О голубка моя - Татьяна Тронина

– Поняла. Сейчас буду искать Лизку, потом перезвоню. Твой номер у меня сохранился. Будь на связи.

Короткие гудки.

Ася никогда не отличалась особой вежливостью, но в этот раз, после разговора с подругой детства Егора, Тая прониклась к ней почти любовью.

Тая сидела, положив перед собой телефон, ждала ответных звонков – от Тягуновых и Аси.

Настя расположилась напротив Паши на кухне. Между ними на столе – блюдо, покрытое влажной марлей – это проращивались зародыши пшеницы, очень полезный продут.

В кухне пахло сыростью, землей – на подоконнике, в длинных лотках зеленела всевозможная рассада.

Настя открыла бы окно, проветрила бы душное помещение, но Паша боялся запаха гари, выхлопных газов – с улицы.

Молодая женщина и злилась на своего мужа, и безмерно беспокоилась за него. От этой сырости по потолку, над окном, уже поползла плесень. Надо бы сделать ремонт, поменять рамы в доме, но денег нет. Вернее, есть, смогли их собрать, накопить, только они уже, эти деньги, как бы и не Настины с Пашей. А чужие. Магазин органической еды, который супруги открыли перед кризисом, разорился. Деньги – долг, который они обещали вернуть Егору.

Паша молчал, опустив голову, морщился и моргал, смешно взмахивая светлыми длинными ресницами. Как он постарел, измучился за последние годы… Почему всем, буквально всем вокруг везет, но только не им? Егор заколачивает бешеные деньги, он архитектор, Ася как сыр в масле катается со своей ювелиркой, Юрка – вообще олигарх, на «Геллентвагене» ездит, даже Кошель – и то в порядке. Да, зарабатывает Кошель мало, но и денег ему мало надо – ничего не хочет мужик. Семьи нет, амбиций нет… Лиза вот тоже шикует, зарабатывая своим блогом. Хорошо устроилась девушка… Сколько раз Лиза хвасталась – «мои деньги – это мои деньги, а Егоровы – наши общие».

– Что думаешь обо всем этом? – наконец не выдержала, спросила Настя.

– О чем?

– Ну как… это разводка? Я думаю, да. Очень распространенный вид мошенничества.

– Не знаю. Я звонил сегодня Егору – никто не ответил. Звонил ему на работу потом – там тоже не в курсе, где наш приятель пропадает. Так что…

– И что делать? До Лизы ведь я тоже не дозвонилась. Бред какой-то. Столько гаджетов, столько возможностей связаться, а толку-то… А ты чего Егора искал сегодня?

– Деньги, – не поднимая головы, сквозь зубы произнес Паша. – Мы собирались отдать ему деньги, ты забыла? Все мыслимые сроки уже прошли.

– Тая сказала, что только это лекарство Егору поможет?

– Нет. Она сказала – есть небольшой шанс, что поможет. Небольшой, – повторил Паша.

Сердце у Насти сжалось. Небольшой… если это правда, то безумно жаль Егора. И вообще, сколько историй вокруг – как пытаются спасти безнадежного больного, тратят безумные суммы, продают последнее, а тот все равно умирает. Это же глупо – тратить последнее, когда человек все равно умрет!

Шестьсот тысяч – именно столько они должны Егору.

Тот давал им эту сумму, не прося расписки, не требуя процентов. Даже Лиза не знала об этом долге.

Шестьсот тысяч были собраны Тягуновыми на счете в банке, на них пока капали проценты. Чем дольше лежали – тем больше процентов. Которые не надо отдавать Егору. Немного нечестно, но что поделать. Егор сам понимал, какие финансовые трудности у его друзей.

Тянуть дальше с отдачей тем не менее было уже невозможно. В ближайшие дни Паша собирался перевести деньги на счет Егора.

В сущности, они, Паша и Настя, по-хорошему, могут отдать эти деньги на лечение Егора (если сейчас с ними говорила именно Тая, и она не врала про этот самый ортексин). В сущности, это и значит – отдать долг Егору. Но шанс выздороветь небольшой – честно призналась сама Тая. Небольшой…

То есть шестьсот тысяч уйдут в никуда. Растают, словно дым.

Шестьсот тысяч, на которые можно жить – сделать ремонт, часть отдать маме, которая последнее с себя снимает ради них с Пашей. На эти деньги можно покупать нормальные, здоровые продукты, а не эту дешевую дрянь из дешевого супермаркета… там же одна химия и ГМО. Вон какой Паша худой и бледный!

Вообще почему они, самые нищие из друзей – Паша и Настя – должны спасать Егора? Тем более что его могут и не спасти, шанс же – небольшой.

– А почему эта Тая не хочет взять кредит? – наконец встряхнулась Настя. – Сейчас люди именно так свои проблемы решают, а не нагружают ими друзей.

– Она говорит, что ей не дают. Она назвала себя недобросовестным поручителем.

– Аферистка, значит. Господи, Паша, даже если это Тая, даже если с Егором и правда что-то нехорошее произошло – с какой стати мы должны довериться этой женщине? Мы ее сколько лет знать не знали, может, она там давно в Соньку Золотую Ручку превратилась. И история с ее ребенком сомнительная. Был ли этот ребенок? Вообще Тая, вероятно, сумасшедшая. Бывают такие фантазерки. Ведь бывают?

– Не знаю, – мрачно произнес Паша.

– Но это же бред, бред! Позвонила какая-то сумасшедшая… Это точно была Тая?

– Не знаю.

– Ну вот. Вот. Это вообще была не Тая! – воскликнула Настя с отчаянием. – Мне соседка недавно рассказывала: ей позвонили, представились, что из больницы и что нужны деньги на спасение ее дочери, которая якобы попала в аварию. Хорошо, что соседка догадалась перезвонить дочке – та оказалась жива и здорова, на работе сидела. Вот ведь знают мошенники имена и подробности чужой жизни, голоса подделывают! Поставь этот номер в черный список, пожалуйста. – Настя указала дрожащим пальцем на телефон.

– Зачем?

– Затем, чтобы нам не надоедали всякие аферисты! Если с Егором что случилось, то нам позвонят наши знакомые – те, которых мы хорошо знаем. А может, с Егором все в порядке, потом сам объявится.

Паша кивнул.

– Это были жулики, точно. Аферистка какая-то, разводчица, – настойчиво повторила Настя, глядя на мужа. – Ты слышишь? Ты – слышишь?

– Слышу.

«Даже если это правда… Почему мы? Что, других друзей нет? И шанс спастись у Егора небольшой. И мы можем никому не говорить, что были должны Егору. Даже Лиза не знает об этом. А ей зачем деньги, она же не бедствует, ей все наследство от Егора достанется, эта квартира московская, и прочее. А Егор – добрый. Он и на том свете не захочет, чтобы мы с Пашкой, его друзья, страдали… Он нам все простит, Егорка наш! Но, конечно, с ним все в порядке… И вообще, мы не у Лизы в долг просили, мы не обязаны ей долг возвращать, если с Егором что-то случилось!» – метались мысли в голове у Насти.

Но озвучить их вслух она не могла.

Наверное, о чем-то подобном думал и Паша. Сидя напротив, мрачный и несчастный.

Ведь если они признаются о своих мыслях вслух, то сразу станут негодяями и предателями.