В понедельник рабби сбежал - Гарри Кемельман

— Что ж, возможно, ты прав. Послушай, у меня тоже есть история. — И он рассказал все с самого начала.

— Мимавет? — прервал его Абдул. — Ты был у Мимавета? Но это то место, где…

— Да, да, я знаю, но слушай…

Когда он рассказал, как его отец отнесся к идее вернуться позже тем вечером, Абдул одобрительно улыбнулся.

— Он мудрый человек, твой отец. Отличный прием — не проявлять интерес в торговле. Всегда помни, что продавец заинтересован в обоих.

— Да, хорошо…

Когда он сказал, что вернулся на Мазл Тов-стрит вечером, Абдул уже не улыбался.

— Не очень умно с твоей стороны, Рой. Если бы отец узнал об этом, он бы рассердился. И вообще, что толку, ты же не мог купить ее сам?

— Просто хотел посмотреть на нее, я и не собирался к нему заходить. Он же должен был позвонить кому-то после нашего ухода и сказать, чтобы машину пригнали к семи. И если бы она была, я мог бы взглянуть на нее и хоть что-то сказать своему старику.

— Но ее там не было.

— Правильно. И я подумал: мы договорились о встрече, он обещал достать машину, но не достал. Значит, я должен зайти к нему и показать, что мы свою часть договора выполнили, а он нет. И теперь он у нас в долгу, понимаешь?

Абдул с сожалением покачал головой.

— С чего бы это он был перед вами в долгу? Что бы это дало? Ты думаешь, он запросил бы меньше? Поверь, скорее он запросил бы больше, потому что увидел бы твою заинтересованность.

— Да, вообще-то мне все казалось иначе. Короче, все равно я его не видел, потому что он был болен и лежал в постели, так что я оставил в почтовом ящике записку.

Абдул задумался.

— Она, вероятно, все еще там. Надо ее забрать. Там сейчас есть рабочие, арабские рабочие, возможно, я смогу организовать…

— Ее забрали.

— Ага, еще лучше. А то я уже забеспокоился.

— Полиция. Они вызвали меня на допрос.

Лицо Абдула было невозмутимо.

— Продолжай.

— Этот парень, с которым я говорил, довольно славный. Я рассказал ему, что произошло, он задал несколько вопросов, и все. Но он отдал проверить мой паспорт какому-то клерку, а когда я уходил, они не смогли его найти. Я думаю, этот парень, я имею в виду клерка, ушел из офиса, может, пошел позавтракать, и забрал паспорт с собой. Инспектор сказал, что они отправят по почте, но я все еще не получил его. Мой старик заволновался, но ты же знаешь взрослых — вечно они волнуются.

Абдул встал и заходил по комнате. Наконец он остановился и посмотрел Рою в лицо.

— Твой отец — умный человек, Рой. У него есть основания волноваться.

Такой реакции Рой не ожидал.

— Послушай, если они считают, что у них на меня что-то есть, они могли просто прямо сказать мне, что забрали мой паспорт. Зачем им косить и притворяться, что они его потеряли?

— Косить? А, кажется, понимаю. — Абдул на мгновение задумался, словно прикидывая, как бы это получше выразить. — Понимаешь, Рой, когда они забирают твой паспорт, это официальное действие. В ответ ты идешь в американское консульство или нанимаешь адвоката, и вы требуете вернуть паспорт — или выдвинуть против тебя официальное обвинение, чтобы дело могло рассматриваться в суде. Но когда у них недостаточно доказательств для передачи дела в суд, они стряпают дело.

— Что ты имеешь в виду — стряпают дело?

— Даже когда обвиняемый явно виновен, необходимо создать дело. Полиция не может прийти к судье и сказать: мы считаем этого человека виновным в таком-то и таком-то преступлении и хотим, чтобы суд приговорил его на столько-то лет. Они должны представить доказательства, шаг за шагом. На это нужно время. И это в случае, когда обвиняемый действительно виновен. А когда он невиновен, времени требуется еще больше.

Рой был ошеломлен.

— Ты хочешь сказать, что они пытаются подставить меня?

— Что значит — подставить?

— То, что они знают, что я невиновен, но все равно пытаются меня засадить.

Абдул пожал плечами и улыбнулся.

— Но почему? Я имею в виду, почему меня?

— Потому что ты был там. А полиция, естественно, хочет доказать свое умение. Как? Они арестовывают людей и стараются заставить их признаться. В Америке не так?

— Да, наверное, везде так. Но послушай, они знают, кто это сделал. Это сделали твои люди.

Абдул внезапно застыл, и глаза его сузились.

— Что ты имеешь в виду, говоря о моих людях?

— Это сделали террористы. Они признали это.

Абдул улыбнулся.

— Беда в том, что все они признали это, все группы боевиков. Боюсь, они готовы брать на себя все, что происходит в Израиле. И это естественно, они хотят заслужить репутацию. Но именно по этой причине израильскому правительству нужно доказать, что это сделал кто-то другой — например, ты. Израильтянам тяжело осознавать, что боевики могут проникнуть в сердце еврейского квартала. Это заставляет их нервничать. Они плохо спят по ночам. И это означает также, что служба безопасности не так хороша, как ей хотелось бы выглядеть. Поэтому, если они докажут, что это сделал просто какой-то человек, значит, боевики здесь ни при чем.

Рой был в отчаянии.

— Но что мне делать?

— Ну вот, теперь видишь разницу между вашими людьми и моими. Если бы это была арабская страна, мы нашли бы нужного человека и дали взятку. А если бы не получилось, то договорились бы с каким-нибудь клерком в полиции, чтобы он потерял дело. Понимаешь? Это было бы нетрудно…

— Было бы… но сейчас, что мне делать сейчас?

— В твоем положении я бы уехал из страны — нет, это невозможно, ты без паспорта. Лучше где-нибудь скрыться. Съезди к кому-нибудь в гости, в Хайфу или в Тель-Авив…

— И что хорошего из этого выйдет? Полиция может меня арестовать…

— Не арестует, если не сможет найти. Что, у тебя нет друга, которому ты доверяешь и к которому можешь приехать в гости? А тем временем отец пойдет в посольство и узнает, что можно сделать. Ты говорил, он важная шишка.

— Он сейчас там.

— А, тогда я уверен, что он все устроит. Тебе действительно не о чем волноваться.

— Да, возможно, ты прав.

Но он понял, что Абдул просто успокаивает его, что на самом деле ситуация непростая.

Глава XXXVII

На схеме функциональных связей посольства США прямоугольник с именем Майкла Донахью занимал какое-то неопределенное положение. У него не было непосредственного начальника, и непонятно было, в чем именно состоят его обязанности и за что он отвечает. Пунктирная линия вела от этого прямоугольника прямо к верхнему эшелону, что уже было информацией. Располагался прямоугольник не настолько высоко, чтобы Майкла Донахью автоматически приглашали на приемы, но и не так низко, чтобы он отчитывался о своих посетителях. Он не был одним из симпатичных мальчиков — учтивых, красивых, хорошо одетых, с особым талантом располагать к себе жен и дочерей сотрудников дипломатического корпуса в Тель-Авиве. Напротив, это был коренастый мужчина среднего возраста, лысеющий, с круглым лицом и свернутым на ринге носом. На нем обычно был мятый льняной пиджак и бесформенная панама. Большинство сотрудников считали, что он имеет какое-то отношение к рекламе, поскольку он водился с журналистами, хотя непосредственно к отделу связей с общественностью не относился. Более сведущие подозревали, что он из ЦРУ, или звено между ЦРУ и послом.

К Майку Донахью, старому другу, и обратился с просьбой Дэн Стедман, когда поехал в Тель-Авив.

— В общем, они забрали паспорт Роя и выдали ему какую-то небылицу, будто не могут его найти и пошлют почтой.

— И он поверил?

— Он еще ребенок, Майк. Этот инспектор, который его допрашивал, был как родной — никакого напора, — как тут не поверишь?

— Но все это время…

— А дальше все как обычно. Не получил на следующий день и списал все на почту. Потом денек слегка поволновался, но решил еще подождать. Потом пошел сам — никто вообще не понимает, о чем это он, а инспектора нет на месте. И если бы не зашел разговор о поездке, он мог бы ждать еще несколько дней или недель, прежде чем рассказать мне.

— Полиция паспортов не теряет, — категорически заявил Донахью.

— Так я и подумал. Выглядит все очень некошерно.

— Безусловно. И я не думаю, что это дело рук полиции — американский гражданин, студент университета, да еще и сын человека, связанного с прессой. Нет, это Шин Бет. Полиция работает на них.

— Хорошо, что мне делать? Играть в открытую, идти прямо к ним и поднимать шум — или ехать в консульство в Иерусалиме и заставить их послать официальный запрос? Или просить выдать ему новый паспорт?

Донахью покачал головой.

— Я бы этого не делал. Видишь ли, если это Шин Бет, и они хотят, чтобы твой мальчик какое-то время не покидал страну, они позаботятся, чтобы он не уехал, даже если им придется для этого уложить его в больницу.

Дэн возмутился.

— Да брось ты, Майк, здесь демократия, существует закон…