Пятьдесят оттенков свободы - Э. Джеймс

Что можно сказать о том эпизоде в нашей короткой истории? Все его безумные страхи и комплексы – неудержимое стремление к контролю, недоверие и подозрительность – реализовались в принятом решении только потому, что Кристиан богат. Я знаю, он заботится о моей безопасности, но главная, фундаментальная проблема в том, что SIP – его собственность. Если бы он не вмешивался, я продолжала бы работать как ни в чем не бывало, и мне не пришлось бы сталкиваться с недовольством коллег, ловить их завистливые взгляды и слышать перешептывания у себя за спиной. Закрываю лицо ладонями – только бы не смотреть ему в глаза.

– Почему это для тебя так важно? – спрашиваю я, с трудом сохраняя видимость спокойствия. Отнимаю руки – он смотрит на меня бесстрастно, глаза блестят, но ничего не выражают, ничего не выдают, даже обиду прячут. Я задаю вопрос, в глубине души уже зная ответ.

– Хочу, чтобы все знали – ты моя.

– Я твоя – посмотри. – Поднимаю левую руку, показываю два кольца.

– Этого недостаточно.

– Недостаточно, что я вышла за тебя замуж? – Голос срывается на шепот.

Он моргает, заметив отразившийся на моем лице ужас. Куда уж дальше? Что еще я могу сделать?

– Я не это имею в виду, – бросает он и проводит ладонью по волосам. Одна прядка падает на лоб.

– А что ты имеешь в виду?

Он сглатывает.

– Я хочу, чтобы твой мир начинался с меня и мною же заканчивался.

Вот так! У меня просто нет слов. Как будто получила под дых и не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. А перед глазами видение: маленький испуганный мальчик, сероглазый, с волосами цвета меди в грязной, разносортной, не по размеру одежде.

– Так оно и есть, – говорю я, ничуть не лукавя, потому что это правда. – Я просто стараюсь выстроить собственную карьеру и не хочу торговать твоим именем. Мне нужно что-то делать. Я не могу сидеть взаперти в «Эскале» или в новом доме и ничем не заниматься. Я сойду с ума. Я всегда работала. И мне это нравится. Сейчас у меня работа, о которой можно только мечтать. Но это вовсе не значит, что я люблю тебя меньше. Ты для меня – весь мир.

К горлу подступает комок. На глаза наворачиваются слезы. Но плакать нельзя. Здесь плакать нельзя. «Ты не должна плакать, – мысленно повторяю я. – Ты не должна плакать».

Кристиан смотрит на меня и молчит. Едва заметно хмурится, обдумывает услышанное.

– Значит, я тебя подавляю? – Голос холодный, безрадостный, как эхо какого-то заданного раньше вопроса.

– Нет… да… нет. – Какой дурацкий, неприятный, бессмысленный разговор! Вот уж без чего бы я обошлась, так это без выяснения отношений. Закрываю глаза, тру лоб – как же мы докатились до этого? – Послушай, речь идет о моем имени. Я хочу оставить его, чтобы между нами была какая-то дистанция, чтобы меня не воспринимали как продолжение тебя. Но это только здесь, только на работе. Ты же понимаешь, здесь все считают, что я получила работу благодаря тебе, хотя на самом деле… – Я останавливаюсь на полуслове, замираю… О нет… неужели и вправду благодаря ему?

– Хочешь знать, почему получила эту работу? Хочешь, Анастейша?

Анастейша? Вот черт.

– Что? Что ты имеешь в виду?

Он ерзает, устраивается поудобнее. Хочу ли я знать?

– Тебе отдали работу Хайда. Не хотели тратиться на редактора, учитывая, что с продажами у них не очень. Они не знали, как поступит с издательством новый владелец, и, что вполне логично, не шли на увеличение штата. Поэтому тебя посадили вместо Хайда. Временно, до появления нового хозяина. – Он выдерживает паузу и иронически улыбается. – А именно меня.

Вот, значит, как.

– Что ты хочешь сказать? – Так вот оно что. Меня взяли из-за него. Черт.

Он усмехается и, заметив мое смятение, качает головой.

– Успокойся. Ты справилась. Показала себя с лучшей стороны. – Я слышу в его голосе нотку гордости.

– Ох… – От такой новости голова идет кругом. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на него. Он снова ерзает.

– Я не хочу подавлять тебя, Ана. Не хочу держать тебя в золотой клетке. Ну… – Лицо его мрачнеет. – По крайней мере, этого не хочет моя рассудочная половина. – Он задумчиво поглаживает подбородок, как будто составляет какой-то новый план.

Интересно, что у него в голове?

Кристиан вдруг вскидывает голову, как человек, нашедший верное решение.

– Я пришел сюда не только для того, чтобы привести в чувство заблудшую жену, но и чтобы обсудить главный вопрос: что делать с компанией.

Заблудшая жена! Я не заблудшая, но я и не какой-то актив. Смотрю на него сердито, и слезы незаметно отступают.

– И что же ты собираешься делать? – Я склоняю голову набок, копируя его жест, и вопрос, независимо от моего желания, звучит саркастически.

На его губах подрагивает усмешка – настроение снова поменялось. Ну как мне угнаться за этим Мистером Непостоянство?

– Я переименую компанию – в «Грей паблишинг».

Вот так новость.

– И через год она будет твоей.

Что? У меня даже челюсть отваливается.

– Это мой свадебный подарок тебе.

Я закрываю рот, пытаюсь что-то сказать – ничего не выходит. В голове пусто.

– Так что, поменять название на «Стил паблишинг»?

А ведь он не шутит. Офигеть.

– Кристиан, – мне удается наконец наладить контакт между головой и языком. – Ты уже сделал мне подарок, часы. Я не могу управлять издательством.

Он наклоняет голову и смотрит на меня критически.

– Я управлял бизнесом в двадцать один год.

– Но это ты. Особая статья. Ты помешан на контроле. В бизнесе ты как рыба в воде. Ты даже изучал экономику в Гарварде. У тебя-то хотя бы есть какое-то представление обо всем этом. А я три года продавала краски и кабельные стяжки. Я почти ничего не видела и совсем ничего не знаю! – Незаметно для себя я говорю все громче и заканчиваю тираду едва ли не на крике.

– Ты самая начитанная из всех, кого я знаю, – парирует он. – Ты любишь хорошие книги. Ты даже во время медового месяца не могла забыть о работе. Сколько рукописей ты прочитала? Четыре?

– Пять, – бормочу я.

– И все прорецензировала. Ты очень умная женщина, Анастейша. Уверен, ты справишься.

– Ты с ума сошел?

– Да, по тебе.

Что? Я хмыкаю, потому что это единственное, на что я сейчас способна. Он щурится.

– Над тобой будут потешаться. Покупать компанию для человека, у которого весь опыт работы – несколько месяцев.

– Да мне наплевать, что там кто-то подумает. К тому же ты будешь не одна.

Я пялюсь на него во все глаза. Нет, на этот раз он определенно сдвинулся.

– Кристиан…

Я закрываю лицо руками – эмоций уже не осталось, как будто меня пропустили через особую отжимную машину. О чем он только думает? Откуда-то из темной глубины внутри меня вдруг поднимается абсолютно неуместное желание рассмеяться. Я опускаю руки, поднимаю голову и ловлю его удивленный взгляд.