Колдовской мир - 3: Полет мести - Андрэ Нортон

Слова Талла вызвали страх у Нолар. Остбор говорил ей, что бесчисленные века тому назад мужчины тоже обладали Силой, но Нолар и подумать не могла, что они могут быть так отвратительны, как этот Талл… и так явно опасны.

Нолар невольно сжала кулаки, в левом, в кармане, находился осколок.

— Я ни в чем не стану тебе помогать, — поклялась она.

Талл насмешливо улыбнулся, снова сел и положил руки на резные рукояти.

— Она непокорна, Смайр. Я не терплю непокорности, волшебница. Это мое единственное предупреждение. Тот, кто противится мне, испытает мой гнев. — Он со свистом перевел дыхание, негодующе раздул ноздри.

— Мне оставили только это — это ничтожное кресло! Сказали, что я заслуживаю «определенного положения». Теперь я покажу, чего заслуживаю! Это кресло станет моим новым троном, и все ниспровергнутся перед ним, моля меня о милости!

Нолар смотрела на него, и ужасное подозрение возникло в ее сознании. Устаревшая речь Смайра и его хозяина, это древнее одеяние, пища из давних запасов — все эти детали неожиданно встали на свои места. Нолар отшатнулась от своей догадки. Но она должна знать.

— Ты сказал, что тебя заточили, — неуверенно проговорила она. — Не расскажешь ли об этой несправедливости? Остбор о ней ничего не знал.

Торопясь заслужить одобрение хозяина, Смайр начал хвастать достижениями Талла:

— Мой хозяин обнаружил легендарный камень Коннард, — торжественно сказал он. — Презирая опасность, он привлек его Силу и творил чудеса. Все посвященные дивились им и завидовали.

Нолар заставила себя казаться невозмутимой. Подтверждались ее худшие опасения: камень Коннард действительно во власти Талла. Надо попробовать выручить его… но как? Талл был явно польщен похвалами Смайра.

При упоминании других завистливых посвященных рот Талла презрительно скривился.

— Глупцы! — Он провел пальцами по цепи у себя на груди; это движение странно напомнило привычку Смайра гладить свою серьгу.

Чем больше вглядывалась Нолар в тусклые звенья, тем большее отвращение испытывала. Что-то грязное было в цепи Талла, хотя эта грязь не имела никакого отношения к обычным нечистотам. Нолар считала, что цель этой цепи — зло, что она сознательно была изготовлена со злыми намерениями.

— А эти завистливые посвященные, — подталкивала она, — они вас заточили? Разве не Совет волшебниц Эсткарпа?

Талл презрительно отмахнулся.

— Некоторые докучливые карги когда-то совали свой нос в мои дела, но это им дорого обошлось. Однако ни о каком Совете я не знаю. Нет… Меня схватили другие маги. Тупицы! Трусы! У них не хватило смелости желать того же, чего пожелал я, они не хотели рисковать всем ради беспредельной власти! — Он вытянул руки, сжал пальцы, как будто сжимал спелый плод.

Камень — в сознании Нолар возникло это слово. Не подумав, она выпалила:

— Но ведь камень Коннард предназначался для жизни — для лечения!

Быстро, как нападающая змея, Талл наклонился вперед в своем кресле.

— Что ты знаешь о камне?

Мысли Нолар заметались. Она должна хоть частично сказать Таллу правду.

— Как только что сказал мастер Смайр, камень стал легендой. Я читала в свитках Лормта, что с его помощью совершались чудеса излечения.

— Вздор! — Талл презрительно ударил по рукояти кресла. — Камень мой, и я сделаю с ним, что хочу. Никто не подозревал, какие в нем глубины. Кроме меня! Глупцы, перечившие мне, только начинали догадываться, чего может достигнуть посвященный, которого не сдерживают сомнения и страхи. — Он задумчиво посмотрел на своих пленников. — Я начинаю понимать, как можно использовать тебя и твоих спутников для моего праведного гнева. Ты соединишь свою Силу с моей, волшебница, и мы вместе извлечем, что сможем, из этих двоих.

Нолар встала между ним и своими друзьями.

— Никогда, — сказала она негромко, но решительно.

Талл усмехнулся, Смайр потер свою серьгу и тоже понимающе ухмыльнулся.

— Смайр, — замурлыкал Талл, — мне кажется, эта волшебница нуждается в демонстрации моего воздействия на камень Коннард.

Талл встал и поднял руки. «Он похож, — решила Нолар, — на тощую летучую мышь, нелепо закутанную в пурпурный бархат». Она не получила никакого предупреждения: Талл испустил поток хриплых непонятных звуков, и тело Нолар потеряло всякую, чувствительность. Она могла дышать, моргать глазами, но не могла ни двигаться, ни говорить.

Талл указал на Деррена, который оказался тоже парализованным. Нолар видела муку в его глазах, он пытался пошевелиться, но не мог. Смайр откинул покрывало, открыв ноги Деррена. Взял кинжал у пограничника и сунул себе за голенище.

Талл сморщил нос, ощутив слабый запах трав Нолар.

— Выбрось повязки и травяной мусор волшебницы, — приказал он. — Я хочу осмотреть эти раны.

Глаза Нолар заполнились слезами боли и сочувствия: Смайр грубо сорвал повязки, обнажив ноги.

Талл наклонился, его жестокое лицо приобрело заинтересованное выражение.

— Ага, довольно серьезная рана на одной ноге и растянутая лодыжка на другой — тем лучше. Смотри, волшебница! — Он указал на Деррена и произнес какое-то заклинание.

К ужасу Нолар, ноги Деррена потеряли нормальный цвет, они постепенно стали тускло-серыми. Деррен потрясенно смотрел на них: его тело проходило через какое-то преобразование, и он этому не мог помешать.

Талл ткнул пальцем в сторону Нолар и отдал новый приказ:

— Подойди, волшебница! Зри силу моих рук, познай мои возможности!

Освобожденная, Нолар подошла к Деррену. Ее дрожащие пальцы коснулись неестественного цвета раненой ноги Деррена, и девушка тут же отдернула их.

— Это камень, а не плоть! — воскликнула она, отказываясь верить собственным глазам и ощущениям.

— Ты очень чувствительна к очевидному, — насмехался Талл. — Действительно, твое знакомство с камнем Коннард очень поверхностное. Ты не знаешь его основной способности: преобразовывать живую плоть в другие формы.

Нолар с явным отвращением посмотрела на него.

— Обратить целительную Силу в такое зло! Тебя нужно было не заточить, а уничтожить!

Талл оскалил зубы.

— Молчать! Мне не интересны твои безмозглые суждения. Слушай меня: заклинание может подействовать в обратном направлении. То, что стало камнем, может снова стать плотью… если ты подчинишься моим желаниям.

Нолар заставила себя коснуться холодной твердой поверхности того, что раньше было ногой Деррена. Она не может обречь его на жизнь разделенного на две части чудовища.

Подняв глаза, она не сознавала, что по щекам ее катятся слезы.