Игры над бездной - Александр Золотько

Ректор отвел глаза.

– И вы не скажете, по чьей просьбе… – Снова пауза, и снова ректор ею не воспользовался. – По чьей просьбе вы отправили беднягу Иоахима на тот свет. Не скажете даже под угрозой смерти?

Рука Николая Александровича легла на подлокотник кресла, туда, где были сенсоры управления защитой.

– Да не хватайтесь вы за свои гаджеты, не нужно… Я же вам должен быть благодарен за свою карьеру… И я даже где-то глубоко в кишках вам благодарен… Насколько это вообще возможно в нашем мире. Лучше уберите руку, чтобы не нажать случайно… Ладно, пока мы можем прекратить разговоры о порченом «сне» и перейти ко второй моей просьбе…

– Анализы закончены, – с некоторым облегчением в голосе произнес ректор. – Мне их сбросили на «балалайку», и я даже успел кое-что просмотреть…

– И?

– И ничего такого, – Николай Александрович включил монитор, повернул его к шефу Службы Безопасности. – Можете взглянуть.

Максимка посмотрел на экран.

Таблицы, столбцы цифр, странные разноцветные спирали, круговые, зубчатые, вертикальные диаграммы.

– То есть…

– То есть все нормально. Норма. Даже отклонения в пределах среднестатистических. Здоров. Без изменений, в том числе генетических. Нервы – несколько возбуждены, но у кого сейчас они в полном порядке? Вирусы, токсины, наногаджеты – ноль. В смысле, в крови у него всякой гадости полно, но не больше, чем у всех остальных, кто потребляет этот самогон… как бишь его…

– Шакаловку, – подсказал Максимка.

– Вот именно. И только шакаловка у него в крови и в печени. В другие времена я бы рекомендовал ему лечь в клинику на курс лечения, но сейчас… В общем, наш вердикт – здоров и ничем не начинен. Более того, экспресс-анализ реакций и рефлексов дает то же самое усредненное значение. Намного выше нижнего уровня, но несколько ниже верхнего. Здоров без ограничений. Обязанности консула выполнять может. Как, впрочем, и обязанности охранника. – Ректор подождал, пока Максимка переведет взгляд с экрана на него, и развернул монитор к себе. – Не знаю, хотели вы найти отклонения, «закладку» или, наоборот, жаждали убедиться в том, что он чист, но он именно чист. Настолько чист, что вполне мог бы…

Ректор задумался, посмотрел на Максимку, потом глаза хозяина кабинета приобрели то самое пустое выражение, какое обычно бывает у людей, просматривающих информацию на глазных наноэкранах.

– Чистенький… Здоровенький… – пробормотал ректор. – Интересно… Вот даже как… Очень интересно.

– Поделитесь? – спросил Максимка.

– Да. Конечно, – Николай Александрович зажмурился и тряхнул головой. – Ваш красавец есть в нашей базе…

– В какой базе?

– Не прикидывайтесь, Максим, вам это не идет. Базе запчастей, естественно. Донорской базе. – Ректор потер кончики пальцев левой руки о крышку стола. – Вы же, надеюсь, помните, что мы были одним из самых… э-э… востребованных центров трансплантации в регионе. Наша база потенциальных доноров…

Учкомовская база потенциальных доноров была обширной. Это Фрейдин знал прекрасно. Как знал и то, что условно эта база делилась на две части. Те, кто хотел найти себе орган для пересадки, мог выбрать среди уже найденных или мог ввести свои данные, под которых ему искали донора.

Если клиент находил донора в базе – то приезжал, ложился в клинику и уезжал после операции, немного разгрузив свой банковский счет. Если нужного донора не было, то агенты Учкома проводили поиск, находили донора… и дальше, по схеме.

Все просто, понятно и рационально.

Но теперь выходило, что Стас Колос, исполняющий обязанности консула Российской Федерации, прибыл в день Катастрофы в Харьков в качестве контейнера с органами для пересадки. Собственно, если бы не Катастрофа, то с большой степенью вероятности Стаса уже разобрали бы на части. Кое-что пересадили бы, а кое-что, по возможности, оставили на будущее…

– Бред, – сказал Максимка.

– Ну отчего же? – Ректор снова вывел данные на экран и повернул его к Фрейдину. – Слева – ваш объект, а справа – заказчик. Внизу – процент совпадения. Почти сто. Большая, между прочим, редкость. Мы, естественно, можем надежно пересадить и при совпадении гораздо меньшем… В некоторых случаях – до сорока процентов по основным показателям, но чем выше процент, тем лучше.

– И цена выше…

– Нет, не выше. Намного выше. И знаете, что?

– Что?

– А ведь заказ не отменен. Кто-то организовал вызов этого вашего консула сюда, оплатив всю операцию авансом. И что странно, он не поручил нам самим заняться изъятием и транспортировкой, он указал в особых условиях договора, что доставит донора сам. Понимаю так, что клиент собирался держать донора неподалеку от себя на всякий случай. В принципе он мог и не трогать его, но у того была довольно опасная работа, насколько я понимаю… Оперативный сотрудник ОКР имеет все шансы не дожить до старости, знаете ли… Вот донор и решил перевести беднягу на спокойное место.

– На спокойное место… – повторил Максимка. – Интересно. Очень интересно. У вас есть информация на заказчика? Имя, код, сетчатка, ДНК – что-нибудь есть?

Ректор не ответил. Он медленно вернул монитор в исходное положение, плавным движением руки отключил его, откинулся на спинку кресла и поправил ворот белоснежной сорочки.

Похоже, он наслаждался моментом. Демонстративно и как-то даже несерьезно.

Максимка сжал кулаки. Раздался скрип зубов.

– Нет, – сочувственно улыбнулся ректор. – Нет никаких данных. Хотя, конечно, ДНК… группа крови, резус и много еще чего… Если он проходил регистрацию, то…

– Сбросьте мне данные. – Максимка встал с кресла.

– Непосредственно в «балалайку»? – осведомился Николай Александрович.

– Нет, спасибо. Пусть ваш попугай в приемной подготовит и передаст моему водителю.

– Как знаете, – сказал ректор, не снимая с лица вежливой улыбки. – Как знаете… А что, кстати, будем делать с вашим человеком? С донором? Если исходить из правил Учкома, мы обязаны отправить его под скальпель по первому требованию заказчика… И, наверное, правильно было бы задержать его у нас. Мы очень заботимся о своем реноме, знаете ли…

– Ничего с ним не случится, – отрезал Максимка. – Клиент обещал сам привезти донора? В договоре, как вы сказали, это прописано особо?

– Да.

– Вот пусть и привозит. Вы все сделали, как я сказал?

– Конечно. Все, как вы… просили.

– Значит, пусть все идет как идет. Он сюда прибыл провести опрос, вот пусть и опрашивает. Если не передумает. Интересное может получиться наблюдение за реакцией обычного человека. Что перевесит – страх или злость? Вы как думаете? – Не прощаясь, Максимка вышел из кабинета.

Ректор приказал через селектор передать информацию начальнику Службы Безопасности, потом включил монитор.

Медсестра наклонилась к лежащему на кушетке консулу. Поднесла ампулу к его лицу.

Что-то взорвалось в голове Стаса. Что-то яркое и звонкое.

– Станислав Ильич… – прозвучало рядом, над самой головой. – Станислав Ильич!

Стас открыл глаза.

«Симпатичное лицо, – подумал он, глядя на склонившуюся над ним медсестру. – И все остальное, похоже, ничего… Вон как приятственно покачивается грудь под халатом. Они тут белье не носят, что ли? Или для таких вот моментов специально снимают».

Прохладная рука мягко коснулась его лба. Тоже приятно.

– Как вы себя чувствуете?

И голос у нее соблазнительно-возбуждающий. Где же она раньше-то была? Как Стас мог жить и не знать, что есть на свете такая девушка… С таким голосом и такой грудью…

– Я вас люблю, – сказал Стас.

Медсестра улыбнулась и погладила его по щеке.

– Вы себя хорошо чувствуете?

– Прекрасно. И даже, кажется, возбужден. Вы там внизу не проверите?

– Это пройдет.

– Зачем? А давайте предадимся плотским утехам?

Медсестра выпрямилась и отошла от кушетки.

– Куда же вы?! – вскричал Стас и сел, опустив ноги на пол. – Я же только начал объясняться в любви…

Кушетка под ним явственно качнулась. Стены перед глазами качнулись. Лампы под потолком померкли и снова вспыхнули. К горлу подступила тошнота.

– Не вставайте, – сказал медсестра. – Вам нельзя резко вставать…

– А что со мной? – сглотнув, спросил Стас.

– Гипертонический криз на фоне нервного истощения. Вы разве не помните, как потеряли сознание? Вас принесли больше часа назад… Фатима приказала провести обследование. За счет клиники, естественно.

«Вот этого еще не хватало, – подумал Стас. – Вот только криза с истощением мне не хватало». Проклятая комната все еще покачивалась, и кушетка покачивалась, а в горле ворочался липкий комок, который все никак не удавалось проглотить.

– Сколько я здесь пролежал?.. А, да… Больше часа… Это значит – меньше двух… Логично? Логично.