Разведи огонь (ЛП) - Вольф Джулия

Она провела меня через школу и вывела через боковой вход. К тому времени, как мы оказались на улице, я дрожала не на шутку. Я споткнулась о собственные ноги, но Хелен удержала меня.

— Давай, малышка. Я собираюсь отвезти тебя к Башу.

Хелен посадила меня в машину своей мамы и рванула со школьной парковки, подрезая дорогу автобусам и другим ученикам. Обычно я бы изо всех сил вцепилась в ручку двери, но сейчас я едва заметила превышающую скорость. Незаметно для себя я свернулась калачиком на переднем сиденье.

Некоторое время спустя Хелен остановилась. Я открыла свои затуманенные глаза и увидела парк, но не пошевелилась.

Хелс потрогала мою руку.

— Я сейчас вернусь. Не волнуйся. Все будет хорошо. Баш разберется.

Ее дверь открылась и со щелчком закрылась, и я снова закрыла глаза, облокотившись головой о стекло. Вся моя энергия иссякла. Мои конечности были тяжелыми и слабыми, и перспектива держать глаза открытыми казалась мне совершенно непосильной.

Следующее, что я помню, это то, что моя дверь распахнулась, ремень безопасности отстегнулся, а мое лицо обхватили нежные руки.

— Грейс… какого хрена, детка? — Нос Себастьяна коснулся моего. — Скажи мне, что ты в порядке.

— С ней не все в порядке! — крикнула Хелен откуда-то из-за его спины. — Сделай что-нибудь, Баш!

Я покачала головой.

— Я в порядке, я в порядке, я в порядке. — Мой голос прозвучал чужим и далеким. Даже я сама себе не верила.

Он поднял меня на руки и рухнул на тротуар, держа меня в руках.

— Грейс. — Его голос звучал грубо и сердито, но я не испугалась. На этот раз я без сомнения знала, что его гнев направлен не на меня. — Что мне сделать?

— Я хочу пойти домой и побыть одна, — пробормотала я. — Мне просто нужно поспать.

— Ни за что. Я отвезу тебя домой, но ты не будешь одна. — Он прикоснулся губами к моему виску. — Ты можешь стоять?

— Конечно, могу. Я расстроена, а не инвалид. — Я оттолкнулась от него, и Хелен схватила меня за руки, помогая мне подняться. Себастьян едва оставил пространство между нашими телами, согревая меня сзади своей грудью.

Он откинул мои волосы в сторону и наклонил голову так, что его рот оказался рядом с моим ухом.

— А вот и моя болтливая девочка. — Он поцеловал меня в подбородок. — Ты можешь прокатиться на моем байке?

Я кивнула, снова погружаясь в себя.

— Да.

— Я могу отвезти ее. — Хелен попыталась взять меня за руку, озабоченно нахмурив идеальные брови.

Баш почти зарычал на нее, обнимая меня за талию.

— Я держу ее, черт возьми. Прекрати.

Она посмотрела на меня, прикусив красную губу.

— Грейси? Ты хочешь, чтобы я отвезла тебя, или ты справишься?

Я потянулась за спину, схватив Баша за футболку. Внезапно я захотела только его. Большой, страшный и злой, как черт, он казался самым безопасным выбором, чтобы защитить меня от тягот жизни.

— Нет, спасибо, — прохрипела я. — Он отвезет меня домой.

Себастьян проводил меня до своего припаркованного мотоцикла и усадил на заднее сиденье, осторожно надев на меня шлем. То, как он прикасался ко мне и смотрел на меня, было так не похоже на него, что слезы снова навернулись мне на глаза. Он сел передо мной, обняв меня за плечи, отчего мне захотелось свернуться калачиком рядом с ним и заснуть, если бы не боялась за свою жизнь.

Как я могу чувствовать себя с ним в безопасности, если он все еще иногда пугает меня?

Он рванул с места, ведя байк чуть менее безрассудно, чем обычно, но ирония заключалась в том, что я чувствовала себя в большей безопасности на заднем сиденье мотоцикла Себастьяна Веги, чем когда-либо. Это не продлится долго, но я доверилась ему, потому что отчаянно нуждалась в этом.

Глава двадцать первая

Мамы не было дома, но меня это не волновало. Я должна была. В последний раз, когда я осталась наедине с Себастьяном в своей квартире… ну, у меня не было сил думать об этом.

Я бросила рюкзак у двери и направилась в спальню. Себастьян шел за мной по квартире, держась как можно ближе ко мне, но не прикасаясь. Скинув туфли, я забралась на свою кровать и придвинулась вплотную к стене.

Себастьян снял ботинки и сел рядом со мной, опираясь на подушки и изголовье. Затем опустил мне на голову свою ладонь и стал поглаживать мои волосы.

— Спи, — пробормотал он.

У меня так отяжелели веки, что держать их открытыми было пыткой.

— Я не должна тебе доверять.

Баш пристально смотрел на меня, неумолимый в своем напоре.

— Наверное, нет.

По крайней мере, он был честен.

— Ты можешь идти.

Он провел костяшками пальцев по моей залитой слезами щеке.

— Я могу, но не уйду.

Я закрыла глаза.

— Обещай.

— Обещаю.

* * *

Я просыпалась постепенно. В глазах у меня словно был песок, а во рту ощущение, будто он набит ватой. Я почувствовала распростертое рядом со мной теплое тело и ответила на первый вопрос, возникший в моем едва проснувшемся сознании. Себастьян остался.

Я подняла глаза и посмотрела на него. Он сидел в той же позе, просматривая свой телефон. Почувствовав меня, он опустил взгляд, и наши глаза встретились. В тусклом свете моей комнаты мне было сложно прочитать выражение его глаз.

— Ты здесь, — прохрипела я.

Баш коротко кивнул, затем взял с прикроватной тумбочки бутылку воды и протянул ее мне. Я приподнялась на локтях и с благодарностью выпила.

— Который час? — спросила я.

— Почти пять. Ты не долго спала, — он опустился на кровать, перекатившись на бок, так что мы оказались лицом к лицу. — Ты спишь, как будто тонешь.

Я задалась вопросом, цепляюсь ли я за поверхность или принимаю свою судьбу, как у меня на рисунке, но не стала спрашивать. Я не хотела знать.

— Ты за мной наблюдал?

— Конечно.

Я чуть не улыбнулась, мой личный преследователь.

— Конечно.

Его черные глаза застыли в решимости.

— Ты расскажешь мне, что случилось?

Я коснулась его лица, напряженных мышц его челюсти. Как мог этот мальчик, который когда-то вел себя так, будто меня ненавидел, лежать сейчас здесь со мной, заботиться обо мне? Как мы так далеко зашли?

— Случилась Елена, — я скользнула кончиками пальцев по подбородку Баша и придвинулась ближе, коснувшись грудью его груди. — Ты спросил меня, почему мы здесь живем, и я сказала тебе, что мой отец умер. Ты задумывался о страховании жизни?

Он поймал мою руку, зажав ее между нами.

— Наверное. Не знаю.

Я покачала головой, прислонившись к подушке.

— Ничего подобного. Большинство видов страхования жизни не имеют юридической силы, если застрахованный совершает самоубийство, а мой отец именно так и поступил.

— Господи, — вздохнул он. — Я думал, он заболел или что-то в этом роде.

— Да, он болел. Он так долго болел, Баш. У него был БАС1. Ему поставили диагноз за несколько месяцев до того, как мы переехали в Швейцарию. Это смертный приговор, но моя мама изучила тему и нашла в Европе команду врачей, которые проводили испытания на пациентах на ранней стадии диагноза, так что мы должны были попробовать. Мои родители всегда были со мной честны. Они сказали мне, что, если нам повезет, отец проживет еще лет пять, но, скорее всего, меньше.

Я прильнула к нему, к его теплу, к его твердой силе, и Баш обнял меня, притянув еще ближе.

— У нас был один хороший год. Ему становилось все хуже, и было очевидно, что он не проживет пять лет, но тот год мы наполнили всеми воспоминаниями и впечатлениями, какими только могли. А потом… наш второй год там… Боже, у меня нет слов. То, что случилось с моим отцом, навсегда изменило меня. Но мы переехали в Швейцарию не только ради лечения. У мамы и папы были планы на случай, если станет плохо — потому что плохо было всегда. Когда пришло время, когда он испытывал постоянную, ужасную боль, и просто не было смысла продолжать, мы поехали в клинику, и там ему ввели смертельную комбинацию препаратов, которая остановила его сердце. Мы с мамой были рядом с ним, целовали его и говорили, как сильно мы его любим и что это нормально — отпустить.