Куклы - Ян Миклашевский

Удальцов отобрал винтовку у Матраса, отсоединил и убрал весь коммуникационный обвес и сам взялся за наблюдение за зданием.

- Задача проста, - глядя в прицел обратился он к группе. - Я валю кукловода, затем устраняем всё шевелящееся, что есть в здании. Сначала с дальней дистанции, потом зачищаем возможных оставшихся и подранков. Мне понадобится время на то, чтобы поменять ствол, и в этот момент от вас потребуется меня прикрыть. Сложностей возникнуть не должно: мертвяки, как я понимаю, ещё не до конца отошли от спячки, потеря кукловода их дезориентирует, и им будет не до нас.

- Гладко было на бумаге, - ухмыльнулся Бормоглот, будто перехвативший эстафету у Завьялова. - А если они на нас ломанутся всем скопом?

- Тем проще для нас. Я знаю, о чём говорю, - как можно спокойнее ответил ему Удальцов. - Даже если и ломанутся, то всё невероятно упрощается: будете прицельно валить их на выходе из здания. Стараемся не шуметь, но если у них есть оружие и они откроют огонь - бейте, чем удобнее.

Коле почему-то безумно захотелось начать планируемую Удальцовым бойню. Ожидание угнетало, и он желал, чтобы всё это закончилось побыстрее. Он водил прицелом по видневшимся в оконных проёмах застывшим в разных позах мертвякам и представлял: вот его палец плавно нажимает на спусковой крючок, в плечо мягко отдаёт прикладом, а затем за головой мертвяка на стене возникает размазанное пятно. Почему-то только сейчас Коля обнаружил, что вся его ненависть к этим порождениям Аномальных произрастает всего лишь из одного простого и очевидного чувства - чувства страха. Страха перед их чуждостью. Они выглядят как люди, но можно ли назвать их людьми? Коля осознал, что он до жути боится стать таким же, как они. И особенно он боится попасть под контроль такого же чудища, которое подчинило себе всех тех, кто находится сейчас в здании и даже не догадывается о том, что счёт их персонального времени существования уже идёт на минуты, если не на секунды. В чём-то Коля всё же был солидарен с Удальцовым - это не жизнь. А коли так, то здесь человеческие критерии оценки неприемлемы. Не проявляй мертвяки агрессию к людям, ещё можно было бы о чём-то говорить, а так... С чего бы Завьялов решил за них вступиться, Коля не понимал. Единственным объяснением напрашивалась только личная неприязнь к начальнику, причины которой были Коле были неизвестны. Мотивы кого-либо другого ещё можно было бы попробовать объяснить иначе, но только не в случае военного сталкера, а в том, что Завьялов является именно им, у Коли сомнений почти не осталось. И это было плохо: ещё классик писал: "Когда в товарищах согласья нет...". С другой стороны, Завьялов этого не понимать не может, однако же всё равно решается перечить начальству. Что ж они не поделили-то такого, и что сподвигло Удальцова взять к себе в команду такого бунтаря? Это же риск не только для них обоих, но и для всей команды в целом.

Коля практически не помнил, как застрелил свою первую слепую собаку, непонятно каким образом пробравшуюся на территорию Базы: когда однажды ночью на него из темноты вылетело яростно сопящее нечто, он только и успел, что выхватить пистолет и высадить весь магазин, надеясь, что хотя бы одна из пуль достигнет цели. Комендант тогда устроил ему головомойку, и только то, что кроме собаки никто более не пострадал, спасло Колю от изгнания - стрельба на территории Базы не поощрялась. На будущее комендант посоветовал использовать другие методы самообороны, попутно подсказав, где можно за недорого взять телескопическую дубинку.

Смутно помнил он свою первую "свинку", к встрече с которой, к тому моменту, был уже готов: залп обоих стволов из обреза видавшей виды двустволки снёс животному бугор отвратительного вида, бывший у его прародителей головой, при этом отдача едва не выбила незадачливому стрелку руки из суставов. Обрывая жизни порождений Аномальных Территорий, он, к своему удивлению, не испытывал ни малейшего сострадания или угрызения совести - подобной чужеродности не место в этом мире. Позже он обрёл было стойкую уверенность, что, отнимая жизнь у местных страховидл, он совершает правильный поступок, но при встрече со своим первым мертвяком от этой уверенности не осталось и следа, даже несмотря на всё то, что до этого ему про них рассказывали ветераны. Эту встречу Коля запомнил на всю жизнь и до сих пор полагал её самой страшной, невзирая на то, что в дальнейшем ему случалось попадать в переделки и посерьёзнее.

"Это же человек! - разрывался Коля от противоречивых чувств, держа на прицеле запутавшегося в пучке ржавой колючей проволоки мертвяка. Защитный костюм существа был разорван колючкой, но боли от вонзившихся в его тело шипов жмур как будто не чувствовал вовсе. Антропоморф завывал, крутил бледными бельмами и тянул к сталкеру руки, силясь вырваться из ловушки. - Он же чей-то друг и родственник. Ещё недавно он так же, как и ты сейчас, лазил по всему этому дерьму в поисках другого дерьма, за которое можно выручить денег. Он мог ходить с тобой одними тропами, есть в той же столовке у Борща, может, даже сидеть за теми же столами и на тех же стульях, на которые садишься ты. Наверняка друзья его уже обыскались, а где-то там, за Периметром, его любят и ждут, не зная, что с ним стало. У него есть имя, у него не может не быть имени. Он же человек, его наверное можно как-то спасти. Его нельзя не спасти!"

- ЕДА!.. - взвыл вырвавшийся-таки из колючки мертвяк.

Коля нажал на спусковой крючок.

Несколько дней затем он был сам не свой. Лежал на кровати в сталкерской общаге, уткнувшись лицом в стену, и размышлял о неправильности всего происходящего. Кто-то из ветеранов, заметив, что с молодым происходит явно что-то не то, поинтересовался о его плохом настроении, а узнав, что послужило причиной, поделился достаточно простой, но в то же время жутковатой мудростью.

- Пойми одну простую вещь, - сказал тогда ветеран, - Они не мы. Никто не отрицает того факта, что они когда-то были людьми. И если бы у них не было дурной привычки кидаться на живых, их бы и пальцем никто не тронул. Но поверь, никогда, никогда встречи с ними хорошим не заканчивались. Они не слышат, не понимают наших слов, и им без разницы, кто мы есть, равно как им до одного места, что когда-то они были такими же, как мы. Они видят в нас только еду. Так что вопрос простой - либо они, либо ты. Выбирай, кто для тебя важнее.

Некоторое время после, Коля полагал, что причиной его подобного отношения к мертвякам является страх ошибиться и отправить на небо кого-либо живого, но достаточно скоро до него дошло, что количество любителей изображать этих порождений Аномальных с целью пошутить над остальной общественностью равняется нулю: шуточка изначально выглядела не смешной, тем более и опасной для самого шутника. Постепенно он вытравил из своих мыслей все размышления на эту тему, а страх перед мертвяками и вовсе загнал куда-то вглубь, убедив себя, что данное чувство применительно к этим существам является проявлением слабости. Слабаком Коля выглядеть не хотел, особенно перед самим собой.

Одно из тел, видневшихся в оконных проёмах, неожиданно повернуло голову в их сторону. По колиной спине пробежался холодок, в ушах заложило. Возникло смутное ощущение того, что нечто подобное он уже испытывал.

- Это он, - выдавил из себя Коля. - Тот, который на нас уставился. Второй этаж, центральное окно.

- Быть того не может, - усомнился в его словах Удальцов. - Никаких характерных признаков, обычный мертвяк.

"Я один что ли это чувствую?" - Коля окинул взглядом остальных. Не было похоже, чтобы кто-то из них испытывал нечто подобное.

"Да вы что, ослепли все? - заорал он про себя. - Или он до вас даже с такой дистанции дотянулся? Он же единственный, кто пялится в нашу сторону. Другие валяются, шатаются, но только этот смотрит на нас".

Глядя на этого мертвяка, Коля всё больше убеждался, что это именно тот, кого силится высмотреть начальник, при этом не замечающий, что искомое находится у него буквально под носом. Словами это не передать, и пусть внешне этот мертвяк не отличается от прочих, но есть в нём что-то неуловимое, делающее отличным от остальных. Почему смотря на остальных возникает уже привычная для подобных встреч тоска, но только при взгляде на этого по коже пробегает мороз, хочется всё бросить и припустить как можно дальше отсюда?

- Извини, командир, - произнёс Коля.

Выстрел прозвучал подобно хлопку открываемой бутылки шампанского. Голова существа резко дёрнулась, а в следующую секунду в головах у всей группы пронёсся беззвучный крик боли. Якушев и Бормоглот, бросив винтовки, зажали руками уши, лица же Удальцова и Завьялова скривились в жутких гримасах. Крик оборвался так же внезапно, как и возник.

- Кажется, ты не ошибся, - мрачно произнёс Удальцов, глядя в прицел на засуетившихся мертвяков, неожиданно оказавшихся полностью предоставленными самим себе, и теперь не знающих, что с этим делать. - Но впредь всё же так поступать не нужно. Твоя ошибка или промах существенно усложнили бы нам выполнение задачи. Надеюсь, это был первый и последний раз.