Последний Исход - Вера Петрук

– Хорошая байка, – усмехнулся Ларан. – Но мы ведь не собираемся искать здесь золото, парни? Если справитесь, вам заплатят столько же, сколько сокровищ в этих руинах. Соберитесь, времени осталось немного, а второго шанса не будет. Мне сказали, что лучше вас нет во всех сикелийских землях, так что не портите мое первое впечатление. Мы сейчас творим историю, а это дорогого стоит.

– Не беспокойся, Ларан, – проворчал один из кучеяров. – Ты прекрасно знаешь, что мы здесь не из-за денег. Наш учитель погиб, сражаясь за Хорасон, а в Лаэзии жила моя сестра. У всех нас достаточно причин, чтобы считать твое задание честью.

– Прекрасно, – кивнул нарзид. – Сделаем все быстро. Джархан, ты с братом, спрячешься в камнях на востоке. Я знаю, что вы не промахнетесь, но Гасан на всякий случай будет прикрывать вас с запада. Стрелять будете вместе по моему сигналу. Я сниму капюшон, вот так. Это знак. Вы стреляете первыми, только в него, мы с парнями разбираемся с остальными. Их не должно быть много, человек шесть-восемь, не больше. Все понятно?

Кучеяры не ответили, и Арлинг понял, что разговоров больше не будет. Что-то интересное затевалось в Рамсдуте. Джархан, который должен был устроить засаду в камнях, шел прямо на него, и Регарди пришлось поспешно отползти назад. Его брат устроился через три валуна слева, а Гасан – в десяти салях напротив. Затаившиеся люди не видели Арлинга, спрятавшегося в камнях сзади, зато он ощущал их прекрасно. Его разбирало любопытство, которое росло по мере того, как усиливалась нервозность воинов Ларана. Внешне они оставались спокойными, но малейшие признаки выдавали то, что они были готовы взорваться в любую секунду. Один скреб ногтем по камню, другой водил носком сапога по песку, третий барабанил пальцами по ножнам. Джархан, залегший в камнях впереди Арлинга, уже несколько раз менял стрелу, пытаясь выбрать лучшую.

Если волновались такие ребята, как «кобры» из Самрии, на кого же затевалась охота?

Всадники появились неожиданно. Едва Арлинг подумал о том, что рассвету уже пора наступать, как с востока брызнуло тепло, коснувшись солнечными пальцами остывших за ночь валунов. А вместе с лучами солнца в долине показалась группа людей, быстро приближающихся к Рамсдуту. Сомневаться не приходилось – засада устраивалась на них.

Все восемь человек были драганами. Их было столько же, сколько ожидал Ларан. «Кобры» собрались и приготовились к прыжку. Джархан прижал тетиву к щеке, готовый выпустить стрелу по знаку Ларана. С нарзидом внизу осталось пять человек, остальные попрятались по камням, забившись в расщелины и выбоины, словно септоры.

Всадники были уже близко, когда до Арлинга донеслись слова Ларана, которые тот прошептал, не рассчитывая, что его услышат:

– Свободен тот, кто ни на что не надеется и ничего не боится.

Слова показались Арлингу знакомыми. Если нарзид и молился, то его боги не дали ему отваги. Регарди отчетливо слышал, как сильно Ларан сжимал челюсти, чтобы зубы не выбивали предательскую дрожь. Нарзиду было страшно, и его страх передавался наемникам, залегшим среди камней. Их тела были напряжены, а дыхание вырывалось тяжело, словно у загнанных лошадей. Своих верблюдов они спрятали далеко в развалинах, влив в них какое-то успокоительное средство, незнакомое Арлингу. Животные вели себя куда тише людей.

В следующий момент Регарди понял, чего боялся нарзид и почему так волновались наемники из самрийской боевой школы «Черные Кобры». Он потер уши, потом нос и подался вперед, рискуя свалиться на сидящего впереди Джархана. Разум отказывался верить в совпадение, а в душе клокотала буря эмоций. С каждым новым вызовом судьбы контролировать чувства становилось сложнее. Но ошибки быть не могло. Первым подъехавшим всадником был Маргаджан, знаменитый Каратель, воин Подобного и бывший друг Арлинга – отголосок прошлого, который должен был утихнуть, как эхо в пустыне, но вместо этого с каждым днем становился все громче, оглушая Регарди своим существованием.

Высокий драган с растрепанными волосами был уставшим, покрытым пылью и мало похожим на командира армии завоевателей, но это, несомненно, был Даррен. Там, во дворце Гильдии Балидета, Арлинг запомнил его новый запах слишком отчетливо, чтобы с кем-нибудь перепутать. Послышался странный звук, и Регарди понял, что сжимает челюсти с такой же силой, как и Ларан минуту назад. Теперь он, действительно, пожалел, что отправился за нарзидом.

Пока Даррен размашисто шел к Ларану, который, словно окаменев, ожидал командира среди валунов, Арлинг вдруг вспомнил, откуда он знал слова, произнесенные нарзидом при появлении Карателя. Так приветствовали друг друга люди, преданные учителю. Арлинг часто слышал их, когда иман брал его с собой на совещания Белой Мельницы. Ларан был человеком имана. Он был своим. Регарди вдруг стало нехорошо, а рядом издевательски засмеялся Нехебкай. Индиговый всегда был поблизости, с нетерпением ожидая каждого его неверного шага.

– Какого дьявола ты отправил мне это послание, Ларан? – резко спросил Даррен, подходя к застывшему нарзиду. – Мне пришлось сделать крюк, чтобы встретиться с тобой в этой глуши. Что такого произошло у Белой Мельницы, что ты не мог подождать до Фардоса?

– Всему свое время, повелитель, – наконец, произнес Ларан и низко поклонился Карателю. – Как прошло совещание с керхами?

Арлингу показалось, что нарзид наклонился ниже, чем требовал этикет. Последнее прощание или запоздалое раскаяние?

Даррен сделал знак своим людям, которые хотели спешиваться, и они остались в седлах. Маргаджан не собирался останавливаться надолго. Пять, семь, восемь – сосчитал их Арлинг. Восемь воинов против двадцати. Нечестный расклад.

– Плохо, – нахмурился Даррен. – Керхи темнят, и ты, похоже, тоже. Я собираюсь покинуть Холустай до полудня. Говори, что узнал.

– Мельник жив, – произнес Ларан, с трудом разлепив губы. – И он назначил награду за твою голову.

– Вот как, – ухмыльнулся Даррен. – А я думал, что Тигр Санагор уже общается с Подобным. Азатхан клялся, что они отправили подарок за Гургаран. Выходит, кто-то врет.

– Иман сбежал из Пустоши задолго до того, как туда пришел Истан, – ответил Ларан, и Арлинг еще ниже свесился с камня, чтобы убедиться, что его не подвел слух – нарзид позволил себе улыбнуться.

– За твоей улыбкой прячется меч, Ларан, – чеканя каждое слово, произнес Даррен, и Арлинг понял, что бывший друг уже догадался о ловушке. – Сколько тебе заплатили?

– Лучше спроси, скольких людей мне пришлось убить, чтобы заманить тебя сюда, – ответил Ларан, отступая назад. От его страха не осталось ни следа. Он был готов ко всему. «Свободен тот, кто ни на что не надеется и ничего не боится», – повторил Арлинг, чувствуя, как у него начинает кружиться голова. Испытание Смертью еще давало о себе знать предательской дрожью в теле в самые неподходящие моменты его жизни.

– У сильного генерала не бывает слабых солдат, – мрачно сказал Даррен. – Ты молодец, хорошо все продумал. Когда-то ты поклялся мне в верности кровью. Теперь эта клятва будет жечь твои вены до конца дней. А их осталось немного.

– Не ошибаются только боги, – кивнул в ответ нарзид, поднимая руки к капюшону. – Мы к ним не относимся.

Арлинг знал, что произойдет дальше. Ларан скинет капюшон, и три лучника изрешетят Даррена стрелами. На Карателе были доспехи, но «кобры» будут целиться по глазам. Темнота им не помешает. А потом наемники из засады разделаются с телохранителями. Вряд ли это займет у них больше десяти минут. После падения командира боевой дух у солдат, как правило, снижается. Новость о гибели Маргаджана разлетится быстро. Ларан сам принесет ее в Фардос, обвинив керхов в убийстве Карателя. Иман все рассчитал верно. За короткое время учитель сделал почти невыполнимое – переманил кочевников на свою сторону, подкупил Ларана, устроил ловушку Даррену. Он был здесь, рядом с Арлингом, дышал ему в затылок и смотрел на него темными, проницательными глазами.

Только Арлинг сомневался в том, что смерть Даррена остановит войну.

Когда Ларан подал знак стрелять, Джархан был уже мертв, а Регарди заканчивал с его братом. Третий лучник, Гасан, успел выпустить стрелу до того, как Арлинг метнул в него один из ножей, однако Даррен уже прыгнул в сторону, уходя с линии обстрела.

– Не пускайте его к лошадям! – крикнул Ларан, но его голос потонул в хаосе битвы. Ожидавшие в засаде «кобры» атаковали людей Карателя, словно пайрики из недр земли. И они сражались не потому, что им заплатили за это деньги. Их вела месть. Учитель хорошо подобрал людей. У каждого из них была причина, чтобы уничтожить Карателя лично. Убив трех лучников, Арлинг хотел лишь немного уравнять шансы, но, когда «кобры» напали, понял, что шанса на победу у людей Маргаджана не было и не будет. Так же, как не было его у самого Даррена. Если не считать того, что нападавших было в два раза больше, каждый из них стоил десятерых. Иман не мог рисковать и отправил на убийство Карателя лучших, кого смог найти в уцелевших городах Сикелии.