Статьи из журнала «Компания» - Дмитрий Быков

И вот здесь у меня возникает серьезный вопрос: судьи кто? Кто они, представители сегодняшней Европы, чтобы судить русских солдат 1945 года и польского диктатора 1981-го? Чем они настолько-то лучше? Каковы их ослепительные успехи? От имени какой идеологии вершат они свою торжественную порку? И тут, увы, получается, что идеология эта — согласно которой Россия не освободила мир от фашизма, а всего лишь оказалась хуже, жестче, выносливее фашизма — мало чем отличается от гитлеровской доктрины. Простите меня за эти горькие слова, но это так.

Не стоит предаваться иллюзиям: уничтожение памятников той победы как раз и есть реабилитация того агрессора. В Прибалтике мы это уже наблюдали — там немцев восприняли как освободителей. Но у Польши, кажется, меньше оснований так думать — она-то во время войны натерпелась изрядно, побольше, чем в период советского влияния. Но нет, счеты с социалистическим периодом польской истории еще отнюдь не сведены. Надо заново расправиться с тогдашними вождями. Мертвых выкопать, живых закопать. Надо еще раз отречься, проклясть, поклясться в новой верности. Суд-то ведь не над Ярузельским — не в нем дело. Это все нам, за насилие и оккупацию, за Варшавский договор и визиты на высшем уровне, за идеологические запреты и удушающую атмосферу.

И вот ведь что ужасно: удушающая атмосфера, оккупация, насилие действительно были. И раздел Польши по пакту 1939 года — был. И сегодня, задним числом, советская опасность кому-то кажется не менее, а то и более страшной, чем фашистская. А уж как выглядит из-за рубежа Россия в ее нынешнем виде — даже не спрашивайте. Одно движение «Наши» с околоэстонскими шабашами чего стоит. Как любить такую страну и дружить с ней? В любые объятия бросишься, лишь бы подальше от нас. А тут еще эти наши ядерные санврачи вроде Онищенко, наши героические ответные меры вроде эмбарго на польское мясо, наши антипольские национальные праздники и полонофобские фильмы из эпохи Смутного времени… Позор, да и только. Правда, они тоже запретили «Четырех танкистов и собаку», но до наших истерик им далеко: масштаб не тот!

Самое странное, что умом я все это понимаю. Но чем больше слышу обо всех этих судах над советским прошлым, тем больше мне кажется, что они пахнут средневековьем. И тем больше я люблю эту ненавистную Россию, «всеми плюнутую», как писал Розанов. Потому что как бы отвратительна она ни была — бить лежачего еще ужаснее. И задним числом отбирать победу — доблесть самого гнусного разбора. У нас и так отобрано все, благодаря чему эта победа была одержана. И даже не отобрано — сами выбросили.

Это как же надо стараться и что противопоставить Войцеху Ярузельскому, чтобы я зауважал его от противного! Это что же надо сделать, чтобы на фоне нынешней Восточной Европы наша сырьевая, ксенофобская, неуместно крикливая, истеричная, обидчивая Россия стала выглядеть образчиком благородства!

Впрочем, патриотизм от противного — наш давний и, в сущности, единственный выбор.

28 мая 2007 года

№ 20(465), 28 мая 2007 года

Летняя зима

В понедельник, 28 мая, в 15:30 случилось невероятное. Нет, я не о том, что жара достигла тридцати трех по Цельсию, установив тем самым абсолютный московский рекорд для мая. Я о том, как она подействовала на отдельных граждан. Именно в это время Владимир Владимирович Путин распорядился немедленно начать интенсивную подготовку к зиме. Он так и сказал Михаилу Фрадкову: «Прошлая зима была теплой, но это не повод расхолаживаться». И возложил лично на Фрадкова ответственность за то, чтобы следующая зима — «а вы знаете, что такое русская зима», добавил он, — не стала для страны неожиданностью.

Лично я в первый момент подумал о солнечном ударе, случившимся то ли с ним, то ли со мной, то ли — чем черт не шутит — с Интернетом: действительно, странно 28 мая при патологической тридцатиградусной жаре заговаривать о подготовке саней. То ли вовсе у России проблем не осталось, что Госдума запрещает курение в общественных местах, а президент учит премьера, что такое русская зима? Так давайте я подскажу, проблем полно: при этой самой жаре полчаса простоял на Садовом кольце только потому, что по Ленинскому проспекту в открытой машине ехал португальский премьер с симпатичной фамилией Сократиш. Не знаю, как он там рулит в Португалии, но при таких мерах предосторожности запросто «Сократиш» чужую жизнь на годик-другой: меня чуть кондратий не хватил на припеке. Опять же не все хорошо в идеологии, просвещении и сельском хозяйстве.

Впрочем, вдумавшись, я версию о солнечном ударе отмел. Вероятно, на президента сильно подействовало сообщение о том, что в связи с жарой будет ограничена подача электроэнергии в дома, подключенные к линии электропередачи «Очаково — Пресня 1». Могу понять негодование первого лица: что это такое? Зимой у вас кабель не выдерживает, летом — то же самое… К жаре вы не готовы — вон в Москве из-за кондиционеров какое перенапряжение в сетях; к холоду — тем более… Бессилен стал наш человек перед природой! А надо наоборот. Иначе Фрадкову в январе будет жарко, если его по традиции не подставят в августе.

Есть в этом и еще один нюанс — метафизического свойства. Мы действительно привыкли к хорошей, мягкой зиме и хреновому, сопливому лету. А климат у нас, между прочим, континентальный, с диапазоном до семидесяти градусов. Это же касается и нашей политики — вынужденно аккуратной, теплохладной, с оглядкой на беззубую Европу. Это время закончилось. Надо ли напоминать, что такое русская зима? Надо ли объяснять, что такое трескучие морозы, пронзительные ветры и обострение классовой борьбы? Да у нас эта память в генах, до всякого большевизма. Стало быть, не только Фрадкову, а и всей России сказано: мягкость кончилась, началась жесть. Сама природа все поняла и отметилась похвальным радикализмом. Не путать с экстремизмом. Экстремизм — это когда Лимонов с Каспаровым и Касьяновым выходят погулять на Пушкинскую площадь. А похвальный радикализм — это когда летом плюс тридцать пять, зимой минус тридцать пять и каждый боится ночного звонка.

Вообще зависимость русской власти от природы — или, если хотите, природность русского характера — давно общеизвестна. Одна британская писательница как-то объяснила мне, что континентальный климат вообще не способствует демократии, ибо знает только крайности. Нынешняя патологическая жара отчего-то очень ко времени: ну, слава Богу, наконец-то все не как у людей. Хорошо помню лютую поначалу зиму 2003 года, тоже казавшуюся символической. Эхма, наша русская кровь на морозе пищит!

Так что готовьтесь все, и вы, Мюллер, особенно. Зимой будет жарко. Так жарко, что уже летом, когда я думаю об этом, мне как-то холодно, х-холодно, господа.

4 июня 2007 года

№ 21(466), 4 июня 2007 года

Русские образцы

Расстояние от «Не может быть» до «А как же иначе?!» в России традиционно коротко. Это и хорошо — свидетельствует о высокой адаптивности, быстром привыкании, а значит, почти гарантированном выживании. Разве население какой-нибудь Франции поверило бы в тридцатые годы, что четыре пятых ее армии подкуплены, а половина высших сановников служит иностранным разведкам? Ни в жисть. У нас не просто верили, а не желали потом разубеждаться. Сегодня подите вы внушите какой-нибудь европейской стране, пусть сильно поглупевшей и деградировавшей в культурном отношении, что образцы биологических тканей ваших граждан нельзя вывозить за рубеж, потому что там готовят этническое оружие против вашего населения, — вас в лучшем случае пошлют на фиг. А у нас не просто верят такому докладу ФСБ, а еще и немедленно накладывают резолюцию: прекратить вывоз биообразцов. Вследствие чего образцы тканей, вывозимые для уточнения диагноза или подбора донорского трансплантата, оказываются невыездными на неопределенный срок. Видимо, пока российские кулибины не изобретут оружие, защищающее этнических русских от любого прицельного воздействия.

Честно говоря, сначала я не поверил сам. Ну не может быть, чтобы ведомство Патрушева изготовило такой доклад, потом он лег на стол Сергею Иванову, получил положительную резолюцию и направился на утверждение страшно сказать кому. Это нереально, немыслимо. Этнобиологического оружия не бывает. Но с другой стороны — был же у Гитлера свой астролог, которому тот верил и который даже отсоветовал нападать на Россию, то есть что-то знал?! Был же при Ельцине генерал-майор Георгий Рогозин, убежденный уфолог и астролог, специалист в области торсионных энергий и иных метемпсихических чудес? Прислушиваются же руководители прокремлевских молодежных движений к теориям геополитика и мистика Александра Дугина? Почему не допустить, что некие иностранные злодеи действительно вырабатывают оружие, способное выцепить в толпе этнических славян и нанести им решающий удар под дых — солнечный, торсионный или апоплексический? Не верите?