Крылья феникса - Матлак Ирина

Когда сказала, что сегодня останусь здесь, препятствовать этому Нориан не стал. Только проводил до самого дома, и весь путь до моего квартала мы проделали молча. Я была благодарна ему за многое, а теперь еще и за то, что он не мучил меня вопросами, ответов на которые все равно никто из нас не знал.

Разве что у самого моего дома, увидев уцелевший этаж, спросил:

— Вы живете там?

Я кивнула, понимая, что тем самым добавила дополнительный вопрос в копилку уже имеющихся. Но, по крайней мере, короткую отсрочку я получила.

Интересным был тот факт, что лестница в доме тоже практически не пострадала, как и несущие стены. В сущности, наш дом большей частью обгорел снаружи и пострадал в основном визуально. На некоторых соседних строениях пожарные вешали таблички с надписями о том, что входить внутрь запрещено. На нашей входной двери такой не было.

Простенькие, заряженные искрами артефакты разгоняли дым. Но все равно, пока поднималась на наш этаж, я успела им надышаться. Казалось, он пропитал меня насквозь, так же, как и стены, навечно въевшись в здешний воздух и став нашим постоянным соседом.

— Инида! — встретили меня синхронным восклицанием опекуны, едва я вошла в прихожую. — Тебя что, провожал феникс?!

— Он преподает в институте, — разуваясь, устало ответила я.

— Инидочка, какая ты умница! — непривычно залебезила тетушка Эльза. — Всего неделю учишься, а уже такие успехи! Нет, ну надо же… Ты слышал, Риус? Сам феникс ее обучает, да еще и до дома сопровождает…

Пока они были заняты перевариванием такой потрясающей с их точки зрения информации, я тихонько прошмыгнула на чердак и заперла за собой дверь. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я ушла, прихватив с собой старенький чемодан. И это было так странно — понимать, что минула всего неделя, здесь все осталось по-прежнему, а в моей жизни произошло столько перемен, что их хватило бы на целый год.

Привалившись спиной к двери, я несколько минут стояла, глядя в круглое пыльное окошко. На стекле подрагивали блики от еще пылающего где-то огня, по улицам разносился шум, и воздух все так же пах гарью. Только здесь, в моей устроенной на чердаке комнате, он был совсем ненавязчивым, едва уловимым.

Кот уже дремал на кровати. Вальяжно развалившись белым брюхом кверху, он поглядывал на меня сквозь полузакрытые глаза и тихонько посапывал. Мне же, несмотря на все нервные потрясения последних часов, спать почему-то не хотелось.

Подойдя к швейной машинке, на которой тоже успел появиться слой пыли, я коснулась колесика и неспешно его покрутила. Раздался знакомый, приятный слуху звук — ритмичный и успокаивающий.

Я присела на табурет, порылась в своем сундучке и извлекла из него несколько обрезков ткани. И сама не знала, что шила следующие несколько часов… или минут? Как это обычно бывало, занимаясь любимым делом, я потеряла счет времени.

Переплетались, стягиваясь в тугие стежки, нити, стучала, подпрыгивая, шпулька, и все эти звуки оказывали на меня расслабляющий эффект. Забывались тревоги, отступали проблемы, прятались в полумраке комнаты все горести последних дней.

Тук-тук-тук…

Закончив шить, я очень удивилась, обнаружив, что оконное стекло окрашивают уже не блики огня, а легкие проблески рассвета. Суета на улице успела стихнуть, и даже снизу больше не доносилось ни звука. Во время шитья я изредка обращала внимание на раздающиеся в нашей прихожей голоса. Кажется, к нам приходили соседи, большинство из которых интересовались мной. Точнее, моей учебой, фениксами и всем, что с ними связано. Я только вздохнула — становиться местной знаменитостью не было ни малейшего желания.

Протерев слегка уставшие глаза, опустила взгляд на свое творение и непроизвольно затаила дыхание. Сама того не ведая, из обрезков золотистой ткани я сшила феникса, похожего на тряпичный амулет. Небольшую птицу — символ Института аэллин и всего Артогана.

ГЛАВА 15

Впервые за много лег я проспала до самого обеда.

Выходной день выдался ярким и солнечным, подчеркивающим краски входящей в свои права осени. На его фоне даже обгоревшие дома не выглядели унылыми и печальными, какими казались бы в пасмурную погоду. В наших кварталах только и было разговоров, что о компенсации, которую император выделил всем пострадавшим от недавнего пожара. Обстановка сейчас была неспокойной, и монарх всячески старался угодить народу там, где это возможно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На улицах вовсю работали присланные из императорского дворца маги, которые с помощью личных искр и дорогих артефактов вместе с простыми работниками восстанавливали пострадавшие от огня строения.

Те, чье жилье уцелело, выходили на балконы, делились последними сплетнями и возбужденно обсуждали все, что недавно произошло.

Одни из самых главных сплетниц — госпожа Грана и ее вечно дымящая трубкой свекровь — тоже не упустили возможность почесать языком. Я в этот момент сидела на крыше и потому прекрасно их слышала. А вот они видеть меня, находящуюся за каминными трубами, не могли.

— Про соседку нашу уже слышали? — понизив голос, спросила госпожа Грана. — Говорят, один из фениксов ее домой провожал.

Выпустив несколько колечек дыма, свекровь выразительно хмыкнула:

— Не просто один из фениксов. Сам Нориан Снэш.

— Быть не может! — ахнула госпожа Грана.

— Своими глазами видела, — сделав очередную затяжку, усмехнулась пожилая женщина. — Это сейчас он строго-настрого запретил газетным писакам свои портреты печатать. А в былые времена они часто в газетах появлялись… такое лицо не забудешь. Да и похожи между собой младшие братья Снэши.

Госпожа Грана покачала головой:

— Подумать только… теперь эта семейка совсем зазнается. Уже видеть эту Эльзу не могу, до чего все-таки противная баба! Да и девчонка эта их странная, уж сколько ее помню, всегда себе на уме. Как родители погибли, так и замкнулась в себе. Хотя жалко ее, конечно…

— А я тебе хочу сказать, не все так просто с их гибелью. — В воздух взвились еще несколько дымных колечек. — За пару дней до этого к ним какой-то человек странный приходил — в черном весь, прям среди ночи заявился. Я всего их разговора, конечно, не слышала, только видела, что после его ухода мать Иды сама не своя была. А человек этот что-то вроде «вы еще пожалеете» проговорил. Они как раз в гостиной стояли, так он еще одно имя несколько раз повторил.

— Что за имя? — Госпожа Грана от любопытства даже приподнялась с места.

— Дай Пресветлый памяти, как же это… кажется, аэллина какая-то. Не то Лейвон, не то Лейтон… нет, не вспомню, сколько лет уж прошло.

— Лейстон, — одними губами прошептала я, ощущая, как сердце подскакивает к самому горлу.

Прислонившись плечом к каминной трубе, я сделала глубокий вдох, только сейчас заметив, что все это время не дышала.

Аэллина Лейстон — владелица загадочного дневника, который случайно попал ко мне в руки. Та, о ком никто не знал и кого мне никак не удавалось отыскать. Почему это имя всплыло именно сейчас, здесь? Может ли это быть простым совпадением? В конце концов, именно оно не прозвучало, это у меня возникла ассоциация с ним. Но что за человек приходил к моим родителям за несколько дней до их гибели? Его фраза «вы еще пожалеете» — тоже совпадение? И вообще, можно ли верить памяти старой женщины, разменявшей восьмой десяток?

Вопросы, вопросы, снова сплошные вопросы!

Возможно, еще неделю назад я бы списала все это на совпадение. Но не теперь. Не после всего, с чем мне уже довелось столкнуться. Вдобавок вспомнились брошенные вскользь слова лорда Нориана Снэша — он тоже сказал, что история с гибелью моих родителей и скомканным расследованием видится ему мутной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вглядываясь в горизонт поверх крыш разновеликих домов, я непроизвольно сжала кулаки.

Нориан Снэш. Вот кто может мне помочь во всем разобраться. Он и без того знает о многих связанных со мною странностях и в любом случае будет пытаться выяснить правду. Поэтому нужно рассказать ему и об остальном. И о найденном дневнике, и об услышанном сейчас разговоре. И уж если он — феникс из сильнейшего дома, приближенный к императору, бывший главнокомандующий первого гарнизона в Приграничье, — не скажет мне, кто такая аэллина Лейстон, значит, не скажет никто.