Дамский негодник - Людмила Ивановна Милевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далила с интересом взглянула на Веру Николаевну и спросила:
— Это вы читали эту страницу?
Та кивнула:
— Да, именно я. Только что.
— А Марина это читала?
— Маришу все больше интересует, как устроен мужчина и как завоевать его сердце. Молодая еще, к тому же вдова.
Далила припомнила, что устройству мужчины она посвятила последние три главы. Именно там и лежала закладка.
— А как вы относитесь ко лжи? — спросила она.
Вера Николаевна пожала плечами:
— Увы, я известная правдолюбка, чем когда-то даже гордилась. К сожалению, и Маришу так воспитала.
— Почему же «увы» и «к сожалению»? — удивилась Далила.
— Потому, что с годами я поняла: говорить всем и всегда правду в глаза — настоящая глупость. Глупость, которой подло гордиться. Вы правильно пишете в книге. Я с вами согласна. Действительно, человек так устроен, что не может прожить без лжи. Ложь порой необходима даже доброму и порядочному человеку. И я теперь вот Марише лгу. Много лгу: что здорова, что не волнуюсь, что все у меня хорошо. Лгу, и правильно делаю. Еще ей болезней и проблем моих не хватало.
— А что же она в аптеку тогда пошла? — невесело улыбнулась Далила.
Вера Николаевна виновато вздохнула:
— Значит, я плохо лгу. Много, но плохо. Видимо, неисправима. Ничего не поделаешь, пережитки прошлого. Справедливость, долг, честь, великодушие, благородство — так во мне и кишат. Все, чему когда-то на примере Павла Корчагина нас учили, к сожалению, в некоторых прижилось. А вот как со всем этим выживать, никто нам не объяснил. Хуже другое, Мариша меня превзошла, а время грязное — мутное время. Скажите, как в наши лживые дни жить по совести?
— Действительно трудно, — согласилась Далила. — Жить трудно, а хорошо жить, кажется, невозможно.
Вера Николаевна снова вздохнула:
— Вот и страдает она. Тяжело ей в этом несправедливом мире. Вы уж утешьте ее, я вас очень прошу.
Далила заверила:
— Обязательно. Для этого я и пришла.
В прихожей хлопнула дверь, и раздался звонкий девчоночий голос:
— Мамочка, я примчалась! Хоть ты у меня и здорова, но не сердись, буду лечить!
Вера Николаевна с просветленной улыбкой кивнула на дверь:
— А вот и Мариша. Доченька, у нас гости! — громко возвестила она.
В гостиную, прижимая к груди коробки с лекарствами, влетела стройная молодая женщина с восточным смуглым лицом. Далила ее узнала. Она тоже узнала Далилу и изумленно воскликнула:
— Вы?! Какая приятная неожиданность!
Самсонова поспешила прояснить цель прихода:
— Меня Елизавета прислала…
Закончить она не успела, Марина ее прервала, разочарованно сообщив:
— Да-да, отчеты готовы. Я все сделала в срок.
Вера Николаевна вставила:
— Она у меня аккуратная.
И тут же, ощутив себя лишней, вдруг заспешила:
— Ну, не буду мешать вам, Далила Максимовна, пойду вашу книжечку почитаю, дело полезное.
Марина, бросив Самсоновой «простите, сейчас я вернусь», поспешила за матерью. Из соседней комнаты тотчас послышался ее нежный голос:
— Мамочка, я купила не все. В нашей аптеке кое-чего не оказалось, но завтра утром я кого-нибудь попрошу съездить в центральную. Там, говорят, есть даже самые редкие. К следующему приему у тебя обязательно будет полный комплект лекарств.
Вскоре Марина вернулась и пояснила с виноватой улыбкой:
— Еще и мама вот приболела.
Далила поняла, что попала к очень хорошим, но беззащитным людям. Глядя на хрупкую фигурку Калоевой, на ее добрые ласковые глаза, на безвольно опущенные плечи, она решила брать быка за рога и спросила:
— Марина, кого вы боитесь?
Калоева вздрогнула, но ответила:
— Никого не боюсь. Почему вы так думаете?
— Отвечу вопросом: вы любите свою маму?
Ответ прозвучал с горячностью:
— Больше жизни люблю!
Далила заметила:
— Но, несмотря на эту любовь, вы все же вынуждены были ее к себе пригласить. Убитую горем, больную. Зачем? И почему сами к ней не поехали?
— Мне одиноко одной, — покраснела Марина. — А из Питера уезжать не хочу.
— Вы не умеете лгать, лучше скажите правду: почему вы боитесь уехать из Питера?
Калоева опустила голову и смущенно пролепетала:
— Я боюсь за Людмилу.
И, с мольбой взглянув на Далилу, попросила:
— Только не задавайте, пожалуйста, больше таких вопросов.
— Ну, уж нет! Я здесь как раз для того, чтобы задавать вам такие вопросы, — открыла карты Далила и снова подметила: — Вы даже в центральную аптеку, матери за лекарством, пойти не решились, а утверждаете, что никого не боитесь. И мама ваша боится. Когда я пришла, она встретила меня очень настороженно.
Марина, упрямо тряхнув головой, повторила:
— Вы ошибаетесь. Мы никого не боимся.
— А почему вы отпустили прислугу?
— Мне хотелось побыть одной.
— И поэтому вы вызвали маму? Нет, — возразила Далила, — прислугу вы отпустили потому, что боитесь свидетелей. Свидетелей чего, возникает вопрос.
— Пожалуйста, не спрашивайте об этом меня! — взмолилась Калоева.
Самсонова согласилась:
— Хорошо, я буду сама на вопросы свои отвечать. Маму вы в курс дела не вводили, но она умная и проницательная, догадалась сама. А вызвали вы ее, чтобы кого-то свидетелем напугать. Кого? Сасуняна. Узнав, что здесь ваша мама, он не решится прийти, вы так полагаете. А из дома вы боитесь уйти потому, что ждете известий или звонка. От кого? От Людмилы, жены Сасуняна.
— Откуда вы знаете? — отшатнулась Калоева.
Далила заверила:
— Я много знаю. Потому к вам и пришла. Я хочу, вам помочь.
Марина заплакала:
— Ах, мне никто… Никто не поможет! Мне действительно страшно!
— Почему?
— Уже и Трофимыч убит!
— Трофимыч? — удивилась Самсонова. — Кто это?
— Сторож. Он дежурил в то утро на фабрике, ну, когда Миша погиб.
— Погиб? Вы абсолютно уверены, что вашего мужа убили, — не столько спросила, сколько констатировала Далила.
Марина кивнула:
— Да, конечно. Я была там у него накануне…
Глава 25
Это был шок: «Марина была накануне у мужа!»
Самсонова переспросила:
— Вы были на фабрике?
— Да, — кивнула Калоева, — мы туда вместе пришли.
«Выходит, Сасунян и здесь мне солгал», — мысленно констатировала Далила и, подавшись вперед, воскликнула:
— Расскажите, пожалуйста, как это было?
Калоева не заплакала (чего боялась Самсонова), она печально произнесла:
— Накануне вечером мы слегка покутили, возвращались поздно из клуба. Миша был весел, много шутил. Потом зазвонил мобильный…
— Вы знаете, кто ему позвонил? — поспешно поинтересовалась Далила.
— Нет, сам он не сказал, а я не спросила.
— Так нелюбопытны?
— Ему часто звонили, но почему вы об этом спрашиваете? — удивилась Марина.
Самсонова, глядя ей прямо в глаза, призналась:
— Потому, что жена Сасуняна, Людмила, моя подруга, это во-первых. Во-вторых, ваша история выглядит очень странной. В-третьих, я к
