Сафари для победителей - Артем Каменистый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вообще-то он коалиции не очень-то и нужен, — заметил мальчик. — Хорошей земли мало, населения тоже немного, климат плохой.
— Для них это не имеет значения — они не успокоятся, пока не захватят весь Наксус. Но здесь, на севере, им придется нелегко — мы готовы к бою, и у нас здесь преимущество.
Мальчик был настроен скептически:
— И что будут делать ваши маги, если им придется воевать вдали от Тропы? Неразумно возлагать на них большие надежды — первородной силы в нашем мире осталось немногим больше, чем в мире Энжера. И вряд ли ее станет больше. Вы цепляетесь за то, что не имеет перспектив. За всю войну наши маги лишь один раз сумели себя проявить: во время высадки коалиции на побережье Наксуса. Потрепали их флот хорошо, но и магам тогда досталось — напряжение оказалось слишком велико. Многих пришлось похоронить потом, а многие потеряли способность работать с первородной силой. Магов и без того было немного, так что это можно называть взаимным поражениям — и коалиция пострадала, и мы заодно. Теперь, даже если все ваши сражения будут проходить только на Тропах и рядом с ними, максимум на что можно рассчитывать — вызов дождевых туч. Страдать от них будут не только враги — ваши солдаты ведь не лягушки.
— Я не особо рассчитываю на магов — я готов бить врага его же оружием. Пойдемте за мной — посмотрим на это орудие внимательнее.
Солдаты были настоящие — не добровольцы: заблаговременно выстроились в шеренгу, застыв с каменными лицами. Лишь маг так и маячил за их спинами, но это нормальное явление — приучить знатоков силы к строю никто и не пытался.
Хлопнув ладонью по мокрой темной бронзе, Малкус задал вопрос, на который сам же и начал отвечать:
— Почему наши красотки не могут пробить драконью шкуру? Наши мудрецы говорят, что ядра летят слишком медленно. Я пытался эту проблему решить. По моему заказу была отлита толстостенная пушка, ее ствол идеально обработали, для выстрела применяли тяжелые пороховые заряды. Мишени пришлось делать из деревьев — широкие броневые листы наши мастера делать не умели. Увы — ядра все равно не могли пробить щиты из дубовых бревен. Да и от увеличения заряда толку было мало — порох не успевал прогорать. У коалиции порох другой, но мы не умеем такой делать — работать приходится с тем, что есть. Ладно — я отвлекся. Так вот — изучая снаряды, захваченные у противника, я задумался над вопросом: почему они остроконечные? А потом проделал опыт: в дощатый щит в упор из мушкета выпустили пулю круглую и остроконечную. Остроконечная уходила глубже — это если боком не попадала. Мы попробовали вместо круглого пушечного ядра стрелять остроконечным снарядом. И дубовый щит начал поддаваться. Но это получалось не всегда — снаряд должен попасть в него острым концом. Как этого добиться? Для решения подобных вопросов я набрал команду умных ребят. Не ученых мужей, с головами забитыми пылью — тут потребовался чистый ум и врожденная смекалка. Они нашли выход — соединили воедино снаряд и стрелу лучника. Взгляните.
Малкус жестом приказал ближайшему солдату снять крышку с длинного ящика. Там, подмяв стальными тушками толстый слой стружки, покоились две огромные пули, снабженные хвостовиками с густо наваренным стальными пластинами.
— Этот снаряд не ударит по цели боком — принцип у него тот же, что и у стрелы.
— Картечь, которой нас обстрелял дракон, сделана так же, — вспомнил мальчик. — Только размеры у нее поменьше — гвоздь с лепестками.
Омр при упоминании картечи болезненно поморщился, переступив с ноги на ногу.
— Верно — принцип одинаков. Попади картечина боком, глубоко в тело не войдет. Я думаю, такой снаряд легко справится с танковой броней. Главное подтащить пушку на дистанцию уверенного выстрела. А с этим нам помогут маги, ну и маскироваться мои солдаты умеют хорошо. Я понабирал в армию побольше местных браконьеров, закрыв глаза на их былые грешки — они в чистом поле стадо слонов спрятать могут. Мы готовы к бою, но если мы будем знать, что у нашей борьбы есть будущее, силы наши удвоятся. Сейчас, увы, никто в этом не уверен — война ведь, если откровенно говорить, проиграна. Мы просто цепляемся за последний кусочек нашей земли. Нам нужна идея, нам знамя нужно, символ, в конце концов нужен! Так что вы подумайте над моим предложением…
— О чем подумать? — наивно уточнил Ххот, сочтя, что вопрос касается и его.
— Вам не надо думать ни о чем — это я вашего… гм… мальчика спросил.
— Ох, извините — не так понял! — и уже тише: — Будь этот малолетний умник постарше, я бы подумал, что он сам император.
* * *— Говорят, что Энжер работает над созданием плавающего танка, — очень к месту поведал Эттис.
Королевский дракон, гордость коронных мануфактур Нового Амстердама, непобедимое чудовище срединного мира, ночной кошмар темнобожников и самая дорогостоящая военная машина, завяз в грязи. Напрасно ревели двигатели, разгоняя рыжую жижу траками — танк лег на брюхо и самостоятельно выбраться из природной западни не мог.
В западню он угодил на дороге. Это не было делом рук темнобожников — поработала стихия. Непрекращающиеся дожди превратили северный тракт в реку грязи. Отряд продвигался со смехотворной скоростью, а теперь и вовсе остановился. Сотни солдат рубили деревья, подвязывая бревна к гусеницам бронированного монстра. Дракон проталкивал их под себя, создавая искусственную опору, но конца этой работе не было видно. Леса перевели столько, что хватит на постройку приличного дома, а брюхо танка так и не приподнялось над ложем ловушки.
— Если дожди не прекратятся, господину Энжеру придется задуматься о создании летающих танков, — мрачно заметил Граций.
— В такую погоду летчики летать не любят, — заметил Эттис.
— А кому интересно их мнение? Прикажут — и в ураган полетят. Кстати, разведчики говорят, что за рекой есть удобный луг. Можно будет самолет перебросить туда, а то он так и торчит в Скрамсоне.
— Приказать? — услужливо предложил капитан.
— Не спешите — мы еще не переправились через дорогу, не говоря уже о реке. Моста-то нет — темнобожники его сожгли.
— Нас могут атаковать прямо на переправе — неподалеку отсюда они вырезали гарнизон с неделю назад.
— Я помню об этом. Не атакуют — артиллерия легко прикроет нашу переправу. Вот только как мы перетащим танк…
— Ваша светлость — не беспокойтесь. Заберем у крестьян все их бочки и соорудим понтон. Не первый раз — быстро сделаем.
— Хорошо — не затягивайте. Переправимся мы без проблем, а вот на другом берегу, возможно, будет бой. Ваш танк хорошо себя показал в деле, и я хочу, чтобы он хорошо показал себя еще не раз. Подкрепление нам вряд ли пришлют в ближайшее время — действовать придется своими силами. А дракон основа нашей силы.
Неистово взревели двигатели, гусеницы дернулись, затягивая под брюхо машины новую порцию бревен. Дракон тяжело заворочался, приподнялся, разгоняя грязевые волны, с натугой пополз вперед. Возможно, через сотню шагов он опять завязнет; возможно, дойдет до реки без проблем. Это неважно — до реки он дойдет в любом случае. Если понадобится, его на руках до берега донесут.
Это проблема солдат, а не советника.
Глава 11
Последний относительно комфортный привал у беглецов был давненько, и теперь они заслуженно наслаждались уютом храмовых руин. В комнате, которую им выделили, окна на совесть заложены камнями, а у печи приготовлен запас дров. Имелись и минусы: треснувший дымоход травил беспощадно — в глазах пощипывало. Но никто не жаловался: у каждого отдельный топчан с сенным матрасом, оленьими шкурами или шерстяными одеялами. Лежи себе, зажмурив веки, и в потолок поплевывай — благодать.
Но лежал только Амидис — как пришел из бани, так сразу и завалился. Ххот, заскучав, несмотря на дождь, надумал прогуляться. Вернулся быстро — со свежим синяком под глазом и разбитыми костяшками пальцев. Омров ведь нигде не любили… Теперь он не рвался на улицу — тихо присел у печки, вооружился угольком и мастерски рисовал на стене сцену соития человека с овцой. Человек почему-то был очень похож на охотника-добровольца из армии первого министра. Раттак, укрывшись в уголке, устроил ревизию своим сокровищам, а старик превратился в статую, устроившись в тепле возле Ххота.
Тишина — никто и слова не произнес. Но все изменилось с появлением мальчика — его отдали на растерзание магам-лекарям, и всем было интересно узнать, отступила ли болезнь под натиском их искусства.
Не успела дверь за ним захлопнуться, как Ххот поинтересовался:
— Ну как тебе здешние лекари? Тоже хомячиным дерьмом пичкали, или у них что получше нашлось?
— Со мной будет все в порядке. Они даже не лечили меня толком… так… мелочи… Говорят что у меня сильная лихорадка, но при этом не понимают, почему я себя хорошо чувствую. Только кашель иногда, и все.