Ганза. Книга 1 - Антон Требунский

Густав II посидел еще несколько минут, обдумывая только что полученные новости. Губы его шевелились, словно он беседовал с собой — привычка, о которой сам король не подозревал.

Встав из кресла, Густав потянулся и громко позвал:

— Христиан!

Портьера у дальней стены шевельнулась и из-за нее выступил толстяк в черных одеждах священника-лютеранина. Прочихавшись, он остановился возле стола и начал пристально разглядывать короля. Волосы соломенного цвета и внимательные карие глаза, не пропускающие ничего из происходящего вокруг — вот, пожалуй, и все, что в человеке выделялось с первого взгляда.

— Фалькенберг подписал договор, — возвестил король, опускаясь обратно в кресло.

— А что кардинал де Ришелье? — спросил священник, задумавшись на несколько секунд.

— Французское королевство выступило гарантом выполнения условий мира, — подтвердил Густав Адольф.

— Им нужен этот мир также, как и нам. Следующей весной Сигизмунд III вступит в войну, вернув восточные земли империи Фердинанду.

— Московия по условиям договора обязана поддержать нас, объявив войну Речи Посполитой как только моя армия вторгнется в пределы империи, — возразил король, задумчиво поглаживая бороду.

— Царь Федор не намерен выступать против Ганзы. Он боится потери налаженных торговых связей с Европой.

— Знаю, — перебил священника Густав. — Я направил в Москву послов. Они поедут вместе с теми послами на юг, о которых мы говорили того дня. С ними я направил письмо к некоторым московским дворянам, которые согласятся оказать нам определенные услуги, надавив на своего правителя, распустив нужные мне слухи, подняв смуту, в конце концов. У меня теперь достаточно денег для того, чтобы оплатить подобного рода услуги.

— Кстати, о посольстве на юг, — дернулся священник. — Когда они вернутся?

— Я не могу послать их морем, — энтузиазм короля несколько приугас. — Им придется ехать через Московию, поэтому их возвращения стоит ожидать не раньше весны следующего года.

— Я не вижу причин, по которым этот договор не может быть заключен. Но если что-то помешает… Стоит озаботиться, чтобы у нас руках оказался другой неожиданный сюрприз императору Фердинанду. Без этого нас может постигнуть судьба Кристиана Датского, — напомнил королевский духовник.

Густав вскочил:

— Кристиан — безмозглый идиот! — он нервно прошелся из угла в угол. Священник следил за своим монархом одним взглядом, не поворачивая головы. — Не успев восстановить порядок в своем королевстве, полез в новую войну. Из-за пригоршни монет и куска балтийского побережья!

Король резко остановился, взглянув на отца Христиана.

— Ты думаешь, я делаю то же самое? — священник промолчал. — Нет! Получив от Ост-Индской компании деньги, я не брошусь тут же нанимать всякий сброд. И не буду немедленно вторгаться в империю. Мне жаль, во-первых, моего королевства. Во-вторых, моей армии. И в-третьих, моя честь!

Густав успокоился и сел в кресло.

— Я не могу сейчас набрать войско, которого требуют эти торговцы. Те, кто настолько нуждался в деньгах, что готов был отдать за них меч и жизнь, ушли вместе с Кристианом. Те, кому не хотелось разменивать свою шкуру на золото, не согласятся на это и сейчас.

— Выход? — спросил священник.

— Я нашел выход, — ухмыльнулся король. — Регулярное войско. Королевское войско, набранное из крестьян, горожан. Скажем, по два человека от двора или от квартала… Это можно решить и потом.

— У них будет причина одерживать для вас победы, — понимающе кивнул священник. — Их семьи, земли, имущество — все это остается здесь, в Швеции, в безраздельной власти вашего величества.

— Эти два миллиона дукатов помогут мне собрать непобедимую армию, — прошептал король. Священник незаметно улыбнулся. — Пусть император думает, что я беден как церковная мышь! Настанет весна, и он будет неприятно озадачен.

— Осмелюсь напомнить, государь, что о вашем договоре с Ост-Индской компанией Английского королевства вполне может уже быть известно всей Европе. Поэтому ваше вступление в войну вряд ли будет неожиданностью для Фердинанда и его союзников.

Густав нахмурился, смотря в камин. Слова отца Христиана — его духовника, а по совместительству и советника — в очередной раз показывали незаменимость священника в делах подобного толка.

— Так, — сказал он после минутного молчания. — Мое посольство на юг является тайной даже для Фалькенберга, а тебе я сообщил о нем только спустя неделю, после того, как отправил их в путь.

— Им придется пересекать территорию Московии, — напомнил отец Христиан. — А царь Федор может озаботиться тем, куда они направляются.

— Плевать! Скажут, что они — посольство в Персию. Там действительно будут послы в Персию, по мелким, незначительным делам. И будут пятеро человек, одному из которых известна настоящая цель их миссии. Он поведет этих пятерых туда, куда приказал направится я. Твоя задача, Христиан, обеспечить сокрытие привезенной ими информации, когда они вернутся. Сделать так, чтобы никто из них не проболтался о результатах миссии или даже о том, что подобное вообще происходило.

Священник вопросительно потер рукой горло.

— Да, пожалуй, — подумав, согласился Густав, — тех четверых. Пятый, граф Фастолф, должен сначала рассказать мне о том, чего смог добиться. О его молчании я позабочусь сам.

— Граф Фастолф, — медленно повторил за королем пастор, делая пометку в памяти.

— Да, — подтвердил Густав II Адольф. — А теперь можешь быть свободен.

Священник грустно улыбнулся и направился к двери за портьерой.

XX

— Мартин, постой!

Юноша остановился, собравшись уже сесть на коня, оглянулся и увидел спешившего к нему мастера Зольгера.

— Постой!

Мартин, служивший гонцом при Верховном Магистрате Ганзы, нечасто становился объектом внимания таких важных людей, как мастер Ансельм. С пятнадцати лет, когда старший брат — писарь при Ульрихе Дункеле — пристроил его на эту службу, он выполнял мелкие поручения, разносив по Бремену записки для других служащих союза или изредка отвозив послания в ставку герцога Альберта Валленштейна.

Сегодня был хлопотный день — все остальные гонцы были на заданиях, большей частью в других городах. Конечно Ганс, глава курьеров, должен был вернуться сегодня из Гамбурга. Но у мастера Боля не было времени ждать.

Полчаса назад он вызвал Мартина к себе в кабинет и юноша впервые увидел главу Верховного Магистрата воочию. Сам мастер Иероним дал гонцу задание не мешкая отвезти послание в Оснабрюк и передать его там некоему лейтенанту из роты какого-то Родерика Виндорта, остановившемуся в таверне «Еще одну». Этот офицер вместе с двумя товарищами должен был немедленно приехать в Бремен и явиться с докладом к господину Болю.

А теперь за Мартином лично явился мастер Зольгер. Такой интерес со стороны выборных глав из Верховного Магистрата льстил юноше. Он твердо уверился, что получил важное задание и был готов на что угодно, лишь бы выполнить его.

— Мартин, мастер Боль приказал тебе отправиться в Оснабрюк? — спросил, отдышавшись, выборный представитель от Любека.

— Да, господин выборной глава. Я должен передать послание лейтенанту Лихтеру из рейтарской роты Родерика Виндорта. Согласно приказу мастера Боля, он… — и Мартин выложил все задание.

— Уф-ф. Все верно, — облегченно вздохнул мастер Зольгер. — Я все-таки успел.

Юноша внимательно смотрел на него, ожидая дальнейших распоряжений.

— Планы меняются, Мартин, очень часто меняются, — не совсем понятно пояснил мастер Зольгер. — Ты должен передать лейтенанту Лихтеру, что ему необходимо оставаться в Оснабрюке, ожидая пока Магистрат не выработает дальнейшего плана действий. Тогда к нему немедленно направят гонца с инструкциями. Понял? — парень кивнул. — Повтори.

Мартин повторил все послание слово в слово. За отличную память его и взяли на посыльную службу.

— На, возьми, — мастер Зольгер снял с шеи цепочку с серебряным медальоном и протянул ее гонцу. Юноша взял ее и одел на себя. — По медальону тебя узнает лейтенант и удостоверится в правдивости твоих слов. Отправляйся как можно скорее, от этого зависит твоя будущая судьба. Постарайся не медлить с выполнением задания, если хочешь, чтобы я взял тебя к себе личным посыльным.

Мартин просиял и спустя мгновение оказался в седле.

— Уже спешу, мастер Зольгер, — ответил он улыбаясь и пришпорил коня.

Подождав, пока цокот копыт по мостовой не стихнет в отдалении, мастер Ансельм утер пот и прислонился лбом к стене конюшни, оказавшейся на удивление холодной.

— Господи, твоей помощи прошу…

XXI

Магистр Николаус ходил по комнате из угла в угол, словно рассерженный волк по клетке. Черные одежды развевались за его спиной словно два крыла летучей мыши.