Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий - Марк Льюис

Однако, в отличие от связей вельмож, разбойников и ученых, сети великих кланов возникли не только из межчеловеческих отношений. Они появились из ранжированного ряда связей, начинавшихся с собственно домашнего хозяйства, распространявшихся на другие домашние хозяйства, восходящие к общему предку. Затем продлевались на постоянно живущих в семье слуг (кэ), на соседей из тех же самых или соседних деревень и, наконец, на людей во всех уголках области или из отдаленных семей, связанных совместной учебой или политической службой.

Благодаря такому прогрессирующему расширению сетей предел коллективной юридической ответственности за преступления в Восточной Хань вышел за пределы обычных трех поколений, входивших в крупнейшие домашние хозяйства. Таким образом, в «Великом предписании» 160-х годов запрет на государственную службу продлили на родственников в пятом поколении и даже на тех, кого связывали всего лишь отношения покровительства. Другими требовавшими деликатного отношения преступлениями тоже предусматривались коллективные наказания тех, кто совсем не принадлежал к конкретному семейству, и касались они расширенного круга родни и сети общественных связей, определявшей политическую власть. Охват такого коллективного воздействия и последующих наказаний простирался настолько далеко, что в политически важных случаях к ответу могли привлечь больше 10 тысяч человек, осудить их, а потом казнить26.

Такого рода расширяющиеся сети общественных связей фигурировали и при некоторых других обстоятельствах. В списке, представленном крупным землевладельцем Восточной Хань Цуй Ши (умер ок. 170 года), в приложении к его «Ежемесячным постановлениям для четырех классов людей» (Сы минь юэ лин), он называет тех, кому люди адресуют поздравления на Новый год в форме расширяющегося круга. В клане Фань составили список получателей их благотворительных подаяний, переехавших из мест проживания дальней родни той же самой фамилии к соседям. Когда род Линь вступил в союз с Лю Бошэном, поднявшим мятеж против Ван Мана, в их отряде насчитывалось 2 тысячи мужчин – «сыновей и младших братьев, представителей других родственных кланов и постоянно проживающих в семье слуг». А когда Ли Тун присоединился к мятежу Лю Бошэна и Лю Сю, Ван Ман казнил всех его родственников в столице и Наньяне. Последних оказалось шестьдесят четыре человека, разделенные на «братьев и представителей рода», трупы которых сожгли на базарной площади. Наличие родственников в Чаньане и Наньяне показывает, что политически значимая для крупного магната или рода группа вышла далеко за пределы их собственного домашнего хозяйства и поместья27.

Такое распространение власти ведущих домашних хозяйств через сети, основанные на подношениях или услугах, означало, что под властью главного рода могли находиться районы, округа и целые области. Следовательно, объектами подозрительного отношения государства династии Хань в областях числились на самом деле влиятельные родовые кланы, обитавшие там, или, точнее, объединения домашних хозяйств и население деревень, сформировавшихся вокруг них. Древнейшими были старинные правящие дома, составлявшие элиту Сражающихся царств. Такие семьи выступали зачинщиками для многих восстаний против династии Цинь, и их в принудительном порядке переселили в столицу. Их ликвидировали в период правления императора У во II столетии до н. э. В истории общества империи Хань влиятельными родовыми кланами считались такие семьи, как Фань и Инь, накопившие богатство на государственной службе, за счет удачной торговли и скупки участков земли. Они использовали это богатство ради укрепления своего престижа и влияния28.

К завершению первого столетия правления династии Хань несколько отдельных групп с общим фамильным иероглифом разделились на триста или больше жилых домашних хозяйств, ведущих родословную от общего предка. Данный клан почти наверняка появился путем раздела из поколения в поколение имущества между братьями. И эти братья остались в той же самой области, жили рядом друг с другом и выступали единым фронтом в качестве политической силы, когда дело касалось противостояния центральному правительству. Когда император У переселял эти влиятельные семьи в столичную область, он запретил им проживание рядом, как раз чтобы предотвратить образование такого рода опасного союза. Ближе к свержению династии Хань род мог состоять из тысячи с лишним семей, как это продемонстрировал Хань Жун, собравший такое множество членов его рода и дальних родственников на укрепленной огороженной территории29.

Авторы обеих подробных летописей династии Хань – Ши-цзи и Хань-шу — упоминают состоятельных людей по именам их родовых ветвей, а не их семей. Так, в разделе, следующем за описанием местных обычаев, автор Ши-цзи упоминает кланы Чжо, Ши, Кун, Бин, Жень, Тянь, Ли и Ду. Клан Тянь состоял из нескольких семей, а род Ду существовал в виде нескольких географически разделенных ветвей. Великие родовые кланы, переселенные в столичную область, к тому же часто величались по фамилиям ответвлений, а не их домашних хозяйств. То же самое определение применяется к мощным в местном масштабе кланам, подвергшимся нападению со стороны «жестоких конторских служащих» императоров Цзина и У. То есть к ведущим родовым кланам, связанным с преступным миром, к тем, кто доминировал в краях, и свойственникам императора (родственники жен императора, его братьев и мужей сестер)30.

Автор трактата Хань-шу Бань Гу завершает свою монографию по географии разделом, перекликающимся с повестью Сыма Цяня, посвященной областям и обычаям их населения или характеру народа, но он привязывает их теснее к родам. В Хэнэе, например, «традиционно поощряется не прикрытая ничем сила, поэтому здесь развелись многочисленные влиятельные семьи, готовые силой захватывать чужую землю. Они относятся к доброте и ритуалу как к вещам не важным, и им доставляет удовольствие делить наследство при живом еще отце». Жители Инчуаня, по своему обычаю, люди сумасбродные и жестокие. Поскольку они скрывают свое богатство от правительства, ими сложно управлять. Кроме того, по причине их алчности они постоянно сутяжничают и делят имущество, опять же не дожидаясь кончины отца. Влиятельные семьи в Тайюане и Шандане сражаются друг с другом коварно и с применением насилия. Они часто обращаются к мщению и кровной мести в отношении членов семьи и дальних родственников их врагов. Народ Ци отличают расточительность и склонность к формированию политических клик. Во многих районах, утверждает Бань Гу, богатые семьи отличает предрасположенность к излишествам и расточительности средств на их свадебные церемонии и похороны31.

Смещение угроз, исходящих от такого явления, как местничество, за два столетия между появлением Ши-цзи и Хань-шу в этих трактатах выглядит весьма значительным. В первом проблемы, копящиеся на местном уровне, связываются с характером народа, и они рассматриваются как его историческое наследие, обусловленное природными факторами. Во втором, однако, причиной бед местных жителей и трудности управления ими часто называют проблемы, созданные влиятельными семьями и богатыми купцами. К середине правления династии Восточная Хань проблему местничества, иначе говоря, уже было никак не отделить от существования главных родовых кланов, которые с использованием либо богатства, либо силы оружия образовывали в деревне, уезде, округе или даже на местном уровне энергичные объединения, способные бросить вызов государственной власти в целом32.

Обычная китайская деревня в то время состояла из ста или чуть больше дворов, и в деревнях, где сосредоточивались родственники мощного клана, значительная часть их населения носила одну и ту же фамилию. Семьи, не принадлежащие к такой родне по мужской линии, практически всегда примыкали к ней в качестве союзников или в поиске покровителей. Таким образом, все обитатели деревни становились членами одного громадного семейного подворья. Такое положение вещей признавалось государством, и власти назначили на местах влиятельных людей «отцами и старшими», чтобы те служили посредниками между чиновниками и селянами. Точно так же к пожилым женщинам деревни обращались как к «матерям деревни» или «матерям всех селян»33.

Факт того, что родство по мужской линии могло накладываться на всех жителей деревни, имел свои политические последствия, часто жуткие. Китайский ученый Ван Чун, служивший при дворе династии Восточная Хань, объяснил истребление обитателей целой деревни, приписываемое первому китайскому императору, тем, что в ней жили родственники Цзин Кэ, предпринявшего попытку покушения на его августейшую жизнь: «На двадцатом году царя Цинь правитель княжества Янь послал Цзин Кэ с заданием убить этого царя. Царь Цинь обо всем этом проведал и приказал тело Цзин Кэ разрубить на куски, чтобы другим людям неповадно было. [В летописях] об истреблении жителей его деревни ничто не говорится. Возможно, власти казнили родственников Кэ по мужской линии. Но таких родственников у него должно было отыскаться очень много, и жить они могли в той же самой деревне. Если побили всех родственников Кэ, тогда фактически истребили всех жителей его родовой деревни»34.