Украина в водовороте внешнеполитических альтернатив. Исторический экскурс в 1917–1922 годы - Валерий Федорович Солдатенко

с матросом А. Полупановым. Преимущественно молодежным был и состав бойцов бронепоезда, которым командовала молодая коммунистка Л. Мокиевская-Зубок. Бронепоезд в срочном порядке построили рабочие Брянского завода в Екатеринославе. В отряды, сформированные Харьковским молодежным союзом, записалось более 500 юношей и девушек[300].

Рядом с украинцами и русскими на борьбу с австро-венгерскими и немецкими захватчиками включались и граждане других государств, волею судьбы оказавшиеся в Украине. Так, из числа пленных были созданы 1-й чехословацкий отряд под командованием Я. Гашека. Среди тех, кто сдерживал натиск австро-немецких войск, были сербские подразделения под руководством Д. Сердича. М. Чапека, М. Ковачевича, О. Дундича, С. Лазича, Е. Чоппа.

В первых числах марта в ожесточенных боях под Бахмачем наряду с отрядами В. Примакова участвовали 4-й и 6-й полки чехословацкого корпуса, отходившие из Киева. Когда же по приказу командования корпус начал покидать Украину, революционно настроенные чешские солдаты оставили советским войскам немалое количество оружия.

В боях с оккупантами красногвардейцы и бойцы советских частей проявляли стойкость, упорство. Так, на протяжении целых десяти дней намного превосходящие численно части оккупантов не могли преодолеть сопротивления защитников небольшого разъезда Дубовязовка вблизи Конотопа. На одесском направлении только в боях под Слободой и Бирзулой (6–7 марта) захватчики потеряли 2,5 тыс. человек[301].

Оборонительные усилия большевики Украины координировали с правительством Советской России. Так, по согласованию с В. И. Лениным главнокомандующий советскими войсками на юге России В. А. Антонов-Овсеенко перешел в распоряжение Народного секретариата и 7 марта 1918 г. был назначен народным секретарем и главнокомандующим всеми войсками Украины. Это имело принципиальное значение в преодолении сепаратистских действий руководства Донецко-Криворожской Республики, которое считало, что объявленный статус особности может служить основанием для нераспространения на территорию региона брестских договоренностей Центральной Рады, остановит оккупацию на границе Харьковской, Екатеринославской областей и Криворожского бассейна. Австро-германские войска очень быстро развеивали подобные иллюзии.

В целях централизации управления боевыми действиями красногвардейских отрядов и революционных частей штаб главнокомандующего войсками Украины свел их в 5 армий численностью 3–3,5 тыс. каждая[302]: 1-я (командующий Асеев, затем П. Егоров) и 3-я (командующий П. Лазарев) дислоцировались на одесском направлении; 2-я формировалась на Черниговщине в районе Глухова; 4-я (командующий Ю. Саблин) выдвинулась в район Гребенки – Лубны – Ромодан; 5-я (командующий Р. Сиверс) была сосредоточена под Бахмачем и Конотопом[303].

В процессе организации отпора иностранному нашествию в среде руководящего ядра большевиков Украины серьезными оказались влияния «левых коммунистов» и тех партийцев, которые склонялись к радикализму в решении всех насущных проблем. Яркими их носителями были Е. Бош, В. Затонский, Ю. Коцюбинский, Н. Лебедев. А наиболее авторитетным был, бесспорно, Г. Пятаков, который, хотя и работал с ноября 1917 г. на высоких государственных постах в Петрограде, связей с Украиной не порывал, а коллеги из Киева не раз возвращались к вопросу о необходимости его возвращения в родной город для выполнения ключевых ролей в политической жизни. «Левые коммунисты», их сторонники стремились к бескомпромиссной борьбе за социалистические идеалы, за победу социалистической революции при любых условиях.

Одобрение VII съездом партии ленинской позиции и ратификация IV Всероссийским съездом Советов Брестского мирного договора означали серьезное поражение левой оппозиции. Однако Георгий Пятаков и многие его единомышленники, особенно те, которые работали в Украине, «не сложили оружия». Они попытались разжечь пламя революционной войны непосредственным соприкосновением с австро-немецкими оккупантами, которые по соглашению с Центральной Радой шли в Украину для восстановления УНР.

Николай Скрыпник так лапидарно передавал сущность позиции Г. Пятакова, А. Бубнова, С. Косиора, решивших превратить Украину в главный плацдарм апробации «левокоммунистических» идей: «Русский Брестский мир есть ошибка. В России он приемлем. Но здесь, на Украине, его надо фактически поправить. Значение имеет только вооруженная борьба. Надо борьбу рабочих и крестьян против германского империализма начать на Украине, а затем в России, так как немецкий империализм хочет ограничить и задавить пролетарскую революцию; борьбу на Украине надо вести несмотря на то, что это будет влиять на отношения России с Германией. Надо откровенно заявить, что укр. рабочий класс и крестьянство вовсе не связаны в своей борьбе Брестским договором и будут проводить борьбу за власть всеми средствами и путями к окончательной победе как на территории Украины, так и далее на всем фронте революции»[304].

Пытаясь доказать возможность ее новой вспышки в дни немецкой и австро-венгерской оккупации Украины, «левые коммунисты» прошли в составе советских войск тяжелый кровавый путь по родной земле от Бердичева в Киев, от Полтавы до Бахмача, от Бахмача к Таганрогу, защищая в боях Родину. 1 марта 1918 г. Георгий Пятаков оставил ответственный пост комиссара Госбанка[305]. В автобиографии он вспоминал: «В вопросе о Бресте разошелся с ЦК и отправился воевать на Украину с наступавшими немецко-гайдамацкими войсками»[306].

О своей деятельности в то время скромно писал: «Вступил в отряд Примакова, в котором исполнял разные должности: вел политработу, выпускал газетку “К оружию!”, вершил суд и расправлялся, ездил в разведку и был пулеметчиком»[307]. Революционный пыл, готовность к самопожертвованию, бесстрашие, честность, искренность, присущие Г. Пятакову, Е. Бош, Н. Лебедеву (последние тоже из «левокоммунистических» соображений вместе с Ю. Коцюбинским и С. Бакинским 5 марта покинули посты народных секретарей в правительстве Советской Украины) стали составной частью пусть временного, но успеха в отпоре немецко-австрийскому нашествию на Полтавском участке фронта (правда, такие успехи были в то время единичными, не способными существенно повлиять на общий ход событий)..

С переносом военных действий в пролетарские районы Левобережья сопротивление оккупантам выросло за счет сил, дополнительно мобилизованных в Красную армию. В Екатеринославе до конца марта 1918 г. в добровольческие формирования вступило около 3 тыс. человек, в Александровске – 1,5 тыс. В Харькове за короткий срок были сформированы и отправлены на фронт три пехотных полка, несколько других отрядов.

Однако для успешных оборонительных боев этого было явно недостаточно, хотя темпы захвата восточных земель Украины заметно замедлились. Да и в уже занятых городах оккупанты не чувствовали себя в безопасности. Так, 20 марта против захватчиков поднялись рабочие Херсона, а через 2 дня – рабочие Николаева[308].

Конечно, история противодействия наступающим австро-германским войскам – это одновременно и история борьбы против восстановления в Украине власти Центральной Рады (очевидно, в данном случае не стоит обращать серьезного внимания на абсурдные утверждения тех авторов, которые стремятся доказать, будто бы освобождение Украины от большевиков, советской власти осуществлялось собственными национальными мизерными войсками С. Петлюры «при помощи» немцев и австро-венгров[309]). На деле шло ожесточенное противостояние и противоборство двух властей внутри Украины (иногда ситуацию квалифицируют как «две Украины»[310]), вовлекавшее в политический водоворот огромные массы вооруженного местного населения, что никак иначе, чем Гражданской войной, именоваться не может. То есть происходило типичное для 1917–1920 гг. явление: смыкание иностранной интервенции со стимулируемой ею Гражданской (внутренней) войной. В этом