Спасти нельзя развестись - Екатерина Серебрякова

Я старалась насладиться каждым касанием, каждым мгновением этого чудесного момента.

Как в первый раз дрожали руки, когда я гладила крепкую мужскую шею, замирало сердце, когда Кирилл обнимал меня за талию через ткань одежды. Это был страстный, но робкий поцелуй, полный противоречий.

Мы целовались, пожалуй, не больше секунды, которая показалась вечностью.

Разорвав контакт губ, мы прижались друг другу лбами и тяжело дышали горячим воздухом, не говоря ни слова. Слова были излишни. Мы оба это понимали.

Ничего не сказав, я запахнула меховую накидку и вышла из машины, чтобы уйти к лифтам, не оглядываясь назад. Это было бы выше моих сил.

– Ольга Владимировна? – Настя, обеспокоенная моим внешним видом, поднялась со своего места, стоило мне появиться в приемной.

Вид у меня, наверное, был тот еще. От смущения щеки горели огнем, губы полыхали, еще ощущая вкус страстного и неожиданного поцелуя. Растрепавшиеся волосы спадали по плечам, от прически почти ничего не осталось.

– Вы в порядке?

– В полном, – соврала я, падая на кожаный диванчик в попытках освободиться от пресловутой меховой накидки.

– Вам уведомление пришло… – помощница не сводила с меня пристального взгляда, параллельно пытаясь не глядя взять со стола какие-то документы. – Из ЗАГСа. Скоро истекает срок рассмотрения заявления на развод. Простите… Глупо, наверное, так об этом Вам говорить.

– Ты веришь в знаки свыше? – мой ответ прозвучал невпопад и еще больше обеспокоил девушку.

Настя отрицательно качнула головой, свела брови у переносицы и ушла на свое рабочее место, судя по всему, погружаясь в работу, чтобы не обращать на меня внимание.

Я сидела на диванчике, рассматривая заботливо распечатанное уведомление из ЗАГСа. Что это было: стечение обстоятельств или знак судьбы, посланный, чтобы предостеречь меня от, возможно, самой главной ошибки в жизни?

Ответа не нашлось, так что я молча удалилась в свой кабинет.

Какое слово описывало мое поведение сегодня?

Измена.

Пожалуй, это и впрямь была она. Я корила себя не столько за поцелуй, сколько за мысли об этом мужчине, за возникшее желание вновь быть рядом с ним.

Я ненавидела себя за то, что ощущала счастье и спокойствие, сидя рядом с Кириллом в одной машине. Мне было не просто хорошо, мне хотелось поставить момент на паузу и навсегда сохранить его в своей памяти.

Возможно, это даже хуже, чем физическая измена и поцелуй, который стал логическим завершением этой встречи.

Конечно, глупо было полагать, что наши с Кириллом отношения могут вернуться к прежнему состоянию и уровню. С ним я закончила, при том закончила не слишком-то красиво. Нельзя теперь просто взять и сказать, что хочу возобновить отношения.

– А хочу ли я этого?

Я смотрела через две полосы оживленного движения на офисное здание напротив, где должен был находиться предмет моих внутренних терзаний совести.

Действительно ли я хотела вернуть то, что было между нами с Кириллом, или просто думала так?

Наши отношения были легкие, ничем не обязывающие. Их достоинство было в отсутствии быта и рутины.

Теперь я не смогу позволить себе жить прежней жизнью, а значит и состоять в таких отношениях. Если я вернусь к Кириллу, наши с ним отношения мало чем будут отличаться от того, что я сейчас имею с Борисом.

Беременность, быт, проблемы и недопонимания раз и навсегда искоренят романтику и перечеркнут все хорошее, что было за беззаботный месяц романтичной влюбленности.

– Но и оставаться с Борисом после произошедшего сегодня как минимум нечестно. Я не люблю его. Печальный факт, – признавшись самой себе в очевидном, я опустилась в кожаное кресло и устало прикрыла глаза.

– Что же мне теперь делать? Отвечать на уведомление ЗАГСа?

Это был, пожалуй, самый непростой мой внутренний монолог. И, увы, я так и не пришла к каким-либо логичным ответам на зависшие в воздухе вопросы.

– Да, Галина Яковлевна, – отвлечься работой от собственных мыслей мне помешал звонок свекрови, которая всегда очень вовремя находила момент.

– Оленька, добрый день. Как прошла встреча? Ты уж прости, что я не приехала…

– А собирались ли Вы приехать? – мой голос прозвучал особенно вкрадчиво, но это ни на секунду не проняло свекровь.

– Что за глупости в твоей голове! Лучше расскажи как прошла встреча. Все обсудили?

– Не знаю, – честно ответила я. – Из-за беременности в голове не мозги, а каша. Кирилл что-то говорил, а я запомнила только «бла-бла-бла»…

– Ой, как я тебя понимаю, моя девочка! У меня во время беременности гормоны так скакали, что собственное имя не всегда могла вспомнить. А когда токсикоз начался…

– Все, все, не пугайте меня!

– Хорошо, как скажешь, – Галина Яковлевна шумно выдохнула в трубку, явно не спеша заканчивать этот разговор.

Казалось, она хочет спросить что-то еще. И больше всего на свете я боялась, что она уже знает ответ на собственный вопрос.

– Что-нибудь еще?

– Нет, ничего больше, – с улыбкой ответила я, внутренне радуясь, что свекровь не может видеть мой наглый взгляд в этот момент. – Хорошего дня, Галина Яковлевна. Мне нужно работать.

Да, я не смогла признаться свекрови, что изменила ее сыну во всех смыслах этого слова. Несмотря на то, что Галина Яковлевна была бы целиком и полностью на моей стороне (почему-то в этом я уверена), мне не хватило смелости признаться.

Оставлю этот инцидент в тайне до тех пор, пока сама до конца не разберусь с произошедшим.

Глава 12

Каждый день возвращаться домой хотелось все меньше. Мы с Борисом становились чужими людьми, которых связывали только быт и работа. Но и то, и другое стали отходить на второй план.

Муж все чаще утыкался в ноутбук, анализируя рынок и графики, а я намеренно придумывала себе домашние дела, чтобы остаться наедине с собой.

Вот и сегодняшний вечер не стал исключением.

– Борис, я вернулась! Хочу сегодня вымыть хрусталь, который дарили твои родители нам на свадьбу. На нем многовековой слой пыли.

– Почему бы не попросить клининг это сделать? – муж нехотя оторвался от работы и с удивлением посмотрел на меня.

– Этот хрусталь стоит как наш дом, я сама боюсь его трогать. Да и вспомню тот трогательный момент, когда твоя мама его нам вручала.

– Да, эту речь я долго не забуду, – Борис отложил в сторону очки и рабочий ноутбук и прошел за мной на кухню.

Почему-то от близости наедине с ним делалось некомфортно. Хотелось занять чем-то руки, чтоб не стоять как каменное изваяние, найти за что зацепить взгляд.

Одним словом, мне было неуютно, и ни о каком спокойствии речи не шло. Не