кишки морозом сводить будет, — призналась как на духу.

Чертыхнулся Рагнар и нашёл выход — стал меня учить нырять для начала с небольших высот. Первые разы со мной прыгал, потом сталкивал, выбрасывал, а потом попривыкла я и стала высоты покорять одна выше и опасней другой. Не сказала бы, что страх отпустил — скорее я его притуплять научилась. Потому каждый раз, выходя на точку, нутро сжималось от страха, но я наступала ему на глотку и делала отчаянный шаг в пропасть. Вот только нужный обрыв мне пока так и не дался. Единственная высота, с которой я так ни разу и не осмелилась нырнуть.

Рагнар

Всё больнее мне было с ней рядом находиться. Порой себя ловил на том, что смотрел на Славку голодными и глазами. А она и не понимала ничего. То одёжу оплавляла, будто я на то обращал внимание и её стыдило это. То пряди чесала, будто сор в волосах меня занимал больше, чем она сама. Дура, как есть молодая дура, не понимающая своей силы. Не ведующая как действовала на мужчину, на Зверя.

Как с ума сводила, до желания нездорового доводила.

Она не только ликом была хороша, фигуркой точёной глаз радовала, она с каждый днём всё больше уважение вызывала. Первая человечка, кто пошатнул моё убеждение в слабости людской. Первая, кто доказала, что человечки — существа с коими стоит считаться.

Говорила немного, но по делу, не ревела без причины, не жеманничала. Она была такой настоящей, что душу мне травила честностью и открытостью.

Глупая. Вечно думала, что я недоволен и зол, а я… сожрал бы дуру желанную, да не смел супротив наказа Альфы идти. Ежели бы просто отца — поспорил бы, но с Альфой… нет.

Потому зубами скрипел, по ночам драл на себе шкуру и обессиленно выл на Луну. А потом как ни в чём не бывало возвращался в село, народу подсоблял, девок учил… И в редкие часы со Славкой мчался, ветер нагоняя. Любовался ловкости её, грации, лёгкости. Не было ни одной волколачки, кто бы с ней мог в этом соперничать.

И это было приговором. Для неё, меня, нас.

Вагр не отступится. Теперь он даже на ничейные земли за ней пойдёт, ибо это заложено в крови Зверя — брать то, что хочется, и ежели я не смог от неё отказаться, то он и подавно…

* * *

— Ну что же ты? — смеялась задорно Славка, кусты проломив и впереди меня пятками сверкая, — не можешь поймать? — дурная молодость, буйная кровушка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Гнали мы как-то по лесу уже несколько часов кряду. Фору я конечно уже сожрал, но сбивать с ног Славушку не спешил, уж больно хорошее настроение у неё сегодня было. Пахла сладко, улыбкой чаровала и сердце моё заставляла биться живо и яростно.

— Волчок, ну же… — бросила взгляд через плечо и ловко от столкновения с крепкий стволом дуба увернулась, протаранив ветви густые.