Сердце бури (СИ) - "Раэлана"

Если на борту «Сабли» оказалась доска для дежарика, остается предположить, что в былые времена Скайуокер и его падаван достаточно упражнялись в этой игре. Рей припомнила и голостол для дежарика на борту «Тысячелетнего сокола». Пусть ее проглотит джаккуаский пустынный червь, если отец и сын Соло не сыграли за ним, по меньшей мере, сотню партий, да еще столько же Бен на пару с Чуи!

Игроки бросили кости, чтобы определить, кто первым сделает ход.

Ходить выпало Рей, и девушка в раздумьях склонилась над доской.

Пока она размышляла, Бен смотрел на ее сосредоточенное, раскрасневшееся от азарта игры лицо и сам не замечал, что улыбается.

Наконец она определилась. Фигура саврипа двинулась с клетки С1 на клетку B12, переходя на поле сражения. Худжикс разместился сразу за спиной более мощного «соратника». Компьютер записал ход.

Рей уже успела понять, что в самом начале игры важно наиболее выгодно расставить фигуры, захватив как можно большее пространство на доске.

Бен одобрительно покивал, очевидно, посчитав ее стратегию вполне приемлемой для новичка.

— А знаешь, — сказала Рей, расслабившись в ожидании хода противника, — честно говоря, я почти не помню нашу дуэль там, на «Старкиллере». Кажется, это был какой-то кошмарный сон. Все так темно, страшно, холодно — словом, ужасно! Я помню, что жутко боялась тебя и действовала наобум, почти не включая голову.

Бен поднял глаза.

— Ты обратилась к Силе — и Сила пришла к тебе на помощь, я это почувствовал.

Рей почему-то поежилась, хотя совсем не ощущала холода.

— А что помнишь ты?

— После того, как ты ударила меня по лицу плазменным лезвием? — с горечью рыкнул юноша. — Признаться, немного. Помню, как ты занесла надо мной меч — и я уж было поверил, что тебе хватит духу меня прикончить.

Рей недовольно поджала губы. Послушать его, так она совершила что-то стыдное, так и не отважившись снести ему голову.

Молатар пошел на B9.

— Еще, — добавил Бен, — я помню, как ты убегаешь куда-то во тьму. И как меня пронзило страхом…

— Страхом?

— Да, страхом, — чуть громче и резче повторил он. — Там, в лесу, тебя ждала верная гибель.

— То есть, ты боялся… за меня? — она подумала было, что ослышалась.

Бен поторопился отвести взгляд.

— За мной бы обязательно явился кто-то.

— Тебя бы не успели найти, — несмело возразила Рей.

— В мою одежду был вшит страховочный маячок.

Девушка застыла, недоуменно хлопнула глазами.

Она успела подметить много деталей из его прошлого, и эту совсем непримечательную деталь — в том числе. Маячок слежения — дополнительная защита для Кайло Рена; еще одни кандалы для Бена Соло. Как она могла позабыть?

Женская природа вообще-то склонна к гордыне, и, наверное, не будет большим грехом против истины сообщить, что где-то в отдаленном уголке сознания Рей действительно гордилась великодушием, которое проявили она и Чуи к поверженному врагу. Когда Тьма, получив положенную дань, не поглотила отцеубийцу, вверенного ей ритуалом жертвоприношения, а изрыгнула его в ночи — опустошенного, обессилевшего, мучительно-озлобленного, с черно-кровавым клеймом на лице — прямо в руки перепуганной девушке, которая не отвернулась там, где любой отвернулся бы. С какой простой самоотверженностью она приняла на себя бремя его изувеченной жизни! Сама едва удерживаясь на ногах от слабости, она во все горло умоляла Чуи не оставлять злодея умирать посреди леса на вот-вот готовой взорваться планете (хотя добросердечный вуки даже не думал с нею спорить).

Она гордилась этим, правда, довольно робко — как бы стыдясь своего слишком смелого, если не сказать дерзкого чувства, — и все же, гордилась. Насколько может быть гордым юное и несчастное существо, которое тянется к счастью и к самодостаточности, как цветок — к солнечному свету; как младенец — к материнской груди. Бессознательное благородство ее поступка заставляло ее чистую душу сиять еще ярче, несмотря на то, что поначалу этот поступок вызывал у девушки одно лишь недоумение. Помня о том, что она сделала однажды, Рей как бы поднималась над болью собственного сердца, над одиночеством и озлобленностью, стремясь и впредь становиться только лучше.

Но вся ее гордость, так или иначе, строилась на одном единственном суждении — что если бы не они, Кайло ожидала бы неминуемая гибель. Хотя где-то на дне души Рей, быть может, с самого начала готова была усомниться в этом. И вот теперь выходит, что сомнения не обманули? Следуя за сигналом маячка, солдаты Первого Ордена сумели бы найти темного рыцаря и доставить его в безопасное место прежде, чем «Старкиллеру» придет конец?

Значит, то, что она совершила из лучших побуждений, считая благом для израненного хищника, на деле было вовсе не нужно и принесло ему лишь страдания? Эта догадка, тем более унизительная, что теперь, услышав о маячке, Рей тотчас припомнила, что уже знала о нем, — нанесла и без того хрупкой гордыне весьма серьезный удар. Что это? Насмешка судьбы над ее добрым порывом? Последняя невеселая штука канувшего в Бездну «Старкиллера»? Или неведомый промысел Силы?..

Кинтанский шагоход переместился на B8, встав рядом с молатаром, чтобы прикрыть его. Теперь Бену ничто не мешало следующим же ходом атаковать ведущую фигуру противницы; и Рей была почти уверена, что он задумал разменять шагохода на две ее фигуры, получив необходимые победные очки. Эта тактика, так и прославившаяся среди заядлых игроков: «гамбит смерти кинтанского шагохода», являлась, судя по всему, одной из его любимых.

— Твоя очередь, — произнес Бен, вырывая девушку из раздумий.

Она посмотрела на него; в ее глазах читался какой-то невысказанный и, судя по всему, довольно важный вопрос.

— Как думаешь, — наконец сказала она, — если бы мы улетели без тебя, и если бы тебе все-таки случилось выжить, встретились бы мы с тобой еще когда-нибудь?

— Разумеется, — без раздумий бросил юноша. — Если бы я остался жив, то искал бы тебя до тех пор, пока бы не нашел.

От этих слов внутри у Рей что-то дрогнуло — не то от страха, не то от изумления. Необыкновенная, почти воинствующая уверенность в его голосе заставила ее растеряться.

— Ты знаешь, мастер Люк полагал, что между нами возникли Узы Силы, — сказала девушка, стыдливо опустив глаза. Как будто речь шла о чем-то таком, о чем вообще-то не полагается говорить вслух.

По очевидным причинам она решила пока не упоминать о другом предположении Скайуокера — будто это она, Рей, каким-то образом создала Узы. Сперва ей самой необходимо разобраться во всем.

Бен сердито фыркнул в ответ:

— Тоже мне новость!

Оставалось только догадываться о природе столь неожиданно сильной подсознательной связи. Помнится, у Бена имелись на этот счет определенные предположения, которые юноша ни раз перебирал в уме, пока сидел за решеткой на Центакс-I, но которые сейчас предпочел удержать при себе, как и сама Рей удержала при себе свои.

— Ты слыхал о таком? — спросила девушка, робко поглядывая в глаза собеседнику. — Узы Силы — что это?

Кажется, Бен едва подавил в себе порыв расхохотаться.

— Если в общих чертах, это что-то вроде ментального родства. Или ментального брака, если угодно, — добавил он.

— Что?!

От изумления — и от смущения — Рей едва не подпрыгнула.

— А чему ты удивляешься? — ехидно осведомился юноша. — Узы Силы часто возникают между супругами…

Сказав так, он на миг позабыл про игру и поглядел в иллюминатор.

— … или между возлюбленными, — выдохнули его губы.

Рей приложила все силы, чтобы удержать себя в руках. От этих неловких слов ее обдало жаром с головы до ног. Краска залила девичье лицо, заставляя вспыхнуть каждую веснушку.

«Бен влюблен в тебя».

Рей и прежде чувствовала это, но так ясно, как теперь, еще никогда. Она спросила себя: «Неужели его слова были… признанием?»

Если так, то это — самое трогательное признание в чувствах, какое только можно придумать, и одновременно самое небрежное. Признание, которое способно разгадать только такое же растерянное и наивное, слепо ищущее сердце…