Святые Бенгалии - О.Б.Л. Капур

в них. В Своих воплощениях Он проявлен наиболее полно, чем во всём другом, хотя инкарнации Бога также отличаются степенью Его отдельного проявления в них. Но все Его инкарнации — Его формы. Нет различия между Кришной, Аллахом, Буддой и Христом. Для Бога все религии, — Его религии, и Он благоволит ко всем, кто любит Его, независимо от каст и вероисповеданий. Нашему Джаганнатхе Деве в различных формах поклоняется последователи множества религий. Буддисты поклоняются Ему как Будде, члены Брахма Самаджа — как Омкаре, в то время как другие почитают Его как Нараяну, Двараканатху или Нанданандану[209], и Он соответствующим образом благоволит ко всем им. Даже мусульмане не обделены милостью Джаганнатхи. Шастры говорят, что Он также принимает пищу, приготовленную поклонниками Аллаха.

Священник полностью удовлетворился этим объяснением и заявил: «У меня больше нет сомнений. Вы меня убедили, что Вайшнавизм — высшая религия. Я так много путешествовал и встречался со многими верующими и святыми, но никто из них не оказал на меня такое сильное впечатление как Вы. Я чувствую, что после встречи с Вами не только обогатилось моё понимание веры вайшнавов, но и религии в целом».

Затем священник положил десять рупий перед Бабаджи Махашая и сказал: «Я буду очень признателен, если Вы предложите пищу Джаганнатхе Деве от моего имени».

Навадвипа Дас вмешался в беседу, сказав: «Дайте банкнот мне, поскольку Бабаджи не прикасается к деньгам».

Священник отдал деньги Навадвипу Дасу. Бабаджи Махашая попросил преданных добавить ещё пятнадцать рупий. Затем Джаганнатхе предложили множество вкусных приготовлений, купленных на эти деньги, и, когда на следующий день священник пришёл опять, его угостили прасадом. Он снял свою шляпу, поклонился освящённой пище и съел её с великим удовольствием. Священник так полюбил Бабаджи Махашая, что продолжал навещать его почти каждый день, пока тот находился в Пури.

Однажды Барха Бабаджи Махашая, обойдя на берегу Нарендра Сарозара самадхи Виджая Кришна Госвами, воспевая и танцуя вместе со многими преданными, направился в храм Джаганнатхи. Как только они приблизились к Сударшана-валлабхе, старому дому Виджая Кришна Госвами, Бабаджи распростёрся на земле и стал кататься и лить слёзы. В это время там оказался ученик Виджая Кришна Госвами, который обрушился на него ударами ног. Спутники Бабаджи Махашая молча смотрели и вскоре в крайней беспомощности начали плакать, ибо, из-за страха навлечь на себя немилость Бабаджи Махашая, не могли ничего сказать напавшему злодею. Но Бабаджи, внезапно поднявшись, стал танцевать в экстазе и обнял его. В это мгновение вся фигура и лицо Бабаджи озарилось таким ярким сиянием, что преданные едва могли глядеть на него. А тот, держа обидчика под руку, пел и танцевал в состоянии транса и затем вошёл в Симхадвару (центральные ворота) храма Джаганнатхи. Однако агрессор не удовлетворился своей наглой выходкой и начал бросать обеими руками песок в лицо Бабаджи Махашая. Спутники Бабаджи бессильные что-либо предпринять, со злостью глядели на него. Однако Нитьясварупа Брахмачари не смог выносить это дольше. Он схватил агрессора за руки и начал бранить за нелепое и варварское поведение, но Бабаджи Махашая в свою очередь отсчитал своего спутника, затем мягко обратился к нелепому варвару успокаивающими словами и, сердечно обняв его, попросил уйти домой.

Махапуруша, кто по самой своей природе великодушный и всепрощающий, не принимает чьи-либо оскорбления. Тем не менее, Господь, любящий Сворх искренних преданных больше, чем Самого Себя, не может простить личность, которая причиняет им какой-либо вред. Поэтому по воли Господа у напавшего злодея ночью поднялась сильная температура. Он испытывал такую мучительную боль в тех частях своего тела, которые совпадали с местами на теле Бабаджи, повреждёнными его ударами, что не мог уснуть ночью. Всё его тело горело в огне раскаяния. На следующее утро он прибежал к Бабаджи Махашая, упал к его стопам и взмолился: «Я ужасный грешник. Я совершил чудовищное оскорбление Вашим стопам. Поэтому Бог наказывает меня, и я страдаю мучительной болью с тех пор, как вчера вернулся домой. Я не знаю, какова будет моя судьба, если Вы меня не простите». Произнеся эти слова, он горько заплакал.

Бабаджи Махашая прижал его к своему сердцу и произнёс: «Я могу поклясться, что не принял за оскорбление твоё вчерашнее поведение. Повторяй Харинаму и будь спокоен».

Однако тот не был уверен, что его простили, и продолжал плакать и стенать. Тогда Бабаджи сжалился над ним и сказал: «Послушай, если ты действительно чувствуешь, что сделал что-то плохое, тогда иди и сообщи об этом своему гуру. Это гуру чувствует себя оскорблённым, если его ученик совершит какой-либо грех, и только он может его простить. Если гуру доволен своим учеником, никто не может причинить тому вреда, даже Сам Кришна. Разве Санатана Госвами не говорит в своей гуру-ванданам: «Если Кришна вами не доволен, вас может защитить гуру, а если гуру не доволен, Кришна вам уже не поможет». Когда человек предаётся гуру, гуру берёт его под свою защиту. Он один может ему покровительствовать или его осуждать, наказать или наградить, и никто больше».

Итак, ученик Виджая Кришна Госвами Махараджа пришёл к самадхи своего гуру, лёг, распростершись перед ним, и стал плакать и молиться. Позднее, каждый день, идя к морю принимать омовением, он заходил к Бабаджи Махашая и просил у него прощение.

Говинда Дас и Навадвипа Дас находились с Бабаджи Махашая в сакхья бхаве[210]. Это проявилось из следующего интересного случая:

В соответствии с указаниями Бабаджи Махашая ежедневный распорядок для его спутников в Дханджапита матхе состоял из трисандхья киртана (воспевание утром, днём и вечером), омовение в море, даршана Джаганнатхи и киртана перед Ним. Мадхукари-бхикшей (собиранием продовольствия) для матха обычно занимался Мадху Дада. Но иногда Бабаджи Махашая посылал за бхикшей также и других[211]. Однажды он позвал Навадвипа Даса и Говинду Даса и сказал: «Вы оба отправляйтесь собирать бхикшу на улицах и переулках города и по возвращению отдайте всё собранное мне». Итак, каждый день они ходили за бхикшей и, вернувшись в матх, отдавали сумку с продуктами Бабаджи Махашая. Прежде, чем отдать продукты для приготовления обеда Лалите Даси, Бабаджи кланялся сумке и помещал её на свою голову как нечто свящённое и очень ценное. Так продолжалось несколько дней. Одним днём, когда Навадвипа и Говинда, повторяя Святые Имена, вернулись с бхикшей из города, Бабаджи Махашая вышел из своей комнаты и забрал сумку с продуктами из рук Говинды Даса. Как только он это сделал, улыбающийся Говинда Дас, вдохновлённый сакхья-расой (дружескими чувствами), осыпал его потоком ругательств, затем ушёл и уселся