Любовь холоднее смерти - Анна Малышева

– Это я, – радостно представилась Алла.

Лида видела ее фотографии и знала, что на другом конце провода сейчас находится маленькая толстушка с тщательно завитыми, обесцвеченными до желтизны волосами.

– Кто говорит?

– Это Лида. Из Москвы, – с трудом призналась та. Больше она не успела сказать ни слова – ее захлестнул поток радостных и удивленных восклицаний. Приветствуя ее, Алла успела сообщить, что у нее голос, как у девочки, что Алеша столько рассказывал, что когда же они приедут, потому что родители уже извелись… Попутно она кричала кому-то, чтобы немедленно шли к телефону и послушали Лидин голос. Судя по шуму на заднем плане, вокруг аппарата уже собралось небольшое общество родственников, горячо жаждущих пообщаться с Лидой.

Все это перепугало девушку окончательно. Она уже очень жалела, что решилась на такой шаг, потому что, стоило ей услышать беззаботный смех, как сразу стало ясно – никакого горя в этой большой семье не случилось, и ничего они об Алеше еще не знают.

– Так когда вы приедете? – кричала Лида.

– Летом, – вымолвила та. – Наверное.

– А может, к Новому году соберетесь? Было бы просто здорово! А то что вы там сидите в Москве, там же морозы!

– Но у меня сессия, экзамены, димплом. – Лида бормотала бог знает что, совершенно не представляя, как закруглить разговор. Еще ее смущало поведение Веры Сергеевны – та подошла совсем близко и наверняка, слышала все, что кричала Алла.

– Ну, тогда приезжайте, когда сдашь диплом! – не унималась ее собеседница. – Вы все здоровы? Прибавления не ждете? Нет, ну какой у тебя детский голос, с ума можно сойти!

Лида вспыхнула и промямлила, что все здоровы. Ничего такого они не ждут. Она закруглила разговор, как сумела, намекнув на то, что время у нее ограничено и звонит она с почты. Алла тут же все поняла, попрощалась, и Лиде удалось наконец повесить трубку.

– Ничего? – спросила хозяйка.

– Его там нет. И кажется, все в порядке, иначе мне бы сразу сказали.

– У кого это такой мерзкий, пронзительный голос?

– Это была его старшая сестра, – устало ответила девушка. – Я больше не знаю, что делать. Разве что в самом деле заявить в милицию?

Хозяйка только пожала плечами.

В сквере, который Лида до сих пор наблюдала только из окна, было совершенно безлюдно, и казалось, что человеческая нога ступала здесь в прошлом столетии – не позже. Девушка медленно шла по длинной аллее, машинально рассматривая рекламные щиты; читая афиши концертов, которые уже были сыграны, рекламы товаров, которые были ей вовсе не нужны, частные объявления, которые ее больше не интересовали. Сквер кончался на набережной, где за грязной рекой маячил серый, притихший парк.

Лида в последний раз взглянула на смазливое асимметричное лицо, которым были облеплены все рекламные тумбы, перешла дорогу, остановилась возле гранитного парапета, облокотилась, взглянула вниз. Там, среди пятен бензина и масла, качался белый потрепанный катер, на ступенях, спускающихся к воде, шуршали пустые пакетики от чипсов, и ветер гулко гонял от стены к стене жестянку из-под пива. Неожиданно ей захотелось спуститься туда, сойти по гранитным ступеням, вплоть до кромки зеленой воды, а потом двинуться дальше – ниже, ниже, пока голова не скроется под водой, пока…

– Добрый день!

Она узнала этот голос прежде, чем обернулась. Но заставила себя не двигаться. Что-то подсказало ей, что она безотчетно ждала этого оклика, ждала с того самого момента, как этот голос попрощался с ней. Попрощался этой ночью.

– Что ты здесь делаешь? – холодно ответила она, демонстративно продолжая глядеть в густую, вязкую толщу воды.

Рядом на парапет легла длиннопалая, узловатая рука. Потянулся табачный дым – сперва в ее сторону, потом – в другую. Сегодня ветер все время менял направление, будто никак не мог определиться – принадлежит он еще осени или уже зиме.

– Я следил за тобой, – признался Сергей, поворачиваясь к реке спиной и легко усаживаясь на высокий парапет. – С твоего первого шага, когда ты вышла в сквер.

– За этим ты меня и провожал? Чтобы узнать, где я теперь живу?

– Ну конечно. – Он перехватил сигарету другой рукой, коротко подул в озябшую ладонь. – Я спрашивал у Светки твой адрес, но она не сказала.

Лида хотела ответить, что ее подруга правильно поступила, но вдруг сообразила, что та до сих пор не знала ее адреса. Ни адреса, ни телефона – Лида попросту не успела ничего ей сообщить, слишком внезапно они с Алешей переехали, слишком многое случилось с тех пор.

– Собственно говоря, – небрежно продолжал Сергей, поудобнее устраиваясь на бортике, – я думал, что ты меня обманула.

– Как это?

– Ну, попросила остановить машину не у того дома, где живешь. Знаешь, как поступают в таких случаях девушки?

Лида не выдержала и рассмеялась. Она понимала, что смех получился злой, но ничего не смогла с собой поделать:

– Это ты, должно быть, знаешь! Видимо, тебя часто динамили!

Сергей поддержал ее веселье. Ей даже показалось, что парень вовсе не обиделся. Он сидел, хитро улыбаясь, попыхивая сигаретой, и казался вполне умиротворенным.

– Еще как динамили, – признался он, выбрасывая окурок в воду. – Но ты оказалась не из таких. Собственно говоря, я заранее знал, что ты не такая.

На этот раз Лида смолчала. Любая фраза, хоть сколько-нибудь похожая на комплимент, смущала ее, особенно когда ее произносил Сергей. Его шрам слишком бросался в глаза, а он умудрялся поворачиваться к ней именно изуродованной стороной лица. «Как будто все время напоминает, что я ему что-то должна», – опасливо подумала девушка.

– Мне показалось, что ты вышла как раз у своего дома, – продолжал он, косо посматривая на нее. – Проверять, конечно, не стал. Честно говоря, страшно хотелось спать, и я через пятнадцать минут уже лежал в постели. Как это ты умудрилась снять комнату рядом с нами?

– Будь уверен – это случайность.

– Случайностей не бывает.

Лида возмутилась – ей почудился в его тоне некий намек.

– Неужели ты думаешь, что мне очень хотелось оказаться к вам поближе? Как-то обходилась прежде без таких соседей, обойдусь и дальше.

Он поднял руки:

– Пас, пас! Без Светки ты точно обойдешься. Кстати, можешь сказать честно – почему до сих пор не послала ее к черту? Со мной ты церемонилась куда меньше.

Лида снова проглотила ответ, который так и вертелся у нее на языке. Она могла бы сказать, что Света, при всех своих недостатках, никогда не унижала и не оскорбляла ее. Что если она и бывала порой бесцеремонна, то это происходило от избалованности, и все можно было понять. Понять и простить.

«Но Светка не выворачивала мне руки, не говорила гадостей, пользуясь тем, что меня некому защитить. Этого еще не хватало!»