Джек Вэнс. Месть. (Сборник) - Джек Вэнс

— Давайте обсудим этот вопрос конфиденциально. — Ченсет провел его к себе в кабинет и предложил сесть, сам же при этом так и остался стоять.

Не обращая внимания на подчеркнутую суровость хозяина кабинета, Герсен расположился в кресле поудобнее и произнес как можно более небрежным тоном:

— Метленцам, по-видимому, свойственна поистине уникальная манера обращения с деловыми партнерами.

— Моя дочь, — сдержанно произнес Ченсет, — сообщила мне, что вы бесстыдно разглядывали ее, «плотоядно ухмыляясь при этом», так она выразилась, причем не один, а несколько раз, следуя за ней по пятам сначала в «Сень Скенсела», а затем до самых ступенек перед входом в этот банк. Поэтому я и распорядился, чтобы вас выдворили отсюда.

— Если бы не ваша дочь, а какая-нибудь иная женщина выступила бы с подобными жалобами, — заметил Герсен, — я посчитал бы ее тщеславной и легкомысленной.

Ченсет, которого совершенно не интересовало мнение Герсена о его дочери, уныло кивнул головой.

— Дарсай — дикая, нецивилизованная планета, да будет вам известно, а сами дарсайцы — неописуемо вульгарный народ, они грубы и несдержанны. Сержеуз может показаться вам местом, где царят спокойствие и порядок. Так оно и есть на самом деле, но только потому, что метленцы не потерпят ничего иного. Мы здесь с особой настороженностью относимся к любым непотребствам, и ваше поведение, каковой бы ни была его природа, было сочтено предосудительным. Оставим этот инцидент в покое. Объясните, пожалуйста, те причины, которые побудили вас посоветоваться со мной.

— Пожалуйста. Существующие способы добычи и сбыта стодвадцатников недостаточно эффективны. Я считаю, что эти процессы могут производиться более рационально, например, если организовать централизованное агентство. Это будет выгодно для всех сторон, принимающих участие в выше обозначенных процессах.

— Ваша оценка сложившегося положения вполне справедлива, — согласился с Герсеном Ченсет. — Добыча стодвадцатников производится крайне неорганизованно, никак не регламентирована их продажа. Но ведь добывают руду дарсайцы, а они совершенно не расположены к дисциплинированному поведению.

— Тем не менее, — сказал Герсен, — они оценят преимущества единого стабильного агентства. Возможно, даже их деятельность начнет реорганизовываться на кооперативных началах.

Ченсет в ответ только очень невесело хохотнул.

— Если вы хотите, чтобы вас растерзали, попробуйте обсудить этот вопрос с дарсайскими рудокопами. «Котзиш Мючюэл» как раз и была подобным синдикатом. Рудокопы-дарсайцы получили сертификаты акций за свою руду, склад был ограблен, а акции теперь ничего не стоят.

— Я что-то слышал об этом, — сказал Герсен. — Если бы «Котзиш» возродилась и каким-то образом смогла бы поднять курс хотя бы уже выпущенных акций...

— Очень дорогостоящая затея.

— И все же я рискнул бы приобрести какое-то количество акций «Котзиш». Это, по крайней мере, обеспечило бы мне доступ к общине дарсайцев.

Ченсет задумчиво кивнул, затем прошел к письменному столу и сел за него.

— Что ж, это возможно. Мне принадлежит небольшое количество акций — точнее, ровно тысяча, — которые я могу продать за какую-то долю от их номинальной стоимости.

Герсен равнодушно пожал плечами.

— Мне нужно всего лишь несколько сот акций, да и этого, возможно, будет слишком много. Какова нынешняя котировка этих акций на бирже?

— Понятия не имею. Однако не сомневаюсь, очень низкая.

— Безусловно. Что ж, я возьму имеющиеся у вас акции за чисто символическую цену. Пятидесяти севов должно быть вполне достаточно.

Ченсет поднял брови.

— Вы это серьезно? За тысячу акций, номинал каждой из которых эквивалентен десяти унциям стодвадцатников?

— Десяти унциям не существующих стодвадцатников. Каждая из этих акций ничего не стоит.

— Возможно — но только до тех пор, пока кто-нибудь не возьмет на себя обязательство возместить ущерб, нанесенный акциедержателем. Вот вы, например.

— Вы должны оценить такую возможность применительно к самому себе.

— И все же — пятьдесят севов очень уж ничтожная сумма.

Герсен печально вздохнул.

— Я уплачу ровно сто севов и ни сантимом более.

Ченсет прошел к одному из стенных шкафов, извлек из него папку и выложил ее перед Герсеном.

— Вот ваши акции. Все они — на предъявителя. Никакого документального оформления передачи их не требуется.

Герсен уплатил Ченсету сто севов.

— Деньги, выброшенные, разумеется, на ветер.

— Не спорю.

— Как вам достались эти акции?

Ченсет ухмыльнулся.

— Они все равно мне ничего не стоили. Я обменял их на нечто в равной степени ничего не стоящее — на акции благополучно скончавшейся горнодобывающей корпорации.

— Каковой была, разумеется, «Дидроксус»?

— Откуда вам это известно?

— Она числится в качестве дочернего предприятия компании «Котзиш», хотя за нею не зарегистрировано никаких имущественных или иных прав.

— Верно. Единственное, чем она располагает — это правами на разработку месторождений на Шанитре, спутнике Метлена.

— Но ведь это, как я полагаю, весьма важная концессия.

Ченсет удостоил Герсена типичной для него холодной улыбки.

— Шанитра сотни раз обследована вдоль и поперек — она из себя представляет не более, чем огромную глыбу пемзы. Вот я и променял шило на мыло.

— Но этот обмен принес вам сто севов. В мудрости вам не откажешь.

Ченсет снова, в какой уже раз, холодно улыбнулся.

— Хочу вам на прощанье дать один бесплатный совет, который многого стоит. Если у вас на уме открыть здесь отделение своего банка — или где-нибудь еще на Дарсае — выбросите эту мысль из головы. Вам здесь абсолютно нечего делать. Торговля стодвадцатниками практически вся в руках метленцев, вам сюда не втиснуться, а сами дарсайцы редко прибегают к услугам банков.

— Я хорошо запомню ваш совет, — сказал Герсен, поднимаясь. — Передайте мое глубочайшее уважение вашей дочери — мне очень жаль, что по моей вине ей пришлось так переволноваться. При первой же возможности я постараюсь лично принести ей свои извинения.

— Пожалуйста, не утруждайте себя. Она уже забыла об этом инциденте. К тому же, мы в самом скором времени возвращаемся на Метлен. — Ченсет чуть пригнул голову. — Желаю вам всего наилучшего, сэр.

Герсен вышел из кабинета. Благородная Жердин все еще сидела в вестибюле, беседуя с кем-то из своих знакомых. Герсен учтиво ей поклонился, однако она сделала вид, что не заметила его.