Искусство управлять людьми (СИ) - Светлана Нарватова

Егоров, извиняясь, произнес:

— У нас сейчас пара. Зачет. Может, встретимся в другой раз?

— Только в более… приватной обстановке, — влез футболист.

— Например, сегодня после пар, — предложил Егоров.

— Я не могу, — призналась Маша. — Честное слово, не могу. У меня встреча с клиентом, — теперь эти слова ей самой казались притворством, хотя были чистейшей правдой. — Завтра?

Завтра — так завтра, согласились студенты.

Шла последняя неделя сессии. Пар становилось меньше, экзаменов и зачетов — наоборот. Получив на четвертой паре халявную тройку за компанию с согласным большинством, Андрей уехал в офис. Однако дела в голову всё равно не шли, и чтобы убить время в ожидании Часа Икс, он бесцельно «листал» Интернет. Выехал Вереин практически на полчаса раньше, заехал в супермаркет и долго глазел на витрину со сладостями, самому себе напоминая приснопамятного барана. Осознав, что в сортах шоколада он не разбирается, особенно — в том, какие шоколадки нравятся Черной Герцогине, — махнул рукой и взял самую дорогую. Оставил машину на уже полупустой университетской парковке и не спеша направился в сторону заветной кафедры. По дороге он заглянул к кофейному аппарату, где еще раз завис, пытаясь припомнить, какой же кофе брала в прошлый раз Горская, но вынужден был признаться, что меньше всего в тот момент он смотрел на кофе. Как же тяжело с этими женщинами и их переменчивыми вкусами. Мужику всегда можно взять дежурный эспрессо. А тут ломай голову: всякие латте, мокко, мокиато; с сахаром, без сахара… В итоге Вереин остановил свой выбор на универсальном капучино в двух экземплярах. Взглянул на часы. Даже не намного раньше. Вполне в рамках приличия.

Университет поражал непривычной пустотой. Андрею почему-то казалось, что будь он в ботинках, стук каблуков разносился бы по всему коридору. Но он шел в почти бесшумных кроссовках. Дверь на кафедру была приоткрыта, и оттуда раздавались ритмичный бой ударников, гитарные басы и чуть хриповатый бас, на припеве сменившийся слаженным хором. Вереин аккуратно заглянул внутрь. Черная Герцогиня в непривычно сине-джинсовых тонах сидела за ноутом, увлеченно водила пальцем по тачпаду и морщила хорошенький лобик. Видимо, у нее что-то не получалось, так как она взъерошила волосы обеими руками и уперлась лбом в ладони.

— Что же вы, Мария Петровна, так непатриотично слушаете произведения зарубежных рокеров? — поинтересовался Андрей, входя внутрь.

Маша подняла на него глаза и сделала музыку потише:

— Отчего же, Андрей Александрович, очень даже патриотично. Это Sabaton, Panzerkampf. — Видимо, уловив непонимание, она пояснила: — Песня о Курской битве. «По нашей Родине марширует немецкая армия. Братья, встанем плечом к плечу, чтобы остановить нацистских захватчиков». Как-то так.

Действительно, прислушавшись, Вереин уловил в тексте знакомые с детства «Russia» и «Soviet».

— Неожиданно обнаружить, что вы слушаете тяжелый рок, — признался он, оглядываясь, куда бы пристроить стаканчики. Горская показала в угол, на небольшой столик, возле которого стояла пара кресел. Андрей благодарно кивнул и присел на одно из них.

— А что же мне слушать? Русскую попсу? «Там день и ночь твоя рука мою целует руку», — процитировала она. — Песенка мутантов! Или: «Я буду твоим зонтом, твоим плащом». Бедной девушке его на себе тащить, в смысле? Или вот: «Мой рояль открыт, мысли и клавиши ринулись вдаль». Так и хочется сказать: «Захлопывай скорее, сейчас последние разбегутся!» Сколько и чего автор скурил, прежде чем сочинил подобный шедевр?

Андрей, посмеиваясь, поинтересовался:

— А откуда у вас такие познания в отечественной эстраде?

— Валера часто включает в машине «Русское радио».

Ее слова резанули ухо, но Мария Петровна и сама смутилась, видимо, почувствовав, что перешла грань официальных отношений. Это сразу отразилось на ее лице, где появилась колючая маска Черной Герцогини.

— А где, — она указала на стаканчики, — ваш однокурсник?

— Понятия не имею. Мы расстались в три. А это вам, — Андрей сдвинул стаканчик в ее сторону. — Я подумал, вы, наверное, весь день на работе… — Он вынул из кармана шоколад.

Маша вздохнула:

— Эх… Лучше б бутерброд. Но дареной шоколадке в состав не смотрят… — Она выключила музыку и пересела во второе кресло. — Пока ждем вашего Игоря Егорова, можно и причаститься. — Она поломала плитку, раскрыла обертку и приглашающе положила шоколадку на стол. — Скажите, Андрей Александрович, а почему вы решили писать курсовую работу у меня?

Андрей не ожидал такого вопроса, но быстро сориентировался и выдал объяснение, услышанное от Игоря:

— Потому что в нашем университете вы в менеджменте разбираетесь лучше всех.

— О, так вы сюда учиться пришли? — в голосе Черной Герцогини звучал сарказм.

— Зачем же еще, Мария Петровна? Как вы понимаете, диплом на работе мне предъявлять не нужно.

— А что же тогда вам нужно?

Вереин быстро взвесил все «за» и «против» и ответил очень близко к правде:

— Как ни банально, знания. У меня огромная текучка, и хоть головой об стенку бейся. Уже надоело. А что делать — не знаю. Как вы думаете, это лечится? — проникновенно спросил он.

Услышать ответ он не успел, потому что зазвонил его сотовый:

— Да, Игорь, — ответил он. Выслушав однокурсника, он озвучил главное: — Егоров не может подойти. Не закончил с клиентом.

От этих слов всё как-то внезапно изменилось. Андрей неожиданно осознал, что они сейчас один на один. И вокруг ни одной живой души.

После фразы о том, что Игорь не приедет, Маша отчетливо почувствовала, что находится наедине с мужчиной, который старше, сильнее физически и питает к ней сексуальный интерес. Она могла сомневаться в учебных мотивах Верениа, но влечение его было неприкрытым. С момента появления футболиста на кафедре Горской не раз хотелось сказать: «Перестаньте лапать взглядом мою грудь!» Но, во-первых, взгляды — улики сомнительные, а других поводов он не давал. А во-вторых, аргумент «потому что я возбуждаюсь» звучал сомнительно.

Маша убеждала себя не дергаться под тяжелым взглядом. Не изнасилует же он, в самом деле. Мысль пробудила в мозгу ассоциацию с русскорадийным: «Хочу, чтобы ко мне ворвался добрый молодец и поступил, как злой!» Горская вдруг осознала, что где-то в глубине души — очень глубоко — ей хотелось ощутить себя в эпицентре эмоций, которые обуревали сейчас собеседника. Она не питала иллюзий по поводу намерений Андрея и глубины его чувств. Глубина ограничивалась среднестатистическими шестнадцатью сантиметрами, плюс-минус сантиметр на удачу. И в части реализации глубины его намерения были крайне серьезны. Это пугало: Вереин не производил впечатления человека, который легко отказывается от своих целей. Но бодрило, как хорошая скорость. Сейчас спортсмена останавливали только рамки приличия и Машина демонстративная стервозность. Кто окажется сильнее: Вереинский поток тестостерона или динамо-Машина? Второе слово — притяжательное прилагательное. Ставки сделаны, дамы и господа!