Босиком по звездам - Сергей Бабинцев

– Но кто знает, быть может, у нее были на то веские причины? – продолжил я как ни в чем не бывало, находя на ощупь руку женщины. Хватка тут же ослабла. – Иногда перед всеми нами встает тяжелый выбор.

– Возможно, – сказала Моканна вежливо. – В любом случае, это не мое дело Меня всего лишь попросили уточнить, не пробралась ли предательница на ваш корабль.

– Нет, что вы. Это просто невозможно. Ее здесь точно нет! Должно быть, она прячется где-то еще.

– Хорошо, – сказала адмирал, и уголки ее рта дрогнули в едва заметной усмешке. Уверен, заснявшие Тайру у нашего корабля камеры зафиксировали и то, что назад она не выходила. – Ах, да, если уж мы покончили с официозом, то хочу сказать еще несколько слов не от имени Республики, а от себя лично. Если вдруг, по какой-то нелепой случайности, вы снова встретите Джу, передайте ей, чтобы имела хотя бы совесть не переходить на сторону мужланов. А еще лучше пусть покинет территорию Риденвата и никогда больше не возвращается, если не хочет кончить жизнь в тюрьме.

– Так уж получилось, адмирал, что с нами путешествует мать Тайры, почтенная Ивонна Джу. Ей удалось сбежать с захваченной бунтовщиками планеты, где она работала в отделе дешифровки, и думаю, она могла бы очень помочь в войне, – признался я. – Надеюсь, ее не призовут к ответу за дела дочери?

– Хм… Кажется, начинаю понимать… Так ты говоришь, она дешифровщица?.. Это действительно весьма кстати. Вы с Борком снова помогаете Республике. Буду очень признательна, если вы сейчас же доставите эту женщину прямо на мой корабль. И, конечно, отвечать за свою беспутную дочь она не обязана. Что же касается предательницы Тайры… Повторюсь, это не в моей компетенции – судить ее за преступления. Пусть решает трибунал. Но мое мнение остается неизменным: лучше бы ей на мирах Риденвата не показываться. По крайней мере, до нашей победы.

– Я вас понял, адмирал. Рад был пообщаться, – сказал я, а потом отключил автопилот и повел корабль в сторону серебристой громадины республиканского крейсера.

Только когда связь прервалась, я заметил, что все это время по левую руку от меня, хорошо, должно быть, заметная в кадре, лежала забытая Тайрой заколка для волос. Причудливой формы и ярко-красная. А я-то думал, куда адмирал постоянно косится! Я со вздохом взял ее и протянул поднимавшейся с корточек женщине.

– Ты… ты меня не выдал… – дрожащим голосом сказала она.

– Естественно. Зачем бы мне это было нужно?

– Но ведь я и правда… правда все то, что сказала адмирал! Я – предательница! Тебе не противно со мной рядом находиться?

– Ты спасала мать, – произнес я устало. Жуть, как не люблю все эти терзания. – Взгляни на ситуацию с другой стороны. Ивонна теперь среди своих, а значит, она вновь сможет послужить Республике. Не обижайся, но от нее будет даже больше проку, чем от тебя. Она знает коды и шифры врага, с ее помощью вам, может быть, удастся сохранить тысячи жизней. Ты все правильно сделала.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно. И хватит себя казнить. Я бы поступил точно так же.

– Ты – другое дело. Ты муж… мужчина.

– А еще я не зорд, – напомнил я. – Знаешь, думаю, Земля еще очень нескоро придет к фемократии. Наши мужчины – совсем не те, что у вас. Скорее уж наоборот, это земные женщины считаются слабыми и глупыми. Не все и не всеми, конечно, во многом это пережиток прошлого, но…

– Какой ужас, – сказала Джу, глядя на меня во все глаза. – Я помню, ты что-то такое говорил, но, Богиня, как же это нелепо!

– Разбуди мать, – вздохнул я, не желая вдаваться в споры. – Здесь вам придется попрощаться.

Так Тайра и сделала, и когда "Прескалиста" начала стыковку с кораблем фемократок, Ивонна в компании рюкзака уже стояла у шлюза. Все было решено еще в первый же день после отлета с Ангильи, все слова давно сказаны. Правда, мы хотели отправить мать Тайры на планету под видом беженки с захваченного мира, но, думаю, женщина ничего не потеряет, оказавшись под крылом адмирала. По-моему, Моканна – отличная тетка.

И все же прощания редко бывают легкими.

– Вот, возьми, – нарушила, наконец, тягостное молчание Тайра. Полезла за ворот и вытащила из-под куртки уже виденный мной маленький желтый камешек на цепочке. – Пусть будет у тебя. Я не заслуживаю его надевать.

– Не говори глупостей, милая, – сказала Ивонна мягко. – Этот кулон – твой, носи его с гордостью и помни о доблести наших предков.

– Я все испортила. Стала отступницей. Мне нечем больше гордиться. Он будет жечь мне шею. Возьми его себе!

– Нет, – сказала женщина, и брови на ее добром лице грозно сошлись. – Перестань немедленно молоть чепуху. Я уверена, ни мать, ни бабушка не стали бы тебя осуждать.

– Но мама…

– Еще одно слово, и я тебя накажу.

– Но послушай, я…

Женщина крепко схватила Тайру за ухо, не успела та даже охнуть, и заставила наклонить голову. А потом сама надела ей на шею кулон.

– Даже не думай снимать, пока у тебя не появится собственная дочь. И вытри слезы, а не то я сейчас тоже расплачусь.

– Ох, мама!..

Они обнялись в последний раз, и женщина решительно шагнула в открывающийся проход. На том конце длинного стыковочного рукава я заметил фигуры в желтой форме. Обернувшись на полдороге, Ивонна помахала нам рукой – мне и сонному Борку – а потом ушла окончательно. Диафрагма шлюза начала медленно закрываться.

– Расставание было очень трогательным, – зевнул моргл.

– А ты откуда знаешь? – покосился я на него. – Ты же спал.

– Твоя подружка прибежала в кубрик и начала реветь во весь голос. Что же еще могло ее так расстроить? – сказал Борк, рассеянно почесываясь.

– Она не моя… Да ну тебя, в общем! – фыркнул я и прислушался. Из кубрика действительно доносились приглушенные рыдания. Когда только она успела убежать? Только что, кажется, была здесь…

– Пойдешь успокаивать? – поинтересовался друг.

– Н-не знаю. А надо?

– Я бы не стал. Да, если все-таки надумаешь, спроси там у нее заодно, чем она собирается платить нам за доставку и питание. Я слышал, она почти все отдала матери.

– Ты что, с нее еще и деньги брать хочешь? – возмутился я.

– А что тут такого? Предлагаешь теперь возить пассажиров бесплатно? А вообще – еще не поздно сдать ее властям…

– Прекрати! – перебил его я. – Она же хотела помочь матери, только и