Тим - Колин Маккалоу

— Значит, договорились. Дони, наверное, лучше остаться с мужем, как по-вашему? Ей будет спокойнее, если она будет знать, что вы с Тимом не сидите дома одни-одинешеньки.

— Верно, так ей будет спокойнее. Она ведь у нас на восьмом месяце.

— О, я не знала! — Мэри облизала губы, стараясь не смотреть на старую двуспальную кровать у дальней стены. — Может, теперь пойдем поздороваемся с Тимом?

Маленькая группа людей в гостиной производила странное впечатление. Мик и Дони сидели на диване, прижавшись друг к другу, а Тим сидел в своем кресле, сгорбившись и подавшись вперед, вперив невидящий взгляд в экран телевизора. Мэри тихо встала на пороге, глядя на него; у бедняги был хорошо знакомый ей потерянный вид, беззащитный и недоуменный.

— Привет, Тим! — сказала она.

Он вскочил на ноги, охваченный радостью, но одновременно слишком опечаленный, чтобы испытывать радость, а потом застыл на месте, с дергающимся лицом и протянутыми к ней руками. Мэри подошла к нему и взяла за руки, нежно улыбаясь.

— Я приехала, чтобы ненадолго забрать тебя к себе, Тим, — мягко сказала она.

Он резко вырвал руки, залившись краской. Впервые за все время знакомства он чувствовал себя неловко и следил за своими действиями. Невольно взглянув на сестру, Тим увидел выражение гнева и отвращения у нее на лице и некой частью своего существа, достаточно развитой и зрелой, ясно понял: Дони считает, что он совершил непростительный поступок, взяв за руки горячо любимую женщину. Он бессильно опустил дрожащие руки, снова одинокие и пустые, и умоляюще уставился на сестру. Дони поджала губы и вскочила с места, точно разъяренная кошка, переводя гневный взгляд с Тима на Мэри и обратно.

Мэри подошла к ней с протянутой для рукопожатия рукой.

— Привет, Дони. Я Мэри Хортон, — вежливо сказала она.

Дони проигнорировала ее руку.

— Что вы здесь делаете? — резко осведомилась она.

Мэри сделала вид, будто не заметила грубого тона.

— Я приехала за Тимом, — объяснила она.

— А то я не догадываюсь! — Дони презрительно ухмыльнулась. — Нет, вы только посмотрите на себя! Моя мать еще не остыла, а вы уже примчались, сгорая от желания поскорее заполучить в свое пользование бедного глупого Тима! Какого черта вы ввели нас в заблуждение насчет своего возраста? Какими же дураками вы нас выставили, да еще перед моим мужем, ко всему прочему!

— Ох, бога ради, Дони, замолчи! — в отчаянии вмешался Рон.

Дони в бешенстве повернулась к нему.

— Я замолчу, когда скажу все, что собираюсь сказать, ты, жадный старый мерзавец! Чтобы по выходным продавать своего сына-недоумка за несколько жалких долларов! Приятно ли тебе выхлебывать по паре лишних кружек пива в «Сисайде»? Удается ли тебе хоть на миг забыть о позоре? Нет, вы поглядите на нее: пытается тут в наглую сделать вид, будто питает к Тиму непорочное платоническое чувство, сугубо альтруистическое! Знаете, мисс Мэри Хортон, — прошипела она, снова резко поворачиваясь к Мэри, — я вас насквозь вижу! Хитростью заставили нас поверить, будто вам девяносто лет самое малое! Интересно, сколько жителей Серф-стрит сейчас катается от хохота, поскольку они наконец-то хорошенько рассмотрели при свете дня дамочку, принимающую Тима по выходным? Вы сделали нас посмешищем всего квартала, вы, озабоченная старая корова! Если вам нужен мужик, какого черта вы не купили себе жиголо вместо того, чтобы тащить в постель умственного инвалида вроде моего бедного глупого брата? Вы отвратительная, мерзкая, дрянная баба! Почему бы вам не убрать отсюда свою уродливую тушу и не оставить нас в покое?

Мэри стояла посреди гостиной, с бессильно опущенными вдоль тела руками, с пылающими на щеках алыми пятнами. По лицу у нее струились слезы безмолвного протеста против чудовищного обвинения, которое настолько потрясло и раздавило ее, что она не могла сказать ни слова в свое оправдание. У нее не было ни сил, ни желания дать отпор. Рон трясся, словно в лихорадочном ознобе, стискивая руки так крепко, что костяшки пальцев побелели. Тим повалился обратно в свое кресло и поворачивал запрокинутое лицо то к обвинительнице, то к обвиняемой. Совершенно сбитый с толку, он испытывал жестокие душевные муки и странное чувство стыда, причины которого оставались за пределами его понимания. Похоже, Дони против его дружбы с Мэри — но почему, что здесь плохого? Чего такого сделала Мэри? Со стороны Дони несправедливо так кричать на Мэри, но он не знает, что делать, поскольку не понимает, из-за чего поднялся шум. И почему ему так хочется убежать прочь и спрятаться где-нибудь в темном углу, как в тот раз, когда он стащил сладкий пирог, испеченный мамой для подруг из теннисного клуба?

Рон дрожал всем телом, пытаясь совладать с гневом.

— Дони, чтобы я никогда впредь не слышал от тебя ничего подобного, ясно? Бога ради, да что с тобой, девочка? Такая порядочная женщина, как мисс Хортон! Черт возьми, она не обязана стоять здесь и выслушивать подобные гадости! Ты опозорила меня, опозорила Тима, опозорила свою бедную покойную мать — да еще в такое время! О господи, Дони, да как у тебя язык повернулся говорить такие мерзости?

— Я говорю такие мерзости, поскольку уверена, что они соответствуют действительности, — резко парировала Дони, снова усаживаясь на диван и прижимаясь к Мику. — Ее грязные деньги сделали тебя слепым и глухим, а ты и рад.

Мэри провела трясущейся рукой по лицу, вытирая слезы, и посмотрела прямо в глаза Дони и Мику.

— Вы глубоко, глубоко заблуждаетесь, дорогая моя, — с трудом проговорила она. — Я понимаю, насколько вы потрясены и расстроены событиями последних нескольких часов, но я уверена, вы сами не верите в то, что сейчас говорите. — Она судорожно вздохнула. — Я не скрывала свой возраст умышленно, просто я не считала это обстоятельство особо важным, поскольку мне ни на миг не приходило в голову, что наши с Тимом отношения могут быть истолкованы столь примитивным образом. Я глубоко привязана к Тиму, но не в том смысле, в каком вы подразумеваете. Это звучит нелестно для меня, но по возрасту я гожусь вам с Тимом в матери, вы сами знаете. И вы правы: если бы мне был нужен мужчина, я бы пошла и купила какого-нибудь раззолоченного жиголо. Зачем мне нанимать Тима для подобного дела? Вы можете положа руку на сердце сказать, что заметили в Тиме признаки пробуждения сексуальности с тех пор, как он познакомился со мной? Если бы такое произошло, вы бы сразу увидели: Тим слишком бесхитростное существо, чтобы скрывать подобные глубинные изменения личности. Я питаю к вашему брату самые чистые и невинные чувства, прошу прощения за банальное выражение. Тим чист и невинен, в этом часть его очарования. Я бы не стала менять в нем эти качества, даже если бы меня неотступно терзали десять тысяч демонов похоти. А теперь вы все испортили, испортили для нас обоих, поскольку, даже если Тим не в силах понять, он по крайней мере чувствует перемену. Наши отношения были по-своему идеальными, я умышленно говорю в прошедшем времени. Они уже никогда не станут прежними. Вы заставили меня осознать нечто, о чем я никогда прежде не задумывалась, и вы заставили Тима испытывать неловкость, когда он проявляет свою привязанность ко мне.