Адаптация совести - Чингиз Абдуллаев

— И все-таки убили. Может, вам действительно лучше обратиться к психиатрам.

— Я не псих, — закричал Баратов, — и вы об этом прекрасно знаете! Но я не хотел ее убивать!! Сам не понимаю, что произошло…

Позвонил другой телефон. Дронго поднял его.

— Звонят из Волгограда, — услышал он подтверждение своей версии от Эдгара Вейдеманиса.

— Что вы от меня хотите? — спросил Дронго. — Что еще я должен для вас сделать? Выслушать вашу очередную исповедь, где вы снова попытаетесь доказать, как несправедливо судьба обошлась с вами? Все равно я вам не поверю. Вы — насильник и убийца, Баратов, и за это вы обязаны отвечать.

— Вы ничего не поняли! Я не хотел ее убивать, не хотел!!! — истошно закричал Баратов и выключил телефон.

Дронго сразу перезвонил Резунову:

— Он в Волгограде. Похоже, мы опоздали. Нужно срочно вылетать туда. Вы можете найти самолет или мы полетим туда первым рейсовым авиалайнером?

— Лучше рейсовым. Где я ночью найду наше руководство? — пробормотал Резунов. — Вы уверены, что он… действительно убил?

— К сожалению. Он позвонил мне и сообщил об убийстве. Мы опоздали, полковник. Произошло то, чего мы боялись.

— Теперь он ляжет на дно, — вздохнул Резунов.

— Теперь он начинает сходить с ума, — возразил Дронго. — Баратов позвонил мне для того, чтобы сообщить о ее смерти и заверить меня, что эта была случайность. Он не хотел ее убивать.

— Он ее случайно задушил? — с ненавистью спросил Резунов.

— Похоже, что он сам страдает из-за этого. Поднимите всех, кого можно, в Волгограде, пока он находится в такой прострации. Всех сотрудников милиции, вневедомственный охраны, работников следственного комитета и прокуратуры, офицеров ФСБ, воинские части… Задействуйте даже части МЧС. Нужно перекрыть все выезды из города, пока он не пришел в себя. Немедленно. Уже через полчаса будет поздно.

— Мы все сделаем, — пообещал Резунов, — я сейчас позвоню Шаповалову.

Дронго решил, что ему нужно позвонить Гуртуеву, несмотря на поздний час.

— Извините, что снова вас беспокою, — начал он, дозвонившись до квартиры профессора, — у меня важное сообщение. Нашелся Баратов. Он позвонил мне сам.

— Снова сам? В конце концов, вы заставите меня поверить в его психопатические отклонения. Зачем он вам позвонил? Рассказать о своем удачном побеге?

— Насколько я понял, Баратов снова совершил убийство. И теперь испытывает нечто вроде мук раскаяния. Он клянется, что не хотел убивать Торопову, но все получилось как обычно.

— Это типичные оправдания для людей его психотипа, — пробормотал Гуртуев. — Рано или поздно наступает такой момент, когда они осознают всю чудовищность своих преступлений. И либо кончают жизнь самоубийством, либо начинают ненавидеть все человечество в целом и идут дальше до конца, ожесточаясь сверх всякой меры. У некоторых наступает момент просветления, они готовы явиться с повинной в милицию и во всем сознаться. Но подобный порыв быстро проходит. Что он вам еще говорил?

— Насколько я понял, он очень переживает из-за случившегося, — сообщил Дронго.

— Переживает, но убивает, — сказал Гуртуев. — Вот вам типичный пример раздвоенного сознания. С одной стороны, он понимает, насколько чудовищны его преступления, а с другой — уже не может остановиться. Ему нужно помочь…

— Боюсь, что сотрудники милиции тоже так считают. И они будут ему помогать, пытаясь вышибить из него мозги.

— Это реальная опасность, — согласился профессор. — Я думаю, вам нужно срочно лететь в Волгоград, иначе его действительно пристрелят при обнаружении.

— Я тоже об этом подумал, — пробормотал Дронго, дал отбой и снова перезвонил Резунову.

— Мы все сделаем, — заверил его полковник, — мышь не проскочит. Вокруг города выставят два кольца окружения. Если он еще в Волгограде, то не сможет оттуда уйти, даже если сам дьявол попытается его вызволить.

— Учтите, что он недолго будет заторможенным. Передайте всем, что он вооружен. Если окажет сопротивление, пусть стреляют в ноги или в руки. Только не в голову, иначе профессор Гуртуев сам разорвет того, кто убьет Баратова. Вы меня понимаете?

— Наши офицеры не будут с ним церемониться, — уверенно произнес Резунов, — особенно если узнают, что он совершил свое очередное преступление в Волгограде.

— Этого я и боюсь. Он начинает понимать, что бежать ему просто некуда. Можно попытаться уехать в одну из стран СНГ и жить там на положении нелегала, но для него такая жизнь будет просто неприемлема. Скажу вам больше — он не хотел совершать нового убийства. Как он сказал мне сегодня, произошел несчастный случай.

— Сукин сын, — прошипел Резунов, — он еще издевается! Какой несчастный случай? Он сознательно приехал в город, назначил свидание молодой женщине, наверняка приготовил все для убийства. Характерная блондинка, похожая на остальных. И схожие приемы. А он еще смеет говорить о несчастном случае… Его не надо брать живым, я так и прикажу нашим офицерам!

— Это будет ошибкой. Сейчас он пытается осмыслить свой пройденный путь, мучительно раскаивается в том, что сделал, а вы хотите его пристрелить…

— Ему незачем жить, — убежденно произнес Резунов, — он не тот человек, без которого человечество не выживет. Вы полетите со мной в Волгоград?

— Давайте побыстрее. Найдем ближайший рейс и полетим, даже если с пересадкой. Нужно быть в городе как можно раньше, чтобы попытаться выйти на Баратова.

— Мы его уже обнаружили, — сообщил Резунов, — поэтому я так уверен, что он никуда не денется. Ваш напарник Эдгар Вейдеманис позвонил и сообщил мне, что вы с ним разговариваете, что Баратов вам позвонил. Нам несложно было установить, что он звонит с мобильного телефона Тороповой из гостиницы «Волгоград», где он сейчас и находится. Гостиница уже оцеплена нашими сотрудниками. Это конец. Я думаю, что мы туда просто не успеем долететь. Сейчас мне позвонят и сообщат, что его пристрелили при задержании. Тем более что у него есть пистолет. Поиски закончились, дело наконец-то будет закрыто.

— И вы считаете это правильным?

— Только так. Однажды мы уже позволили себе немного расслабиться и разрешить ему нас одурачить. В результате был ранен один сотрудник и погибла женщина. Больше жертв не будет. Последней жертвой в этом затянувшемся деле будет труп самого Баратова. И тогда мы поставим точку. Раз и навсегда.

Дронго молчал. Он просто не знал, что именно нужно говорить в подобных ситуациях. Сказать, что Баратов окончательно сломлен и, возможно, готов сдаться после последнего убийства, невозможно. Резунов только разозлится — ведь убийца совершил очередное преступление. Не признавать правоту полковника он не мог. Но и соглашаться со столь откровенным убийством он тоже не мог.

— Я считаю, что вы допускаете ошибку, — мрачно повторил Дронго. — Но это тот случай, когда я не хочу и не могу брать на себя функции судьи. В отличие от вас, господин полковник.

— Мне выделили самолет, который через сорок минут вылетает из Внуково, — сообщил Резунов. — Успеете доехать, и я возьму вас с собой. Не успеете — значит, не судьба. Я буду в комнате для официальных делегаций.

— Я приеду.

Дронго бросил телефон и начал одеваться. Через три минуты он уже ловил на улице такси. Остановив первую встречную машину, эксперт попросил срочно отвезти его во Внуково.

— Уже поздно, — рассудительно произнес водитель, — я с тебя меньше двух тысяч не возьму. Обратно порожняком пойду, сам понимаешь.

— Три, — перебил его Дронго, — если доедем за полчаса.

— Садись, — кивнул водитель.

Еще через тридцать четыре минуты они были в аэропорту. Несколько минут ушло на то, чтобы вбежать в зал, откуда уже уходил на посадку Резунов. С ним было несколько офицеров. Мелькнула знакомая женская фигура. Дронго узнал Эмму, когда они садились в автобус.

— Что ты здесь делаешь? — изумленно спросил он.

— Лечу на свидание с убийцей, — деловито сообщила женщина. — Как видишь, обошлась без тебя. Использовала свои старые связи, чтобы попасть в вашу группу. У тебя, кажется, есть возражения?

— Нет, — ответил Дронго, — какие возражения? Должен признаться, что тебе удается каждый раз меня немного удивить.

— Женщина должна уметь удивлять мужчин, — улыбнулась Эмма.

— Он еще в гостинице, — крикнул кто-то из офицеров, обращаясь к Резунову, — взял заложницу и заперся в своей комнате.

— Пусть пока ничего не предпринимают! — приказал полковник. — Скажите, что мы будем через полтора часа.

Офицер кивнул, передавая приказ Резунова в Волгоград. Вся группа разместилась в небольшом самолете. Дронго закрыл глаза. Сейчас будут взлетать. Нужно было выпить немного коньяка для храбрости.

— Что с тобой, — спросила усевшаяся рядом Эмма, — тебе плохо?