Оскал фортуны - Юрий Иванович

Вот именно тогда он и увидел местного хозяина воздушных стихий.

Кстати, родиной самых больших птиц планеты считались далекие Корицкие горы, возвышающиеся сплошной стеной на самом севере Шлема. По этой причине гордые и величественные покорители неба в последние дни встречались все чаще. А Виктор если и побаивался кого-то на высотах, так это как раз катарги, потому что если те обратят на него свое внимание да вздумают наказать вторгшегося в их воздушное пространство, то никакая техника высшего пилотажа не спасет от столкновения, а следовательно, и гибели. Еще при первых полетах Менгарца опытные знатоки нравов белых орлов советовали при встрече сразу спешить на посадку. Связываться с ними будет себе дороже. Тем более что оружия он взять с собой не мог: и тяжело, и не применишь должным образом. А как многие опытные люди рассказывали, то с катарги вообще любое оружие может оказаться бесполезным. Потому что умней этих животных могли считаться только сами люди.

Охотились гигантские орлы в основном на диких представителей фауны: косуль, коз, оленей, даже лосей или диких кабанов. Напасть на одинокую, отбившуюся от стада овцу катарги позволяли себе очень редко, да и то в случаях крайнего голода или истощения. Эти красивые и сильные птицы охотились чаще в одиночку, реже парами. Селились в неприступных пещерах самых крутых гор, и только в случае приближения к их гнездовьям могли напасть на человека. Причем делали это довольно оригинальным и действенным способом: просто сбрасывали вниз внушительный камень. Под камнепадом или лавиной остывали самые горячие головы. Если же неразумные люди и дальше продолжали упорствовать в своих действиях, пытаясь со злостью добраться до гнездовий, то катарги без сожаления меняли место и за пару дней выстраивали новое гнездо. Причем это не означало, что они перестали мстить своим обидчикам. По твердому убеждению горных егерей, катарги, покидая свои прежние жилища, оставляли там болезнь, которая в простом обиходе называлась белая чумка. Любой скалолаз, который таки добирался до покинутого орлами гнезда, вскорости заболевал и чаще всего умирал с белыми гноящимися язвами по всему телу. Ко всему прочему утверждалось, что и на весь род осквернителя гнездовий орлы насылают проклятие невезения. Скорей всего легенды преувеличивали, только желающих их опровергать во все века существовало очень мало.

Само собой разумеется, что в стремлении побывать в захламленной пещерке не было никакого здравого смысла: ни драгоценностей, ни сокровищ катарги никогда не копили, птенцов или яйца всегда уносили с собой. Да и умереть от гноящихся язв никому не хотелось. Даже если ценой невероятных жертв по приказу скучающего от безделья правителя и удавалось умертвить или пленить гигантского орла, толку от этого не было. Мясо считалось совершенно несъедобным, чуть ли не ядовитым. Замечательные и упругие перья через несколько месяцев начинали гнить, превращаясь в труху, как бы ни пытались их сохранить в первоначальном виде многочисленные умельцы, аптекари или ученые. В том числе и полые кости максимум через год превращались в синеватый, ни на что не пригодный порошок. Попавшие в неволю птицы не приручались и умирали в течение одной недели. Разве что их птенцы порой доживали до одного месяца, но потом и они чахли без опеки родителей. Вот потому и существовал между человеком и катарги определенный, устоявшийся за многие века нейтралитет, и каждый старательно делал вид, что не замечает другого, если тот ему не мешает спокойно существовать и наслаждаться своей независимостью.

И вот впервые в своей практике разведчика Виктору довелось встретиться с гигантским орлом в небе. Хорошо еще, что он заметил катарги с огромного расстояния. Тот кружился над небольшой горной грядой и, как показалось вначале, совершенно не обращал внимания на парящего в небе человека. Именно поэтому Менгарец и решил продолжить свой путь на север, намереваясь в случае сближения сразу пикировать к земле. Для этого он непрестанно следил за птицей.

Как оказалось, зоркий орел все-таки заметил странного конкурента в небе. Без лишних взмахов крыльями он просто немного изменил угол и направил траекторию парения строго параллельно курсу дельтаплана. Так и летели они с полчаса, присматриваясь друг к другу. И Виктор понял все коварство подобного маневра. Оказывается, видимый им катарги не атаковал и не приближался по той причине, что необходимые для этого маневры совершал его товарищ по стае. На гораздо большей высоте, словно догадываясь о том, что человек не может видеть сквозь непрозрачную ткань, вторая гигантская птица догнала, заняла исходную позицию, а потом с угрожающим клекотом устремилась в атаку.

Неприятный крик, напоминающий рвущуюся жесть, Менгарец услышал очень отчетливо и даже в какое-то мгновение решил резко взять вправо и начинать пикирование. Но тут же сообразил, что все равно не успеет. И правильно сделал, что передумал. Огромная туша камнем снизилась как раз с правой стороны, резко расставила свои белоснежные крылья, несколько раз ими интенсивно взмахнула и перешла на величавое парение. Теперь человека и птицу разделяло всего около двадцати метров, и они в любой момент могли соприкоснуться кончиками крыльев.

Если бы не страх, любоваться катарги было бы одно удовольствие. Внушительная голова, раза в три превосходящая человеческую, поражала своей природной красотой. Глаз, как выпуклая черная тарелка, почти наполовину был прикрыт дымчатым веком. Но больше всего пугал загнутый клюв размером около полуметра. После столкновения с ним о посадке больше беспокоиться не придется.

Виктор решил все-таки предпринять попытку экстренной посадки. Но только он бросил взгляд влево, как его накрыла очередная волна паники. Слева уже планировал тот самый катарги, который совсем недавно находился очень далеко. Таких слаженных, быстрых маневров от орлов пришелец не ожидал. Теперь оба воздушных монстра держали его в плотных тисках и с каким-то гастрономическим, как показалось, интересом рассматривали подвешенного к устройству человека. Видимо, пытались понять, где у него лапы с когтями и как он умудряется махать такими несуразными крыльями.

«И что делать? – лихорадочно размышлял разведчик. – Пикировать вниз – опасно. Вильнуть в сторону – могут принять за агрессивные намерения. Поговорить – полная бессмысленность, после которой недалеко до шизофрении. Чем-то напугать?.. Да ведь и так наверняка морда перекошена от встречного ветра и страха. А двуручник с собой не взял… Он точно бы помог… пикировать вниз с большей скоростью. Что мне остается? Ага, только вежливо поздороваться и пообещать впредь здесь не появляться…»

Тем не менее последняя мысль подтолкнула к не совсем осмысленным действиям. Виктор сместил правую руку к центру опорной планки, а левой ладошкой сделал несколько приветственных взмахов вначале птице слева, а потом и справа. Первый эффект не заставил себя ждать: оба орла синхронно разлетелись чуть в стороны, отдалившись метров на десять. Потом правый катарги длинно и зловеще заклекотал. Ему чуть короче, но не менее грозно вторил левый катарги. И вот сразу после такого устрашающего диалога они так же синхронно взмахнули своими крыльями и «подпрыгнули» вверх, в невидимую для пилота зону.

«Сейчас они рухнут сверху и своими коготками порвут мой дельтаплан на ленточки! Ну почему я раньше о парашюте не подумал?»

Но мгновения мчались за мгновениями, перетекали неспешно в минуты, а удара по хрупкому устройству так и не последовало. Очнувшийся от страха Менгарец решился и заложил резкий вираж влево, обозревая правую часть неба над собой. Пусто! Потом повторил маневр на второе крыло и только тогда заметил далеко-далеко от пролива две белоснежные тушки. Катарги отправились по своим делам. Видимо, безногий человек-гусеница им показался несъедобным и не представляющим особой угрозы для их воздушных владений. Ведь над водными просторами, а вернее, рядом с этим Речным проливом, катарги не делали гнездовий из-за отсутствия крутых гор. А может, приняли его за гибрид человека с водными монстрами и улетели от греха подальше? Полагать, что монаху помогло спастись от падения помахивание ручкой, было бы верхом беспечности и глупости.

Следовало возвращаться к обзору местности. Больших скоплений людей с высоты не было видно, зато увеличилось количество поселений в глубине суши. Да и горы подступали к воде гораздо ближе, чем в том же Чагаре. Сквозь разрывы облаков мелькнули сходящиеся остриями треугольники лопнувшего континента. Конечно, самой Шулпы, столицы империи Сангремар, отсюда рассмотреть было нельзя, но вот окружающие ее горы Кряжистого угла просматривались отлично. Точно таким же хаотичным, колючим и непроходимым казался край Второго Щита. Оставалось только удивляться, как континент раскололся именно в этом горном образовании. Такие загадки природы можно раскрыть лишь посредством комплексной геолого-геодезической экспедиции. А здесь такую роскошь организовать некому.