Дьявольская радуга - Александр Годов

Манекен вскочил с кровати и закричал:

— Нет! Ты мер-ртва! Мер-р-ртва!

«Я с тобой, я рядом. Коля, ты сильный».

Седьмой вытаскивал иглу, когда за спиной загромыхало…

Колесо Сансары. Третье интермеццо

Приведённый ниже отрывок взят из зеленой тетради, найденной Седьмым одиннадцатого июля двадцать второго года после первого Всплеска. Заметки и фрагменты рукописи написаны самим Седьмым.

Я чувствую себя и дураком, и героем одновременно.

Могу ли безнаказанно писать в этой тетради? Не придут ли ко мне Крылатые после того, как я выведу первую строчку? Мне страшно. И радостно. Сложно описать мои чувства. Я черт знает сколько времени провел за формулами и графиками, что начал забывать, как слова превращаются в предложения, а предложения — в абзацы. Но признаюсь: я стараюсь писать так, как писали двадцать три года назад. Это очень тяжело. Появились новые фразеологизмы, новые смыслы старых слов. Язык очень сильно поменялся. Стал более грубым. Если бы эту тетрадь нашел деревенский из Норовых мест, то он бы написал… Хотя кого я обманываю? Деревенский бы подтер зад листами из тетради.

Я веду к тому, что выложился по полной, чтобы мои записи смог прочитать, скажем так, следующий пострадавший.

Я нашел тетрадь в заброшенном дачном поселке, что находится в нескольких километрах от мертвого Икутска. Не помню название поселка. То ли Золотой Бор, то ли Золотое Дно. Не важно. Как я понял по записям из тетради, все равно названия городов, деревень, имена людей меняются.

В поселок я отправился за книгами. В города соваться опасно — там твари Всплеска. Я стараюсь не рисковать. Хотя книги мне очень нужны. Например, месяцев девять назад я нашел учебник по основам схемотехники. Разобрался в формулах и обозначениях, нашел схемы радиоприемника. Осталось найти лишь детали.

Помню, что в тот день, когда наткнулся на тетрадь, жарило солнце. Был июль. В поселке (Золотой Бор или Золотое Дно?) я искал книги в первый раз. Но в других деревнях бывал частенько: заглядывал и в Малые хны, и в Вилевку, и в Лисью топь. Дело в том, что местность возле Икутска относительно тихая. Крылатые, Червивые короли, Кукуксы, Золотые многоножки там не водятся. И люди возле Икутска не живут.

Но деревенские из Норовых мест все равно не суются в деревни и элитные поселки возле Икутска. Возможно, дело в суевериях. После первого Всплеска люди вообще стали набожными. Я, наверное, один из немногих, кто пытается хоть как-то объяснить появление монстров и аномалий. Хотя в последнее время стал сомневаться в нужности моей работы. Вот как объяснить появление тварей? Как не поверить в существование демонов, когда перед тобой стоит трехметровый урод с рогами как у козла и перепончатыми крыльями? Как не поверить в святое распятие после того, как люди, не спрятавшиеся в норах во время Всплеска, оказываются на крестах?

Священное Писание актуально как никогда.

Понятия «рациональное мышление» и «логика» стерты из памяти человечества. Хотя «человечество» звучит слишком пафосно. Так, живые остатки.

Миром правят демоны, Крылатые, Всплеск и Бог.

Но я увлекся. Деревенские из Норовых мест не суются под Икутск потому, что в лесах якобы обитают демоны. Враки и глупости, говорю я.

В день, когда нашел тетрадь, мой рюкзак уже был забит под завязку книгами и инструментами. Я радовался как ребенок: вместо трех дней умудрился найти нужные вещи за день. Видимо, на радостях я спутал дорогу. Понял, что вышел не туда, куда надо, только после того, как набрел на поселок. Добавлю, что набрел на элитный поселок. Особняки сумели пережить двадцать лет запустения. Мне не хватает слов, чтобы описать ту красоту, что я увидел. Дома словно сошли с картинок старых глянцевых журналов: лепнины на стенах, многометровые ротонды. Краска и побелка со стен не стерлись, пугали непревзойденной сохранностью.

Жить бы в таких особняках, но нор в Икутске нет, а до Норовых мест идти несколько дней. Еще пару десятков лет и дома в поселке могут навсегда исчезнуть. А могут и не исчезнуть.

Помню, что меня, когда наткнулся на поселок, поразили даже не особняки, а запахи. Пахло тогда свежевыпеченным хлебом и осенними прелыми листьями. Именно запахи насторожили меня. Я потратил два дня, приглядывая за поселком. Хотя высматривать монстров мне понравилось. Ночи теплые, еды и воды много, есть одноместная палатка и… книги. Я совру, если скажу, что неотрывно следил за домами.

На третий день я решился на вылазку. Мне не терпелось заглянуть в особняки, чтобы найти книги.

Я вышел из леса. Помню, что оставил рюкзак на месте. Взял с собой лишь холщовую сумку. Я собирался найти две-три какие-нибудь нужные вещицы и валить домой. Внутренний голос ругал меня за то, что я не надел рюкзак. В поселке могли жить чудовища.

Могли…

В сияюще-синем небе вставало солнце. В лесу было прохладно, я надел ветровку. Зато свежий и влажный воздух прочищал мозги. Земля блестела росой. Я вытащил из кобуры Курносого, взвел курок. Чем ближе я подходил к домам, тем сильнее становился запах прелых листьев и свежего хлеба. Но не ощущалось опасности. Я знаю, что говорю: взгляд монстров чувствуется.

Я крался к дому, медленно передвигая ногами. Ожидал увидеть в окне морду уродца. Нервы натянулись, как струны. Сердце учащенно забилось. На миг мне захотелось наплевать на осторожность, добежать до двери ближайшего дома, найти библиотеку и… Но бдительность стала моей матерью, а отцом — паранойя. Благодаря им мне удаётся выживать вот уже двадцать два года.

До ворот особняка я дошел даже чуть быстрее, чем планировал. Ограда оказалась кованной, и все, что творилось на участке, было как на ладони. Я не буду утомлять описаниями того, как стоял перед домом и высматривал тварей, как залез в окно. Замечу лишь то, что особняк отличался от прочих. Он напоминал дом из фильма ужасов: треугольная крыша, украшенная гранитными горгульями; две остроконечные башенки, настолько высокие, что, казалось, протыкали небо; длинные балконы. У прежнего хозяина были странные вкусы.

Пробравшись в дом, первое, что попалось мне на глаза, оказалась двухлитровая бутылка виски. Я помню то, как защемило в груди, как пропала осторожность. Помню до деталей эту бутылку: этикетка выгорела, на горлышке паутиной расползались царапины. Но самое главное: виски никто не открывал. Я забыл про осторожность и подошел к столику. Бутылка так и шептала: «возьми меня, я отлично прочищаю мозги».

Стоит признаться, что я люблю алкоголь, но вынужден контролировать себя, чтобы не спиться. Два раза в неделю позволяю себе выпить стаканчик рома или виски. А раз в месяц нажираюсь до зеленых чертей. Дома у меня скопилось очень много спиртного.