Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд

Элеонора уже поняла, что не может доверять незнакомке. Так почему Элеонора должна верить в эти слова, если они, как и многое из сказанного незнакомкой, оказались ложью? Если она сформулирует своё желание так, чтобы Чарльз и Фелисити сами предпочли не пожениться, никто не пострадает. Или, может быть, всё обойдётся лишь смертью какого-нибудь животного… Это было рулеткой, но Элеонора должна была попытаться.

Девушка ждала, пока Фелисити наслаждалась очередным ужином. Стоя у тёмного окна, она смотрела, как удаляются и исчезают из виду огни экипажа. Затем Элеонора заперла дверь и, стоя в пустом гостиничном номере, произнесла:

– Я желаю, чтобы Чарльз Пембрук предпочёл не жениться на Фелисити Дарлинг.

Пламя в камине замерло, и капли дождя застыли на оконном стекле. На миг Элеонора застыла в этой тишине, и мысли текли медленно, словно в патоке. Затем словно разряд энергии прокатился по её рукам, и всё её тело содрогнулось.

Она всё же сделала это. Она загадала желание.

Фелисити вернулась домой через несколько часов, когда Элеонора уже клевала носом над шитьём. Дверь с грохотом распахнулась, и девушка резко проснулась:

– Мисс?

Лицо Фелисити было искажено от злости:

– Что ты ему сказала?

– Простите, мисс, я не понимаю, о чём вы…

– Ах ты лживая маленькая ведьма! Ты прекрасно понимаешь, о чём я! Чарльз был достаточно любезен, чтобы сообщить мне: он считает, что я обращаюсь с тобой несправедливо! Что ты ему наговорила?

Элеонора протянула недоштопанный платочек, словно белый флаг.

– Я не сказала ничего, чего вы бы не слышали, мисс.

– Лгунья, – выплюнула Фелисити. – Мало того что ты была связана с этой девицей Бартрам, так ещё это…

Кулаки мисс Дарлинг сжимались и разжимались. Она стиснула зубы так, что на шее задёргалась вена, но всё же не двигалась, словно связанная смирительной рубашкой. И Элеонора поняла, что Фелисити не посмеет её ударить.

С любопытством она попробовала границы дозволенного чуть больше.

– Надеюсь, я не послужила причиной каких-либо раздоров между вами и мистером Пембруком, мисс.

Лицо Фелисити перекосило от ярости:

– Вон. Вон!

Она бросила бинокль прямо в голову Элеоноры, но девушка успела увернуться, и тот разбился о стену. Элеонора метнулась в гардеробную, захлопнула дверь и подперла стулом под ручкой. Фелисити билась в дверь, пинала, кричала, как ребёнок, а когда охрипла от крика – то тихо заплакала.

Элеонора так и не отперла дверь.

– Сработало? – шёпотом спросила она, вглядываясь в тёмные углы гардеробной.

Ответа не было.

* * *

Осеннее солнце вызолотило Роттен Роу. Над головой сияла дымка оранжевых листьев, переливаясь, точно тлеющие угли в камине. Представители высшего общества наслаждались прогулками. Герцоги и графы красовались верхом на своих скакунах, блестя сапогами. Ландо неспешно скользили вперёд, полные смеющихся женщин и предупредительных мужчин. Шуршали страусиные перья, и трепетали на ветру ленты. «Словно целое поле вымпелов, – подумала Элеонора, – как на средневековых рыцарских турнирах». На миг она представила себя принцессой, сидевшей в ложе, готовой к представлению, когда в её честь будут сражаться рыцари. Были даже зрители, облокачивавшиеся на железные ограждения по обе стороны от дороги. Они пришли сюда, чтобы созерцать, а не для того, чтобы созерцали их, но Элеонора всё равно смотрела.

Смотреть из окна было гораздо лучше, чем слушать оглушительную тишину внутри экипажа.

Фелисити сидела с закрытой записной книжкой на коленях и зло смотрела в окно. Чарльз смотрел в другую сторону, похожий на приговорённого в суде. Они были словно чужие. Элеонора сейчас всё бы отдала за то, чтобы забыться в чтении, пусть это и был просто способ спрятаться от реальности.

Она снова стала наблюдать за толпой. Моряки на побывке, гвардейцы в алых мундирах, няни, покачивающие детские коляски. Экипаж проехал мимо молодой семьи. У отца была внушительная борода, как у Уильяма Гилберта Грейса[25], а шляпку матери украшало зелёное перо. Их пухлый сынишка гонялся за обручем. Он бил по обручу палкой, изредка попадая по коленям кого-то из прохожих, но никто не сердился. Трудно было сердиться на мальчика, едва переставшего держаться за мамины юбки.

Мальчик с размаху ударил по обручу, и тот исчез в толпе. Элеонора улыбнулась, подалась вперёд и обернулась. Так приятно было видеть, как ребёнок играет, а не слоняется среди прилавков уличных торговцев, выпрашивая объедки.

Обруч перекатился через железное ограждение и выкатился как раз на дорогу на пути кэба. Мама мальчика озиралась:

– Сэмюэль?

Мальчонка рванул за обручем.

– Сэмми!

Лошадь встала на дыбы. Мальчик повернулся. Его родители уже перепрыгнули через ограждение. Элеонора ударилась о крышу экипажа.

– Остановитесь! – крикнула она. – Там ма…

Лошадь резко опустилась, подминая под себя всю семью…

А потом был только крик.

Элеонора высунулась из окна, зовя возницу:

– Позади нас произошла беда! Нужно…

Стук копыт. Крики. Хруст, о котором она даже думать не хотела. Элеонора повернулась и увидела, как лошадь рванула к ним, волоча за собой экипаж. Тот врезался в какое-то ландо, отбросив его в сторону. Всадники поспешно направляли коней прочь.

Элеонора нырнула обратно в экипаж, когда кучер, ругаясь, натянул поводья. Лошади фыркали, раздражённо притоптывая, и экипаж накренился.

– О господи… – выдохнул Чарльз, потянувшись к ней. – Ты в по…

Что-то ударило в них. Экипаж дёрнулся вперёд. Фелисити взвизгнула. Кучер выругался, что-то громко затрещало, и их повело вбок.

Потеряв равновесие, Элеонора упала… ударилась в дверь кэба, и та распахнулась. Девушка мельком успела увидеть лишь распахнутые глаза Фелисити и протянутую руку Чарльза. В следующий миг она с размаху упала в грязь.

Крики… так много криков. И такой ужасный грохот – хуже грома, от которого земля содрогалась и зубы клацали друг о друга. Лошади. Девушка подняла взгляд и увидела копыта, зацепы и огромные колёса с пятнами и брызгами крови. Она бросилась в сторону, прочь с дороги, спотыкаясь на грязи и гравии, пока не врезалась в железные ограждения.

Схватившись за перила, Элеонора посмотрела в небо. Голова кружилась.

– Мисс! Мисс, вы ранены?

– Эй, мальчик! Позови доктора!

Раздался резкий треск, потом ещё один, и Элеонора почувствовала, как что-то ударилось о землю. Кто-то протягивал ей руку, и она схватилась за ладонь. Ей помогли подняться. Колени дрожали. Привалившись к ограждению, девушка смотрела на хаос.

Расколотое дерево. Сломанные латунные спицы. Кровь заливала землю. Кто-то кричал, но она не могла разобрать, лошадь или человек, так сильно звенело в ушах. Лошадь – та, что понесла, – лежала мёртвая, истекая кровью из простреленного глаза. Всадников сбросило с сёдел, и их украшенные перьями шляпы лежали в пыли. Лошади топали и ржали, их рты покрылись пеной. Кареты перемешались, поваленные на бок, и под колёсами застыли тёмные фигуры. Элеонора оказалась не единственной, кого выбросило из кэба. Рядом лежала молодая женщина в зелёном. Руки у неё были широко раскинуты, а шея – изогнута под неестественным углом. Женщина не двигалась.

Того мальчонку Элеонора не видела.

Какой-то всадник громко раздавал приказы. Лошадей уводили. Испуганные животные натягивали уздечки