Полное собрание творений - Старец Иосиф Исихаст

Каждый твой шаг к радости и мне придает радость. Твое собственное воскресение воскрешает и мою душу.

По самому себе и по своим собственным мукам я хорошо знаю искушения Старицы [игумении]. Знаю, как много она страдает и что выносит, нося каждый день ваши тяготы из-за своей ответственности перед Богом. Горечь и боль вкушает она каждый день с избытком. И только тогда веселится, когда вы идете добрым путем.

Сейчас ты видишь, что снова пришла благодать. Будь внимательна, ибо она снова уйдет. И если уйдет — нужны мужество, терпение, совершенное послушание, и она снова придет. Я сказал тебе, что на Рождество она должна была прийти. Она пришла, но не осталась, так как не нашла в тебе ревности. Сейчас пришла, но снова уйдет, чтобы очистить тебя от страстей. Это будет происходить до тех пор, пока ты не станешь такой, как хочет Господь, чтобы Его благодать нашла место и способ остаться.

Итак, понуждай себя к подвигу. Не унывай и не трать времени зря. Ибо времени, которое ты каждый день тратишь бесцельно и напрасно, снова не найдешь. И должна будешь дать отчет обо всех днях, часах и мгновениях своей жизни. Человек должен не только бежать, но и измерять пройденный путь. И при этом, опять же, не оставаться позади, не предаваться нерадению.

При этом знай и то, что любовью ко Христу и Пресвятой Богородице больше приобретаешь трезвения и созерцания, чем другими подвигами. Хорошо и всё остальное, когда хорошо делается, но любовь превосходит всё. И тогда обнимаешь икону, как живую, и со слезами горячо ее целуешь. «Матушка моя, — взываешь, — Богородица моя, спаси меня, ибо я погибну, если Ты меня оставишь! Господи, Боже мой, помилуй мя ради Всепречистой Твоей Матери и всех Твоих святых!»

И когда, говоря это, чувствуешь большую любовь, такую, что хочешь непрестанно целовать икону, — это признак того, что Она воздает тебе целование. Я не могу один раз поцеловать икону Пресвятой Богородицы и отойти. Но когда подхожу к ней близко, она как магнит притягивает меня к себе. И нужно, чтобы я был один, ибо хочется часами ее целовать. И некое живое дыхание наполняет изнутри мою душу, и я наполняюсь благодатью, и она не дает мне уйти. Любовь, рачение Божие, огонь пылающий, который, едва ты войдешь в церковь, тут же тебя встречает — [особенно] если икона чудотворная — и распространяет такое благоуханное дыхание, что остаешься часами в восхищении, будучи не в себе, а в благоуханном раю.

Такую благодать дает Пресвятая Богородица тем, кто сохраняет свое тело в чистоте. Ибо, как я убедился, Она очень любит чистоту. Поэтому и я более, чем со всякой другой страстью, воевал с плотью. И дана мне была чистота как дар, так что мне [теперь] всё равно, женщина передо мной или мужчина. Страсть во мне не действует нисколько. По дару Господа я ощутимо получил благодать чистоты.

Это пишу тебе и твоим сестрам, чадо мое, чтобы вы понуждали себя подражать [мне]. Иначе не было бы причины открывать мое духовное состояние. И уж вовсе я не хочу, чтобы вы меня хвалили. Но так как я всегда держу вас в своей душе как подлинный ваш брат во Христе, то желаю помочь вам по мере сил. Пусть каждая попробует. Если постараетесь, то увидите, как любит нас Пресвятая Богородица.

Однажды вечером, целуя Ее икону, я почувствовал усталость. И, присев в стасидии[153], немного задремал. И пришла Она в теле — не икона — и меня поцеловала. И я наполнился неизреченной радостью и благоуханием. А Оный Небесный Младенец гладил всё мое лицо, как живой, когда я целовал Его пухленькую ручку. И думается, что это не сон, но как бы ощущение другой жизни — неведомое и неиспытанное для тех, кто не познал такого.

Письмо 35-е

Чадце мое возлюбленное и все во Христе сестры по чину, радуйтесь и здравствуйте в Господе!

Снова начинаю говорить в уши тех, кто желает и ищет услышать. «Просите, — говорит сладкий Иисус, — и дастся, ищите и обрящете, толцыте и отверзется»[154]. Чту намерение, хвалю ревность, ценю любовь и подражаю вам.

Итак, послушайте меня вновь. Прежде всего: ты пишешь, дитя мое, о способе, каким ты начинаешь свою молитву, — он очень хорош. Такими мыслями ты можешь удержать свой ум, помышляя о том, что молитва Старца [и] Старицы восходит, словно огненный столп, и что они умом беседуют с Богом. Думая и размышляя об этом, ум на мгновение останавливается, и становится сладостной молитва, и текут слезы. И приближается та благодать новоначальных, о которой ты говоришь, — словно мать, которая учит своих малышей ходить.

Она оставляет малыша и уходит, и он ищет ее. Плачет, зовет, разыскивает ее. Вскоре она приходит и снова удаляется. Он опять плачет, зовет. Она снова возвращается. Пока она не вырастит нас, у нее нет возможности остаться вместе с нами, потому что ей препятствуют страсти.

Страсти — это вещь жестокая. Уральские горы! Километры в высоту! Благодать — это солнце. Восходит солнце, но тень гор не позволяет согреть всего наделенного умом человека. Лишь только один луч найдет его, он сразу загорается от радости. А остальная часть находится в тени страстей. И когда уменьшится благодать, могут сразу начать действовать бесы. И они часто ей препятствуют, как тучи, заслоняющие свет солнца, ибо тень страстей порождает туман, который затемняет слабый только что появившийся луч. И туман этот — помыслы отчаяния, о которых ты пишешь. Робость, страх, бесстыдство, хула и подобные им, от которых душа увядает и теряет дерзновение.

Каждый помысл, который приносит отчаяние и большую печаль, — от диавола. Это туман страстей, и его сразу необходимо отвергнуть — надеждой на Бога, откровением помыслов Старице [игумении,] молитвами старших. [Ибо следует] помышлять, что они молятся