Загробный гость: Приключения Шерлока Холмса в России. т. 1 - П. Никитин

— Но труп еще не обнаружен? — спросил я, когда Холмс перестал читать.

— Ну, конечно же, нет! — ответил Холмс. — Все это одни предположения. Инженер попросту исчез.

И, поговорив еще несколько минут об исчезновениях живых людей в России, сделавшихся за последние годы хроническим явлением, Холмс снова углубился в чтение местных газет.

Но на другой день, когда он снова прочел заметку об исчезнувшем инженере, отношение его к этому случаю изменилось.

— Это исчезновение положительно интересует меня! — воскликнул он.

— Уж не хотите ли приняться за розыски?! — улыбнулся я.

— А отчего бы и нет? — спросил Холмс. — В настоящее время я совершенно свободен и не мешает дать легкую встряску моим нервам. А то ведь я уже начинаю скучать.

— О, в таком случае я первый подписываюсь под этим рецептом! — воскликнул я. — Все же это лучше, чем морфий.

Не откладывая дела в долгий ящик, мы отправились к супруге исчезнувшего инженера.

Малаше Шашкарева встретила нас с опухшими от слез глазами и следами бессонных ночей на бледных щеках.

Узнав, кто мы и что Холмс хочет помочь ее горю, она рассыпалась в благодарностях.

— Но ведь вы же знаете все! — произнесла она со слезами. — Он ушел, как уходил и раньше, я совершенно не беспокоилась за него и вот теперь я уверена, что с ним случилось несчастье!

Она громко зарыдала.

— И ведь какая мука не знать ничего определенного! Ведь если злодеи убили его и закопали, то мы будем жить всю жизнь, не знал наверняка правды! У нас семья, но муж мой был настолько честен, что не составил себе даже маленького состояния на подрядах. Он прослужил двадцать шесть лет, надеясь дотянуть до тридцатипятилетней пенсии.

— О, я надеюсь, что мне удастся выяснить настоящую действительность… хотя бы она была и очень печальна, — произнес Шерлок Холмс. — Скажите прежде всего, не было ли у вашего мужа врагов?

— Решительно нет! — ответила Шашкарева. — Были такие, которые посмеивались над его якобы преувеличенной честностью, но и этих господ я не считаю даже маленькими врагами.

— А по какому направлению любил гулять ваш муж? — спросил Холмс.

— Он постоянно менял место прогулки, — отвечала Шашкарева. — Как-то раз он сказал мне, что хочет исследовать и изучить все окрестности Подмосковья…

— И он начал, вероятно, с известного направления?

— Первая его прогулка была на юг от Москвы, кажется, по Тульскому тракту.

— А потом? — с живостью спросил Холмс.

— Потом? Право, не знаю, — ответила задумчиво Шашкарева. — Иногда он говорил о направлении на какие-то деревни, но я не помню их. Помню, что он ходил и по Калужскому тракту и, около месяца тому назад, по Смоленскому, но других дорог с известными городами — я не помню…

— Он ничего вам не упоминал про Савеловское шоссе, Николаевскую дорогу и про Петербургский тракт? — перебил Холмс.

— Ничего, — ответила Шашкарева. — Если бы он упомянул о том или другом, я запомнила бы.

Вероятно, это сообщение очень понравилось Холмсу, так как он одобрительно кивнул головой.

Остальной рассказ не произвел на него никакого впечатления. Он слушал его невнимательно и я, знавший хорошо его привычки, видел прекрасно, что он продолжает слушать только по виду, думая в то же время совсем о другом.

Как только госпожа Шашкарева умолкла, Холмс поспешно встал и стал откланиваться.

— Христом Богом заклинаю вас помочь моему горю! — воскликнула бедная женщина, пожимая руку знаменитому сыщику.

— Я сделаю все зависящее от меня, — отвечал Холмс. — И если сведения и результаты моей работы будут печальны, не вините меня.

Мы простились с хозяйкой дома и вышли.

Придя домой, Шерлок Холмс развернул на столе карту города Москвы и ее окрестностей, погрузившись в какие-то таинственные исследования.

— Ну-с, теперь место исчезновения обозначается. К сожалению, сектор чересчур велик и придется поработать немало, — произнес он после получасовой работы. — Инженер начал свои прогулки с южного направления. Сначала он пошел по Тульскому шоссе, в следующие разы выбирал дороги, лежащие между Тульским и Калужским шоссе, потом он ходил по Калужскому шоссе, затем, взявши западные окрестности Москвы, прошел по нескольким западным дорогам, наконец по Смоленскому шоссе и стал перебираться постепенно на северные окрестности. Но госпожа Шашкарева ничего не слыхала от него ни про Савеловскую, ни про Петербургскую дороги. Про Смоленское шоссе он говорил ей около месяца тому назад. Значит, в три последующие субботы он прошел по трем дорогам в секторе между Савеловским и Смоленским шоссе. Вероятнее всего, что он еще не дошел до прогулки по Савеловскому шоссе и нам предстоит расспрашивать о нем по дорогам, лежащим между Смоленским и Савеловским трактами.

— Но ведь каждая дорога тянется в неизвестную даль! — воскликнул я.

— О, не так далеко! — улыбнулся Холмс. — Шашкарев уходил по субботам и возвращался по воскресеньям, оставаясь на ночлеги в деревнях. Значит, и искать его придется не дальше того расстояния, какое человек может пройти не спеша за день от Москвы.

— И правда! — воскликнул я, пораженный точной логикой своего друга.

— Вы видите, это не так трудно! — улыбнулся Холмс. — Итак, с завтрашнего дня мы принимаемся за работу или, иначе говоря, совершим ряд двухдневных прогулок.

На этом мы и порешили.

Перед вечером Холмс послал госпоже Шашкаревой письмо и к вечеру ему принесли от нее последний по времени фотографирования портрет исчезнувшего инженера.

А со следующего дня мы начали шататься по дорогам, расспрашивая местных жителей про инженера, портрет которого Холмс показывал всем встречным и поперечным.

Провинция — не столица и жители невольно запоминают каждое вновь появляющееся лицо, в особенности если человек облечен в форму.

И первое время мы путешествовали с большим успехом.

Оказывается, инженера замечали повсюду, в особенности в пунктах более отдаленных от Москвы.

Конечно, его видели не все, но все-таки многие и сразу узнавали по карточке.

Но сколько дорог мы ни исходили, всюду инженера видели сначала удалявшимся от Москвы, а затем возвращающимся.

Две с половиной недели гуляли мы по разным дорогам без всякого результата.

Так дошла очередь и до Савеловского шоссе.

Эта дорога была нам знакома и мы сразу припомнили нашу прогулку три года тому назад.

Но здесь показания жителей оказались несколько иными.

Инженера видели удаляющимся от Москвы, но возвращающимся — не видели.

Расспрашивая всех по пути, мы дошли до деревни, за которой когда-то свертывали на лесную дорогу.

Расспросы шли туго, как вдруг нам удалось напасть на одного плотника.

Когда Холмс, расспрашивая его в числе прочих, показал ему фотографию инженера, он сразу признал его.

— Как же, помню этого барина! — сказал он. — Мы шли (и он назвал день) артелью по лесной дороге и встретили его, не доходя постоялого двора Сереги Кудлова. Барин спрашивал нас: где можно переночевать? Ну, мы сказали, что можно в кудловском дворе, а коли там не понравится, то две версты дальше есть постоялый двор получше.

— А вы сами-то где ночевали тогда? — спросил Холмс.

— Мы-то? У Сереги Кудлова. У него, вишь, есть две комнаты для ночевок…

— И этого барина вы видели у него? — снова задал вопрос Холмс.

— Нет, не видали. Должно, он прошел дальше. Наша артель заняла обе комнаты, и опрочь нас у Кудлова в эту ночь никого не было.

Мы продолжали путь, причем я заметил, что Холмс стал вдруг очень задумчив.

Удивительнее всего было то, что Холмс будто прекратил поиски.

Придя домой, он написал записку и я слышал, как он приказал снести ее следователю П.

Весь день он был словно растерянный и я не мог удержаться, чтобы не спросить его о причине его странного состояния. Он взглянул на меня загадочным взглядом и наконец произнес:

— Сегодня я делаю опыт огромной важности, дорогой Ватсон. До сих пор я не верил ни во что сверхъестественное. Но все данные говорят за то, что я сегодня не ошибусь…

— Да в чем дело? — воскликнул я.

— Я вспомнил тот страшный сон, который видел три года тому назад. И потом… странное совпадение: этот сон я видел как раз там, где теперь затериваются и запутываются следы инженера…

— И вы думаете…

— Я ничего не думаю, — нервно ответил Холмс. — Одевайте скорее шляпу и едемте к следователю.

Мы вышли из дома и поехали к следователю П.

Его мы застали за делом.

В тот момент, когда мы вошли в его кабинет, он допрашивал жену Кудлова.

Эта женщина с подозрительным, неприятным взглядом и таким же неприятным лицом стояла перед следователем и скучающим голосом отвечала на вопросы.