Искусство управлять людьми (СИ) - Светлана Нарватова

В результате предварительной подготовки ею было принято решение выглядеть и вести себя максимально профессионально — лучше поздно, чем никогда. Она выбрала деловой брючный костюм с белой водолазкой. Классический офисный вариант «черное на белом». Макияж а-ля натурель — единственная вольность, которую Маша себе позволила помимо минималистического мейк-апа — «стрелки» в уголках глаз. Туфли на невысоком каблуке. Идеальное воплощение деловой женщины.

В голове тоже была проведена ревизия. Обнаруженные излишки в лице — или что там у них? — длинноусых мозговых тараканов, были отловлены и преданы анафеме. Впрочем, у Машиных тараканов было именно лицо — лицо Андрея Вереина. Горская решила, что всему виной слишком близкий физический контакт на фоне адреналина и неформальное общение на сайте. Именно этими причинами она объяснила свое непотребное поведение.

Чтобы в следующий раз не скатиться в неадекват, она мысленно составила конспект беседы и даже прорепетировала у зеркала подобающее выражение лица. Она продумала всё.

Но обстоятельства оказались сильнее.

Умная Маша не учла, что большая перемена — это сорок минут свободного времени не только у нее, но и у других тоже.

Они устроились в небольшой пустующей аудитории неподалеку от кафедры. Начала Горская удачно — кратко изложив место и роль учебно-исследовательской работы студента в становлении будущего специалиста. В этот момент в кабинет заглянули очницы-второкурсницы с вопросом по грядущему семинару. Маша даже обрадовалась, поскольку это помогало ей реабилитироваться как преподавателю в глазах Вереина и Егорова. Она пригласила девочек подойти и с чувством, с толком, с расстановкой проконсультировала. Дурынды смущались и стреляли глазками в симпатичных представителей противоположного пола, которые (в лице Вереина) одобрительно оглядывали их по-девичьи тонкие, но вполне оформившиеся фигурки. В итоге Маша едва сдержалась, чтобы не сделать замечание.

Девчонки убежали, и преподавательница приступила к объяснению, что такое научная работа и из каких разделов она состоит. И в аудиторию, озираясь по сторонам, но в большей степени — пялясь на мужчин, заглянули однокурсницы умчавшихся. Ощущая себя словно в глупом шоу вроде «Скрытая камера», Маша повторила то же, что рассказывала две минуты назад. Девушки кивали, но смотрели не на нее.

— А вы правда Андрей Вереин? — решилась одна из них, когда Горская закончила.

Маша закатила глаза.

— Правда, — с обольстительной улыбкой ответил футболист.

— Вы еще автограф возьмите, — съёрничала Маша, но сарказм ее пропал втуне.

Девочка оживилась:

— А что, можно? — спросила она у Горской, а потом перевела взгляд на звезду.

— Есть куда? — сохранила тон преподавательница.

Студентка закивала головой и вынула из сумочки фотографию спортсмена. Ту самую, с которой некогда началось знакомство Маши с ним. Не университет, а фанклуб какой-то, поморщилась она про себя. После того как Андрей поставил свой размашистый росчерк под собственным изображением, Маша строго сказала:

— И девочки, я думаю, вы сможете передать информацию своим однокурсницам, — с нажимом сказала она. — Не отвлекайте нас, пожалуйста.

Студентки понятливо улыбнулись, и в их глазах светилось злорадное «кто не успел, тот опоздал».

Маша облегченно вздохнула про себя и вернулась к вопросу о теме курсовой.

В аудиторию заглянула Галка.

— Маша, тебя можно? — фамильярно позвала она. За дверью коллега возбужденно затараторила: — У тебя что, Вереин курсовую пишет? Отдай его мне.

Горская в момент забыла, что целые сутки всерьез рассматривала такую возможность.

— Галя, он что, кукла резиновая, чтобы его отдавать? — возмутилась она. — Он подал заявление, завкафедрой отписала нагрузку, я начала с ним работать… И что я должна ему сейчас сказать? «Извините, меня тут попросили по-свойски вами поделиться». Или поменяться?

— Лучше, конечно, поменяться, — призналась блондинка, подтверждая гремящую славу себе подобных.

Сегодня не ее день, подумала Маша. Никто не замечает ее английского юмора.

— Галя, давай так, — примиряюще предложила она. — Ты с ним сама переговоришь, и если он не возражает, я его передам. Мне вроде как неудобно такой разговор заводить. — Рябова скисла. Если Горской неудобно заводить такой разговор, то ей — тем более. — Я пошла, меня ждут.

Стоило Маше произнести еще два предложения, как в аудиторию заглянула завкафедрой.

— Ах, вот вы где прячетесь, Марьпетровна. Загляните-ка на минутку на кафедру, у нас очень важный вопрос обсуждается.

На кафедре обсуждался вопрос о том, по сколько сбрасываться на юбилей декану. Маше было всё равно, о чем она сразу заявила.

— Конечно, у некоторых денег куры не клюют, — обиженно подала голос Галка.

Маша в целом была с нею согласна — денег у нее куры не клевали. Во-первых, кто им даст, а во-вторых, не было у нее кур.

— Можно определить разные суммы в зависимости от должности. Я соглашусь с любым вашим решением, — уведомила Горская и выскользнула за дверь.

— Это опять я, — поиграла она в Капитана Очевидность. — Вы тут еще живы?

— Не дождетесь, — ухмыльнулся Андрей.

— Это радует. Так вот, возвращаясь к теме…

Дверь в аудиторию приоткрылась, и в нее заглянул Залесский.

Маша покорно побрела на выход.

— Так вот куда ты подевалась с кафедры, — в голосе Валеры слышались негодующие ноты.

— Залесский, если у тебя приступ ревности, пойди выпей валерьянки. И не мешай мне работать.

— Языком?

— Головой, Валерик, головой. Можно, я уже пойду?

Маша вошла в аудиторию. Залесский проследил за ней, пока она не устроилась за своим преподавательским столом. Что за детство, поморщилась Маша. Можно подумать, она собиралась сесть к Вереину на колени. Однако ревность Валерика была ей забавна. Раньше он никогда так не реагировал. Его собственнические реакции откровенно льстили.

— Итак, возвращаясь к теме курсовой, — устало проговорила Горская, и за дверью задребезжал звонок на пару.

Верин отреагировал на него быстро придушенным смешком.

Егоров, извиняясь, произнес:

— У нас сейчас пара. Зачет. Может, встретимся в другой раз?

— Только в более… приватной обстановке, — влез футболист.

— Например, сегодня после пар, — предложил Егоров.

— Я не могу, — призналась Маша. — Честное слово, не могу. У меня встреча с клиентом, — теперь эти слова ей самой казались притворством, хотя были чистейшей правдой. — Завтра?