Великий парадокс, или Два почерка в Коране - Самир Алескеров

Как-то царю приснился сон: поедают семь худых коров семь тучных, а рядом с ними — семь сухих колосьев и семь зеленых. Потребовал у знати толкования. Те не знали, что и подумать. Выручил тот виночерпий: есть у меня друг, он истолкует, зовут его Йусуф. С этими словами он побежал в темницу, нашёл Йусуфа и рассказал ему сон царя.

Тот ответил: это значит, что семь лет подряд всходы будут тучными. Надо будет оставить часть зерна в колосьях, потому что следующие семь лет будут голодными — наступит засуха, спасением станут лишь прошлые запасы. Зато потом опять наступит время с обильными дождями, и будет богатый урожай зерна, маслин и винограда.

Виночерпий всё это передал царю и рассказал о судьбе Йусуфа. Царь велел своим чиновникам отправиться к тем женщинам, которые по глупости порезались ножами, узнать, что было с ними. Они сказали: за Йусуфом ничего дурного не замечено. А совратительница призналась, что она соблазняла юношу, а не он её, что юноша тот чист перед Аллахом. Решила признаться для того, чтобы муж её узнал: хоть она и была грешна, но не изменила.

Царь вызволил Йусуфа из темницы, призвал к себе, наделил доверием и властью: назначил хранителем складов и сокровищ государства.

Вот так Господь, многократно испытав Йусуфа, ниспослал ему благословение. В будущей же жизни праведникам уготована другая, еще большая награда.

Проходит время, и как-то по делам торговли к Йусуфу приезжают его братья. Они его не помнят, зато Йусуф их узнаёт. В обмен на тот товар, что привезли они, даёт он им зерно. А потом и говорит: у вас, мне кажется, есть еще один брат, по отцу, приведите, ему я тоже дам товар, которого нет у вас. А если не приведёте — и сами не приезжайте. Те ответили: конечно, приведём.

Вернувшись из Египта, братья говорят отцу: египетский вельможа-самодур больше не даст зерна, если не поедем вместе с братом, Бенйямином (Вениамин, единоутробный брат Йусуфа). Йакуб сказал: разве могу я доверять вам после случая с Йусуфом? Не отпущу, если не дадите клятвы именем Аллаха, что он вернётся целым. Все десять поклялись. Отец сказал: езжайте, я надеюсь на Аллаха.

Приняв своих братьев, Йусуф ухитрился остаться с Бенйамином наедине. А тому сказал: вспомни, что когда-то был у тебя еще один брат, Йусуф. Так вот, это я. Никому не говори, что тебе это известно. Так надо, и не печалься, что наши братья могли так поступить со мной.

Йусуф продолжал свой план. Велел он своим слугам подложить в поклажу родного брата золотую чашу. И тут же глашатай возвестил всех о пропаже, и по велению Йусуфа пообещал вознаграждение тому, кто её найдёт. Спросили братья: а какое наказание ждёт того, у кого найдётся чаша? Йусуф ответил: по законам государства, вор становится рабом.

Опередим события и скажем, что золотую чашу нашли у Бенйамина. Он и должен был стать рабом. Но, помня своё обещание перед отцом, другие десять предложили: оставь одного из нас, его же отпусти. Йусуф ответил: заменить преступника невиновным Бог не даст, остаться в рабстве должен вор.

Вернулись братья из Египта без Бенйамина. Йакуб в одну минуту ослеп от горя и сказал: я потерял Йусуфа, а теперь и Бенйамина, горе мне. Не стерплю я этого, не теряя времени, готовьте лошадей, поедем все в Египет.

Увидев своего отца, Йусуф рубашку снял с себя и набросил на его лицо. Старик в вмиг прозрел. Йусуф сказал: отец, ты помнишь, я в детстве сон рассказывал тебе? Вот, он и сбылся, сбылись твои слова.

Десять братьев пали ниц, признались, что совершили зло, покаялись в грехе. Они сказали: Аллах поставил тебя выше нас, мы, поистине, были грешными. Отец обратился с молитвой к Богу о прощении сыновей. Йусуф тоже обратился к Богу: Господи, ты даровал мне власть, научил толкованию снов. Так утверди меня предавшимся тебе, причисли к праведным!

Мы рассказ ведём не просто так: чтобы каждый знал: любое зло всё равно раскроется, рано или поздно.

Посланник, ты не был среди них, когда замышлялось зло. Но рассказ этот и для тебя: столько в мире причин и поводов для зла! Сколько знамений на небесах и на земле, мимо которых люди пробегают! И жаль, что они приравнивают Аллаху своих божков, среди которых не только идолы, но и страсти, которым они молятся. Большинство не верует в Аллаха и не задумывается, что над ними — угроза наказания.

Скажи, посланник, всем: мой путь таков — обладая зрением, я верую в Аллаха, и нет у меня других богов. И до тебя Мы пророков посылали для увещания грешников. А эти не понимали, что зло наказуемо, и шли по кривой дороге. Посланники Мои отчаивались, не в силах убедить неверующих, а те считали посланников Моих лжецами.

В рассказе этом — поучение для разумных. Он не придуман, всё это было. Это — подтверждение истинности ниспосланного ранее писаний — для раскрытия зрения и слуха, это — руководство для людей и источник знания.

Жизнь и борьба пророка: человек с двумя сердцами. Часть 2

Дед Мохаммеда, взяв его на воспитание, через два года умирает, и мальчик попадает в семью дяди Абу Талиба. Ему всего восемь лет. На него особого внимания не обращают — сыт, и слава Богу. По-прежнему иногда просится в пустыню, к вскормившей его Халиме, и исчезает на месяц. Вспоминают о нем — забирают обратно. Так он и растет: половину времени в городе, другую половину — в пустыне, с бедуинами. Его городские сверстники видят в нем что-то особенное: если затеваются мальчишечьи драки, его никто не трогает, он сам в них не участвует. В отличие от них, часами сидит на камне и о чем-то думает. Спросят, о чем — ответит загадочно, сверстники отходят в замешательстве, пораженные его серьезностью. Часто он молча обходит Каабу, садится на камень неподалеку, и думает, глядя на это святилище. Каковы были его мысли — мы узнаем через тридцать лет.

Поворот в его судьбе, а его судьба — это витиеватые повороты истории Аравии, потом и всего мира, — произошел осенним утром 582 года, когда дядя Абу Талиб собирался с караваном в Сирию. Мальчик сидел и смотрел на суету вокруг каравана, и вдруг подошел к дяде и вложил свою руку в его ладонь. Он молчал, но глаза мальчика было настолько выразительными, что дядя сказал: пойди и быстро собери мешок с финиками, на тебя не рассчитывали, и захвати еще воды.

При рождении Мохаммеда его сначала назвали Котан. Но дед Абу Муталлиб, немного подумав, решил поменять его имя на Мохаммед, что означало «восхваленный свыше». Было ли это предчувствием? Имя Мохаммед в те времена было очень редким.

Итак, 12-летний Мохаммед первый раз в своей жизни отправляется в Сирию. И тут происходит его встреча с неведомыми прежде явлениями — он на базарах подсаживается к людям, которые зарабатывают на жизнь рассказами об устройстве мира, о мироздании, о мировых религиях. Здесь и христианские монахи, и иудейские проповедники, огнепоклонники, йоги, и просто шарлатаны. Арабы, насытившиеся материальной жизнью — торговлей, обменом товарами, скупкой золота и тканей, испытывали жажду и по духовному. Поэтому подсаживались к таким мыслителям и охотно слушали их, пытаясь найти ответы на свои вопросы: зачем нужна вся эта суета, неужели весь смысл жизни состоит в накоплении денег.

Эта двойственность арабов — практичность и духовность одновременно — национальная черта. Неспроста и сейчас можно встретить «крутого» бизнесмена, разъезжающего по свету на личном самолете с десятком референтов, не отрывающегося от ноутбука, и вместе с тем совершающего намаз пять раз в день, охотно слушающего речи бродячих проповедников, которые открывают смысл жизни и тайны мироздания. Неспроста именно на востоке эти бродячие искатели истины не пропадают — им охотно подают, кормят их и поят.

Когда дядя впервые взял его в караванное путешествие, Мохаммед оказался на ярмарке в городе Баср. Базар кипел страстями — все торговались, расхваливали свои товары, кричали, ругались, нагружали и разгружали верблюдов — словом, шла беспокойная, шумная жизнь обычного восточного базара. Зато на окраине рынка была другая жизнь — христианские монахи, несторианцы, иудейские проповедники, какие-то ловкачи что-то рассказывали кучкам людей, продавали им амулеты, показывали фокусы, исцеляли.

Так и повелось: потом дядя его часто брал в поездки и, видя желание Мохаммеда оказаться на окраине базара, отпускал его, и Мохаммед слышал и видел странные вещи: монахи говорили о бессилии идолов, евреи читали Тору и рассказывали о сотворении мира, несторианцы показывали изображение Христа. Все это Мохаммеду казалось аттракционом, серьезного значения слышанному он не придавал. Но в один из приездов он застал такую сцену: спор между христианским монахом и несторианцем перешел в кровавую драку, они с остервенением молотили друг друга. Эту сцену Мохаммед запомнил на всю жизнь: монах кричал, что Марию, мать Христа, надо называть Богородицей, а несторианец — что Иисус не Бог, поэтому Марию надо называть Христородицей. Тогда только мальчик понял, что религия — это настолько серьезно, что люди могут проливать из-за нее кровь.