Обкуренные черти - Патрик Фосс

— Один из них забыл это здесь, — объяснила Джессика. — Не Сато, другой. Не знаю, как его зовут. Я собиралась звонить в полицию, но что я могу сказать? Я не знаю даже, где мы находимся. То есть я думаю, что мы на Порт-Айленде, но не уверена. А кроме того, полиция не сможет защитить меня от Сато. — Она опустила глаза. — Или от вас, если вы выберетесь отсюда живым. — Она снова на него посмотрела. — И вот что я придумала. Дайте мне номер телефона какого-нибудь человека, которому вы доверяете. Я поднесу телефон к вашему уху, и вы сможете поговорить. Расскажите им о Сато, о том, что происходит. Может, кто-то из ваших парней сможет нам помочь. Просто попросите их быть осторожными, а не то Сато все обнаружит.

— А ты? — мягко спросил Одзава.

— Что я?

— Чего ты хочешь? За свою помощь.

Джессика покачала головой.

— Ничего я не хочу, — вздохнула она. — Просто выбраться отсюда Я хочу выбраться отсюда живой. И надеюсь, что когда-нибудь вы сможете простить меня.

Она нажала кнопку, и экран мобильника ярко засветился в темноте.

— Итак? — спросила она.

23

Крис и Таро топтались под дождем около двери. Они ждали, когда выйдет Джессика.

Как и предполагал Крис, Одзава почти не из чего было выбирать. Этот человек был преступником, он не собирался звонить в полицию. Звонить родственникам он тоже не стал; происходящее не имело к ним никакого отношения. Нет, Одзава был якудза; он должен был позвонить своему ближайшему подручному.

Крис много читал о якудза. Они составляли интересную организацию. По мнению Криса, они во многом напоминали мафию. Каждая группировка, или куми, была строго замкнутой и четко структурированной. Низшее звено — тимпира, «раздолбай», которые не были еще полноправными членами группы, но выполняли всю грязную работу. Выше стояли рядовые члены организации, а над ними — такие, как Сато, руководители отдельных подразделений. Над ними находились куми-тё, главари небольших групп, входящих в состав большой группы, а над теми — настоящие шишки: заместители босса, советники разных мастей и, наконец, сам босс. Ойабун. Крестный отец. Большой Кахуна.[32] Вот кем был Синдзи Одзава. Таро был прав: согласно всей той информации, которую удалось раздобыть Крису, Одзава был выдающимся криминальным авторитетом.

Одзава мог позвонить своему сайко комон, старшему советнику; другого выбора у него не было. А позвонив, что мог он сказать? Здесь, считал Крис, количество вариантов было ограничено. В случае если Одзава поверит рассказу Джессики, он может сделать одно из двух: либо отдать приказ взять Сато, либо отдать приказ заплатить. Любой вариант устраивал Криса. Если Одзава прикажет схватить Сато, то и Сато, и всем его парням придется несладко. А уж этих-то мерзавцев Крису совсем не жалко. Ему нравилось рисовать в воображении картины пыток, которым их подвергнут перед тем, как убить. Особенно приятно было представлять себе мучения Сато и второго, Громилы: это было самое малое из того, чего заслуживали эти ублюдки. У Криса все еще зверски болел нос, желтовато-лиловый под алюминиевой шиной. Из носа продолжала сочиться гадость ржавого цвета. Разговаривая, он свистел, как Элмер Фадд…[33]

Итак, если бы Одзава послал банду по следам Сато, это было бы просто замечательно. Сато и Громила отправятся на тот свет, а старик по-прежнему будет в руках Криса. Но Крис был готов поспорить, что этот вариант будет отвергнут. Одзава был умен. Он не стал бы главарем организации якудза просто так. Зачем ему идти на риск и убивать Сато, прежде чем он сам окажется вне опасности? Если бы Крис был на месте Одзава, он бы приказал своему сайко комон заплатить — или, по крайней мере, притвориться, что готов заплатить, — а уж потом отправиться за Сато. Этот путь более безопасен. Но в то же время более драматичен. Крис представлял себе такую картину: все дело окончено, Одзава жив и здоров, созывает совещание руководства банды. В воображении Криса рисовался круглый стол, вокруг которого сидят гангстеры в темных очках с золотой оправой. Одзава прохаживается за их спинами с бейсбольной битой — как Роберт де Ниро в «Неприкасаемых» — и сообщает им, что знает, кто несет ответственность за его похищение. Замахивается битой и расплющивает голову Сато. А потом спрашивает невозмутимо: «У кого-нибудь есть вопросы?»

Если бы вина легла на Сато, а они втроем получили бы деньги, это было бы вполне достойным окончанием операции, как бы то ни было. Однако Крис полагал, что для того чтобы это кино оказалось достойным «Оскара», нужно сделать что-то с Джессикой. Возможно, Одзава и простит ее, учитывая ее «помощь» в его освобождении, но Крис не стал бы ручаться за это. Если этот тип — Вито Корлеоне, то да, конечно, но что, если он больше похож на Майкла? Такой возможности они должны избежать. Джессика должна исчезнуть до того, как Одзава будет освобожден, и при этом она должна исчезнуть таким образом, чтобы Одзава никогда не пытался ее отыскать. В противном случае он просто пошлет за ней своих парней, а когда они ее найдут, она расскажет им все. Об их плане. О Таро.

И о нем.

Пока Крис не придумал, как разыграть ее исчезновение, но работал над этим. Может, устроить западню? Пусть Одзава и все прочие думают, что она умерла. Это идея.

В любом случае, придя к этому, они перешли бы через мост. Первая задача заставить Одзава поверить, что за всем стоит Сато. Вторая задача заставить якудза заплатить.

А уж с деньгами все будет намного проще.

Крис начал, волноваться. Ему казалось, что он уже целый час ждет под дождем, наблюдая, как Таро играет с пальцем. С пальцем Криса. Таро привязал к нему крепкий шнурок и теперь дергал за веревочку и вращал ее. Наверное, этот гаденыш представлял себе, что укрощает Криса, воображал, будто он теперь главный. Крис не мешал ему. Если все выгорит с Одзава, какая разница, о чем думает Таро? Крис взглянул на часы и обнаружил, что Джессика разговаривает с Одзава всего двадцать минут.

Наконец Джессика вышла из лодочного сарая. Дверь с треском захлопнулась. Девушка пошла к ним, держа руки в карманах. Таро прикрыл ее зонтом, оставив Криса мокнуть под дождем.

— Ну? — спросил Крис.

Джессика пожала плечами:

— Он кому-то позвонил.

— Ты знаешь кому?

— Нет, — ответила она, покачав головой. — Думаю, это был мужчина… А еще… они говорили шесть-семь минут.

— Что он сказал тебе?

— Чтобы я не беспокоилась. Обо всем позаботятся.

— Давай послушаем.

Джессика пошарила за спиной и вытащила из заднего кармана тонкий цифровой диктофон. Серебряный «шарп» размером с плитку шоколада. Он стоил еще двадцать пять тысяч ее кровных иен. Крис полагал, что диктофон гарантирует их безопасность. Также он считал, что, помимо отрезанного пальца, лучшим способом заставить Одзава поверить Джессике было дать ему телефон. Это должно было убедить якудза, что девушка в отчаянии. Какой уважающий себя похититель предоставит похищенному шанс сделать телефонный звонок? Ведь это крайне рискованно: Одзава мог позвонить любому и сообщить все что угодно. Но это был риск, на который Крис готов был пойти. Кому на самом деле мог он позвонить? Что мог сказать? Он ведь ничего не знал. Тем более что у Криса была возможность прослушать разговор…

Джессика приставила диктофон к уху Таро и нажала кнопку.

Крис услышал, как Одзава проскрипел: «Моси-моси», — выражение, которое японцы используют в значении «алло». Больше ничего не было слышно.

Таро стоял, задрав голову и закрыв глаза.

Спустя семь минут он открыл глаза. И посмотрел на Криса.

— Ты был прав, — сказал Таро.

— В чем?

— Он приказал им заплатить.

24

В половине восьмого утра, в час пик, Сато стоял на платформе Кольцевой линии на вокзале Осака. Он был одет как конторский служащий. Синий костюм из полиэстера, дешевый галстук с серебряным зажимом, помятые туфли, чемоданчик-дипломат. Даже причесан он был в традиционном стиле «семь к трем»: семь десятых справа от пробора, три десятых — слева.

Он чувствовал себя полным идиотом.

Мимо сновали люди, одетые точно так же, как он. С напряженными лицами, без тени улыбки, они медленно двигались в толпе. Стоило Сато взглянуть на них, и тут же он представил себе, как проходит их день. Кофе и сигареты на завтрак. Час на ногах в пригородной электричке. Потом работа, двенадцать часов лицезрения менеджеров в форменной одежде и размышления о том, когда нахлынет волна очередной реструктуризации компании.

Зомби с домашним ланчем в пластиковых контейнерах и грошовыми контрактами в кожаных кейсах.

А в кейсе Сато лежало шестьсот миллионов иен.

Вчера куми-тё[34] Танака вызвал его в свой офис. Там присутствовал и сайко комон Кавагути. Правая рука ойабуна. За все годы Сато впервые увидел его. Он ничего не говорил, просто смотрел на него, и тогда Сато подумал «Черт, вот оно, началось!» Но произошло следующее. Танака объявил: «Утром у меня был телефонный разговор» — и нажал кнопку магнитофона, прикрепленного к телефону. Сато услышал, как Танака произнес «Моси-моси», — а потом незнакомый мужской голос на другом конце провода попросил позвать ойабуна Одзава. Сато услышал, как Танака ответил, что ойабун сегодня утром занят. На что мужчина ответил: «Вы правы. Он занят. Он связан по рукам и ногам, если точнее. Вы не согласны?» Танака сказал: «Не уверен, что правильно вас понял». Тогда тот парень посоветовал: «Взгляните еще раз на видеозапись, которую вы получили вчера. Освежите память. Я перезвоню». Потом раздался щелчок, и на том конце повесили трубку.