Наноид. Исходный код - Сергей Ермолов

собранные данные, записывал информацию в долговременную память импланта контроля.

Я ощупал свое тело дважды, проверил все. Мятежные машины приняли вид человека и приступили к созданию невидимого царства.

Зачем мне человеческая плоть? Словно увеличительное стекло приближало прошлое.

В моих имплантах нет ни одной постоянной части программного кода. Если выживу, так тому и быть. Если нет, мое окончание в руках богов. Не я первый, не я последний. Страх всегда с тобой. Привыкаешь к нему, вот и все. Такие мысли были опасны. Они убаюкивали надеждой, будто меня спасет кто-то посторонний. Однако в реальности все выгляделоит иначе: я должен спасти себя сам. Теперь я не был уверен, что уцелею до утра.

У меня опять возникло такое ощущение, будто за мной наблюдали. Это было похоже на неприятное ощущение холодка между лопатками.

Я раздавил в своей душе что-то хрупкое, как яичная скорлупа. Скорлупки человека слишком хрупкие.

Возникшие мысли и ощущения позволяли мне оставаться наноидом, жителем планеты. Впрочем, это не самое важное. Наноид знает способ – жестокий способ. Способ одолеть любого, кто станет на его пути.

Снаружи послышался царапнувший по нервам человека звук.

Быстро переместившись к окну, я затаился, ожидая, пока имплант сознания уберет помехи. Видимость оставалась плохой, но сканеры отследили в темноте фигуры идущих наноидов. Я опознал характерные сигналы, отраженные от активного сканера.

Сканирование частот связи результата не дало. Наноиды двигались молча. Одинакового роста и комплекции, они теряли всякую индивидуальность, словно являлись новви. У перекрестка группа остановилась.

Темнота была относительной. Спасибо наноинженерам, потрудившимся над моим телом, – в темноте я видел хорошо.

Уже через сотню шагов я принял все решения, которые должен был принять. Учел все варианты, которые мог рассчитать. И выстроил все свои действия на много минут вперед. Поэтому дальше я только действовал, не останавливаясь.

В очередной раз шел я через темноту туннеля. Замкнутый, всегда молчаливый, обладающий непростым характером, я не мог рассчитывать на понимание людей.

Когда я выбрался из нонокса наружу, вдали появился рокот, затем над серыми контурами появилась темная точка.

Объект находился вне эффективного сканирования, и я ощутил чувство тревоги.

Темная точка выросла в размерах. Я смотрел вверх. Я провожал взглядом маленький летательный аппарат, описывающий в небе широкие круги. Я следил за винтокрылой машиной до тех пор, пока от напряжения в глазных имплантах не появилась резь. Компоненты человека постоянно создавали проблемы.

Нужно было отключить все чувства человека. Оставить только расчет машины.

До места приземления винтокрылого аппарата было сто девяносто метров. Ближайший наноид охраны был в пятидесяти шагах. Еще один медленно удалялсяся.

Добраться до взлетной площадки следовало без шума.

На территории прилегающей к ноноксу сфера эффективного сканирования достигала трехсот метров в диаметре. Там, где излучение соприкасалось с периметром, начинались явные сбои.

Из полумглы опять появилась фигура охранника. Я намеренно пропустил его мимо себя, стараясь рассмотреть детали экипировки.

Я, двигаясь по маршруту часового, изучал обстановку.

Модель легкого, но прочного боевого нано, выполненного из наноматериалов. Даже здесь, на территории нонокса, дымчатое забрало шлема было опущено, значит, наноид использовал системы ночного видения.

Я сконцентрировался.

Поднимать тревогу не хотелось, но пытаться выбраться из нонокса через территорию наземного периметра было опасно и неразумно.

А это значило, что от наноида охранника нужно было избавляться. Теперь обстоятельства моей реальности стали иными. Я сам сделал их иными.

Неслышно ступая, я оказался за спиной наноида. Единственное уязвимое место соединение гермошлема с шейным кольцом. Там расположен прочный, но пластичный уплотнитель, иначе наноид не смог бы поворачивать голову, а он изредка посматривал по сторонам. Я не зря пропустил его мимо, внимательно наблюдая за движениями. Обычно в системе подобных соединений использовались механические ограничители, останавливающие поворот головы на пределе соединения.

Следовало приложить усилие, которого не выдержит механизм ограничения. Я коротко разбежался, прыгнул, обхватил голову наноида с таким расчетом, чтобы вес моего тела придал дополнительный импульс инерции вращения.

Рывок оказался так силен, что ограничитель с хрустом подломился. Я не отпустил тело противника, принял его вес на себя, не давая с грохотом упасть.

Оглянулся внимательным взглядом вокруг и не заметил ничего подозрительного. Вокруг никого не было. Я подбежал к куполу, который закрыл аппарат. Проскользнул внутрь и влез в машину. Я опустился в креслу пилота.

Пальцы уверенно скользили по клавишам, как будто специально сделанным для меня, а не для наноидев, конечности которых заметно отличались по форме от рук человека. На полукруглом пульте сразу вспыхнули десятки разноцветных огоньков, а на нескольких ассиметричной формы мониторах появились колонки цифр и изображение. Двери вертолета тут же автоматически закрылись.

Датчики систем обеспечения контроля льнут к телу. Активация наносетевого соединения. Наноимплант подключен.

Проверил работу автопилота, убедился в его исправности. На виртуальном пульте появилась пелена красных огней. Ни с чем подобным я раньше не сталкивался.

Кроме пустующих креплений в нише я обнаружил полусферический выступ с тремя углублениями, маркированный пиктограммой «Включение аварийных систем. Повернуть для активации». Устройство старое, трогать его было опасно, но пришлось рискнуть.

Беглый осмотр приборных панелей указал на полное отсутствие наноидных систем. Все системы механизированы. Схема управления проста и надежна. Двигатель внутреннего сгорания. Корпус из композитного материала.

Я пристегнулся, завел двигатель, взялся за штурвал управления.

Я различил глухой гул огромного мотора, открывающего крышу купола. Вот теперь в «Ноноксе 815» узнают, что кто-то проник внутрь купола и готовится к взлету.

Я отключил монитор, схватил штурвал и запустил двигатель. Корпус сразу пронзила легкая вибрация. Прямо передо мной на пульте замелькала желтая лампочка, как будто кто-то пытался связаться с машиной. Я проигнорировал вызов.

Вертолет оторвался от земли. Панорама нонокса начала уходить вниз, отдаляться, никто, видимо, не понял истинного смысла происходящего, по машине не было произведено ни одного выстрела, я набрал высоту.

«Зачем?» – спрашивал я себя. «Зачем я это сделал?» В тот момент этот поступок казался мне немного безумным. Но разве я был не такой же, как все люди?

Вертолет двигался неровно, виляя из стороны в сторону. Я едва справлялся с управлением, все чаще замечая препятствия в самый последний момент, когда покосившиеся строения выныривали из темноты, грозя столкновением.

Разобьюсь – промелькнула мысль.

Двигатель удержал машину в воздухе, а через минуту подъемной силы уже не хватило, чтобы прекратить снижение, чтобы пролететь над опасно приблизившимся скалами.

Я начал пологое снижение, чтобы успеть совершить посадку. Но вертолет потерял управление, ударился о склон, перевернулся и, продолжая терять куски обшивки, принялся скользить по пологому склону.

Я сгруппировался в ожидании неминуемого удара, но скольжение постепенно замедлилось, фюзеляж лопнул в нескольких местах, но не развалился на части, а затем, последний раз покачнувшись, застыл.

Ветер нес клубы дыма. Вот что стало первым ощущением, когда я спрыгнул с подножки вертолета. Гарь была всюду. Я перестал дышать. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но, должно быть,