Оскал фортуны - Юрий Иванович

Как бы ни хотелось пролететь дальше, пришла пора возвращаться. Менгарец сделал неспешный разворот, перешел на иной поток ветра и отправился назад. Правда, немного сместился при этом влево, стараясь как можно лучше рассмотреть два виднеющихся небольших городка королевства Роцаги и ниточки дорог между ними. Ничем особенным поселения не отличались, если только не принимать во внимание полное отсутствие крепостных стен по периметру. Император Сангремара здесь не оставил покоренным народам ни единой лазейки для бунта или сопротивления.

Еще при осмотре городов Виктор заметил прямо по курсу довольно-таки широкий и мощный фронт грозы. Избежать подобного атмосферного явления довольно трудно, хотя порой тучи успевали разрядиться легким дождичком еще до приближения к ним. Но порой случалось в точности наоборот: мелкая гроза превращалась в опаснейшую бурю. Дельтапланеристам в таких случаях рекомендовалось немедленно идти на посадку. И Виктор не стал рисковать, да вот только слишком уж оживленный участок суши перед ним оказался. Приземлиться будет несложно, а вот спрятать устройство и пешком рвануть в сторону моря, к кавалеристам, вряд ли получится. Поэтому разведчик решил уйти чуть в сторону. Хоть это и отдаляло его от пролива, но там небо еще продолжало голубеть, и гроза туда могла добраться минут на десять позже. Зато более гористая местность позволяла спрятаться и даже переждать до темноты.

Но только Менгарец сменил курс, как увидел несущихся прямо ему навстречу сразу трех катарги. Они падали с огромной высоты, словно заранее ожидали человека именно в этой точке воздушного океана.

И опять, уже в который за сегодня раз, Виктору помогла интуиция. Не стал резко пикировать вниз, а продолжил полет на прежней высоте. Догадываясь, что в самом худшем случае орлы и на земле заклюют его, словно мышонка. Стремительная атака белокрылых птиц завершилась их резким расхождением в стороны, затем изящным пируэтом с разворотом в обратную сторону и изумительным по четкости и синхронности маневром: Виктора взяли в тиски, но теперь уже тройные. Третья особь парила чуть впереди и выше. С минуту все так и летели, словно четверка истребителей на военном параде. Но через минуту все три катарги стали делать резкие «просадки» вниз. И пришелец готов был поклясться, что его заставляют идти на «вынужденную посадку». После третьей, более резкой и опасной «просадки» волей-неволей пришлось подчиниться и пойти на снижение. Но изумление Виктора достигло крайних границ. Получалось, что его хотят посадить в какую-то определенную точку. Непроизвольно пришлось напрячь зрение и сообразительность, пытаясь выискать это место среди хаоса приближающегося горного нагромождения. Крутых пиков там не было, но зато острых скал и глубоких ущелий хватало с избытком. А среди всего этого каменного кавардака вилась узкая дорога. Вряд ли бы на ней разъехалось две повозки.

Показалось и маленькое плато, куда вела эта самая дорога, а потом ныряла дальше в ущелье. Виктор увидел лошадей, бродящих вокруг бездыханных всадников. И именно на это место разведчика заставляли сесть орлы катарги.

Пришлось, конечно, постараться, чтобы не врезаться в разбегающихся во все стороны лошадей, самому не пострадать и устройство не повредить. Виктор передвинул дельтаплан как можно ближе к нависающей скале и только тогда повернулся лицом к плато. Похоже, здесь совсем недавно прошел жестокий бой. Ни одного раненого, только трупы. Некоторые из воинов, без сомнения, были из Львов Пустыни. Тут монах не сомневался, слишком много он увидел в последнее время воинов империи Сангремар. А вот другие покойники скорей всего принадлежали к какой-то знати. Мало того что они были богато разодеты, так еще и их оружие выделялось великолепной, хотя порой и совершенно нефункциональной для боя отделкой.

Три птицы теперь восседали возле другой скалы, расколотой посредине узким зевом пещеры и с обеспокоенным клекотом пытались заглянуть в темнеющее пространство. При этом они часто оглядывались на разведчика, как бы недвусмысленно намекая: «Разве ты не видишь, что мы не можем протиснуться внутрь?!»

Спросить о сути состоявшихся разборок оказалось не у кого. Поэтому Виктор сделал несколько шагов в сторону пещеры, а когда расслышал поощрительные интонации в птичьем клекоте, ошарашенно подумал:

«Да они просто настаивают, чтобы я туда отправился в гости. Или они и в самом деле настолько разумны, или меня явно не за того принимают. Но делать-то нечего, надо идти. Правда, без оружия воину негоже расхаживать…»

Присмотревшись к трупам, он выбрал себе нечто наподобие короткого палаша. Потом немного посомневался, но подобрал и надел на сгиб левой руки небольшой круглый щит. Ворча при этом себе под нос:

– Еще бы уметь этим железом пользоваться…

Судя по некоторой настороженности среди катарги, они не сомневались, что человек с оружием опасен. Теперь они следили за его движениями непрерывно, а Виктор продолжал приближаться к пещере, рассуждая:

«Что-то мне подсказывает, что бой этот закончился не больше часа назад. Судя по количеству лошадей, начался он здесь, а потом скорей всего переместился в пещеру. Наверняка туда отступило меньшинство. Продолжая логическую цепочку, можно додуматься и до того, что уже пора хоть кому-то из сражающихся выбраться наружу. А раз их до сих пор нет, то… что? Неужели все посекли друг друга? Почему бы и нет! По крайней мере, мне подобный исход нравится больше всего. Можно и заглянуть, раз птички так настойчиво просят…»

Сделал первый шаг и прислушался. Вроде никаких звуков. Затем протиснулся в узкий створ и опять замер. Тишина. Зато трупов здесь хватало, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться. Еще десяток шагов, и до слуха стали долетать редкие удары, выдающие бой на мечах. Парочка переходов, несколько узких расщелин – и звуки стали отчетливее. Пришлось в густом полумраке двигаться дальше, благо что пещера не оказалась глухим гротом, а скорей всего расколовшей надвое гору трещиной. Поэтому рассеянный свет кое-как сюда проникал. А вскоре стало еще светлей, и Менгарец вышел в большую пещеру, освещенную лучами солнца, пробивающимися сквозь трещины. В пещере шел вялый бой. Потому что оба измученных соперника двигались из последних сил.

Спиной к маленькой нише стоял довольно старый, но еще крепкого телосложения мужчина. На левом бедре у него была жуткая рана, доходившая до колена, и оставалось поражаться, как он продолжает защищаться, потеряв столько крови. Левой рукой он изможденно опирался на посох, а в правой держал внушительный по размеру меч.

Его атаковал один из имперских воинов и наверняка давно бы покончил с соперником, если бы и сам не был тяжело ранен в правую руку и не орудовал поэтому левой. Лев Пустыни тоже истекал кровью, но вместо того, чтобы присесть в стороне и хотя бы перевязать рану, с настойчивостью берсерка продолжал бросаться на противника. Тот отвечал экономными и расчетливыми ударами на каждый редкий выпад, но чувствовалось, что очередное его движение в любой момент может стать последним.

Виктору хватило беглого взгляда, чтобы оценить обстановку и в доли секунды выбрать для себя врага. Да и позиция у него оказалась превосходная. Неслышный шаг – и палаш резко опустился на шею имперца. Но неожиданная помощь не расслабила обороняющегося мужчину:

– Ты кто? И откуда здесь взялся?

Его довольно сильно смутила белая одежда пришельца.

– А ты кто такой? – с апломбом переспросил Менгарец, вытирая палаш подобранным головным убором поверженного Льва. – И какое имеешь право меня спрашивать о подобном?

Мужчина нахмурился, но затем гордо вскинул подбородок:

– Меня зовут барон де Брюнез, и по личному указанию его величества монарха Роцаги я являюсь здесь губернатором.

– Вот даже как, – пробормотал Менгарец, внимательно осматривая свою одежду на предмет нежелательных пятен крови. – Так у вас тут даже еще дворянство и знать остались?

– Конечно, остались. Как же иначе…

– А у нас вот ходят слухи, что у вас в Роцаги уже всех давно вывели, пленили и отправили в рабство вонючие шакалы. Или вы откупаетесь от кровавой империи своими крестьянами?

Об обстановке в этом государстве Виктор знал только со слов плененных имперцев, а те в своем большинстве утверждали, что король здесь марионетка, а парочка его придворных – жалкая кучка обнищавших дворян, прикрывающаяся громкими титулами. Подобные упреки назвавшегося бароном должны были возмутить, но он только сдавленно просипел очередной вопрос:

– А где это «у нас»? Ты откуда все-таки?

– Почему бы и не представиться, – пожал плечами Виктор, сосредоточивая свой взгляд на ране барона. – В королевстве Чагар меня называют высшим проповедником монастыря Менгары.

Раненый вздрогнул, скорей даже затрясся от услышанного: