Невидимые знаки - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я держала голову высоко поднятой, когда зашла в океан в черных трусиках и лифчике. Что с того, что он увидел меня в нижнем белье? Я не сомневаюсь в том, что он увидит меня во всех возможных обличиях в течение следующих нескольких дней, пока мы будем ждать спасения.
Когда свежий воздух обдал мое тело, уставшее от плотной Гэлнсовой ткани, прохладой, я застонала с облегчением. Когда очищающая вода достигла моих бедер, я опустилась на колени на песчаное дно и исчезла под поверхностью.
Я зависла, пока в голове немного не прояснилось, прежде чем вынырнуть.
Мой взгляд остановился на Гэллоуэе. Каждый нерв, стресс, желание и похоть интенсивно взорвались.
Он снял футболку, демонстрируя сильный торс, скульптурную грудь и косые мышцы живота. Его пресс подрагивал при каждом вдохе, а кожа сверкала от пота.
Мой рот открылся, когда я нагло впилась в него взглядом. Я нашла его привлекательным еще в аэропорту. Оценила его рост, внешность плохого парня и сексуальную привлекательность. Но теперь... святой ад, я хотела его.
Я хотел стать безрассудной и забыть, что наши жизни на грани.
Хотела притвориться, что мы добрались до Кадаву.
Я хотела поверить, что это был курортный роман, и ничто не может навредить нам.
Мои пальцы покалывало от желания прикоснуться к нему, рот наполнился слюной, я хотела попробовать его.
Я перестала дышать, когда он потянулся к своей ширинке. Сердце превратилось в отбойный молоток, когда он расстегнул штаны и немного стянул вниз. Черные боксерские трусы и восхитительный бугорок хорошо одаренного мужчины.
Во рту пересохло.
Гэллоуэй поднял глаза.
Я замерла.
Вместо того чтобы ухмыляться факту, что я поймана за разглядыванием, он поморщился и отвернулся. Боль, отразилась на его лице, пока он прерывисто дышал.
Я знала, что произойдет. Я также знала, что не откажу, даже если это будет стоить мне больше, чем у меня есть.
Он не мог снять Гэлнсы без посторонней помощи.
Я вздрогнула. Не спрашивай меня. Не проси меня помочь.
— Эстель? — Он разочарованно сжал челюсти. Гэллоуэй не мог смотреть мне в глаза, слишком гордый, чтобы признать, что он не мог этого сделать сам.
Уязвимость разорвала мое сердце.
Проклятье.
Взяв себя в руки, я вышла из воды и встала перед ним, пока капли воды стекали по моему телу.
— Мне стянуть штаны, или ты хочешь опереться на меня, пока будешь это делать сам?
Его лицо исказилось от ярости.
— Я вообще не хочу твоей помощи.
Гнев наполнил мою кровь.
— Тогда почему…
— Потому что я гребаный инвалид, который ничего не может сделать сам. — Тяжело дыша, он посмотрел на горизонт, волны, пляж — куда угодно, только не на меня. — Просто сними их, ладно? Не заставляй меня умолять.
Я боролась с желанием отбросить прочь его отношение и обнять его, потому что он находится в таком деморализующем положении.
— Все нормально. Я не против. — Мой голос был мягким, когда я встала на колени перед ним.
Я подняла глаза.
Дерьмо, я не должна был этого делать.
С этой позы у меня был прекрасный вид на плотные боксерские трусы, идеальную выпуклость, гладкий торс и разоренного мужчину, возвышающегося надо мной.
Мы оба замерли.
Инстинкты против моей воли завладели мной. Стремление успокоить его, поцеловать, снять не только Гэлнсы, но и боксеры, тоже заполнили мой разум.
О, боже.
Прочистив горло, Гэллоуэй отвел от меня взгляд. Его руки сжались в кулаки.
Слегка трясущимися руками, я потянулась к его бедрам и скользнула пальцами в петли пояса, и медленно потянула плотный материал к его бедрам (стараясь изо всех сил, чтобы не задеть его кровоточащую рану), Гэллоуэй резко вдохнул.
Коннор и Пиппа плескались позади нас, но все, на чем я могла сосредоточиться, — это Гэллоуэй, и как близко я была к его очень интимной части тела.
Он проглотил рычание, когда я стащила Гэлнсы до коленей.
Я остановилась.
— Тебе придется согнуть ногу, чтобы я смогла снять штанину.
Его голубые глаза прожигали меня.
— Хорошо. — Затаив дыхание, он изо всех сил старался балансировать на здоровой ноге. Однако не удержался, и его рука приземлилась на единственное место, куда он мог добраться.
Моя голова.
Как только его большие пальцы сжали мой затылок, потянув за волосы и напоминая мне, что обычно происходит, когда женщина стоит на коленях перед мужчиной, мое сердце сжалось.
Дыши.
Не обращай внимания.
Сексуальная вспышка раздражала меня и пугала; я дернула его Гэлнсы сильнее, чем следовало.
— Господи! — Он снова потерял равновесие, его пальцы сильнее зарылись в моих волосах, когда я освободила одну ногу.
Мы оба остановились. Он не мог перенести вес на сломанную лодыжку.
Он пришел к такому же выводу.
— Я должен сесть.
Я рассмеялась, проклиная свое колотящееся сердце.
— Ну, в любом случае, ты не сможешь носить их в ближайшем будущем. Просто иди в воду прямо в одежде. Я сниму штаны, когда в воде ты станешь невесомым.
Он нахмурился.
— Почему я не могу надеть их?
— Потому что, как только ты станешь чистым, я собираюсь наложить шину, а Гэлнсы на нее не налезут.
— Прекрасно. — Обхватив свой «костыль», как спасательный круг, он запрыгал к волнам, не прося меня о помощи.
Я отпустила его.
Я притворилась, что это лучше для него, так он мог бы вернуть себе часть независимости, даже когда его Гэлнсы тянулись за ним.
Но на самом деле, я сделала это ради себя.
Я сделала это ради своего сердца.
Сделала это ради своего здравомыслия.
БУДЬ ПРОКЛЯТ ЭТОТ ЧЕРТОВ остров.
Всё здесь было ужасно.
Всё, кроме нее.
Она была единственной, что делало ситуацию терпимой.
Я сидел в теплой воде, желая отвести от нее взгляд, но не мог.
Эстель повернулась ко мне спиной, наклонившись к порезу Пиппы. Учитывая то, что я ничего о ней не знал, я уже изучил кое-что в ней. Я заметил, что у нее мало опыта общения с детьми. Она относилась к ним как к взрослым, говорит успокаивающе, но уверенно, она ничего не скрывала и не лгала, когда Коннор спросил ее о том, где мы будем спать сегодня ночью.
Для информации — звезды будут нашей крышей. Это должно было быть моей работой. Ради бога, я — строитель. Но как я
