Дневники сына человеческого, или Хроника Кумранских манускриптов - Александр Холин

Кассий с Понтием Аквилой, не задерживаясь среди остальных римлян, прошли в один из боковых портиков, где среди подруг их ожидала Клавдия Прокула, наречённая невеста несложившегося военачальника. Девушка сидела в окружении подруг и выглядела испуганной птахой, которую скоро должны отправить на вертел.

Понтий Пилат подошёл к девушке и взял её за руки.

– Ты боишься, Клавдия? – на всякий случай спросил Пилат свою избранницу. – Поверь, я тоже впервые на такой церемонии, но следует ли всё из-за этого отменять?

– Нет, я не против, – подняла на него глаза Клавдия. – Любая женщина посчитает за счастье, когда возле неё окажется такой мужчина и настоящий воин!

Клавдия Прокула хотела сделать комплимент своему наречённому, однако наступила на самую больную рану юноши. Ведь женившись или даже обручившись, никакой юноша не мог надеяться на воинское продвижение. Клавдия, конечно же, знала существующий закон, но ведь какими-то путями его обходили почти все римские военачальники, не говоря уже о всадниках.

Пока Понтий Пилат заглядывал Клавдии в глаза, и что-то щебетал девушке на ушко, друг его, Кассий Херея, взял в руки лежащие на низком столике два миртовых венка и под ободряющие возгласы гостей украсил ими головы влюблённых. Пора было приступать к церемонии обручения. Собственно, обручение не обязывало обоих поклявшихся следовать только к исполнению своей клятвы, но накладывало обязательства взрослых. Херея взял влюблённых за руки и повёл к установленному в центре пиршественного зала жертвеннику.

Жертвоприношения и поклонение богам исполнялись только в храмах, но в таких случаях, как обручение, жертву можно было сделать и во дворцовом зале, предназначенном для пиршества.

Такой жертвенник пятиугольной формы, обложенный мрамором молочного цвета, высился посреди залы. С южной и северной стороны жертвенника сооружены были из такого же мрамора две низкие скамеечки, на которые влюблённые должны стать ногами – каждый на свою.

Кассий постарался выполнить всё в точности, хотя ещё ни разу не видел церемонии обручения: поставив парочку по разные стороны от жертвенника, лицом друг к другу, он, как это требовал ритуал, сделал знак приглашенным по случаю жрецам, и встал чуть-чуть в стороне.

Священники, служители Юпитера, подошли к молодым, держа каждый в руках по белой голубке. Такие жертвоприношения исполнялись и в Египте, и в Передней Азии, и во многих других странах, но жертву по возможности должен был совершить служитель богов под их неусыпным покровительством. Только тогда будущий брак между влюблёнными обещал обоим светлую и радостную жизнь.

Жрецы, взмахнув одновременно короткими мечами, разрубили у влюблённых над головами двух голубей. Хлынувшая кровь из птиц пролилась на лбы юноши и девушки.

Понтий Пилат, почувствовал, как тёплые струйки стекают по его лицу, и тяжёлый запах солёной крови наполнил собой не только всё окружающее пространство, а и гаснущее сознание. Понтий Аквила постарался тут же встрепенуться и открыл глаза. Сознание, подчиняясь усилию воли, не погасло. Но юноша увидел по ту сторону алтаря не Клавдию Прокулу, а ту самую женщину, явившуюся ему когда-то на пустынной дороге Везувия. По лицу женщины стекала яркая кровь. Казалось, она плачет кровавыми слезами.

Спазм подступил к горлу Понтия, но он не смог произнести ни звука.

Клавдия Прокула от страха зажмурилась. А когда снова отважилась посмотреть, увидела по ту сторону алтаря своего возлюбленного с облитым кровью лбом. Вниз по правой щеке стала проливаться ещё одна струйка живой крови. Веки на его лице вздрогнули, и юноша вскинул глаза на невесту. Но какие это были глаза, о боги! Всегда серые, глубокие, сейчас они были чёрные, как угольки, сверкающие пламенем онгона!

Девушка не выдержала такого видения и сдавлено вскрикнула.

Тогда Кассий, обмакнув в блюдо с молоком большой клок шерсти, принялся обтирать лица обручённых под восхищённые крики присутствующих. Очистив от крови их лбы, друг Понтия снова взял обоих за руки, и подвёл к атриуму. Эта купель должна была принять обручённых. Так и случилось. А пока влюблённые купались, Кассий взял кубок Фалернского, облегчённо вздохнул, и удовлетворённый выполненными обязанностями, с чувственным вожделением промочил горло.

Это было началом пиршества, продлившегося семь дней.

Глава 9

Рейсовый автобус – не слишком удобный вид транспорта, но зато самый безопасный. Во всяком случае, Ярославу удалось убедить своих друзей в более долгой но менее экстремальной переброске в Хайфу. Однако все трое с кислыми озабоченными лицами благополучно разместились в автобусе, а Шимон с Илоной настолько расслабились, что даже задремали.

Илона, сидевшая рядом с Ярославом, откинулась на спинку кресла и безмятежно посапывала. Но пальцами правой руки перед тем как заснуть девушка машинально перебирала зелёные камушки на своём ожерелье. Видимо, она никогда не снимала этого украшения, и перебирать камни на сон грядущий стало для неё тайным ритуалом с детских лет.

Ярослав и раньше обращал внимание на необыкновенное колье, но не придавал этому хоть какого-то серьёзного внимания, потому что любая женщина для него служила прототипом новогодней ёлки. Особенно те, кто без разбору надевал на шею по нескольку цепей, а на руках не хватало пальцев для различных перстней и колечек. Таких любительниц «Золотого тельца» Ярослав сразу причислял к известной касте новых русских нуворишей.

Илона же по уму, характеру и женской непосредственности к таким явно не относилась. И всё же изумительное ожерелье из хорошо обработанных смарагдов заставляло задуматься. А, может, девочке действительно такое драгоценное колье тонкой работы перепало как подарок от предков? Это более походило на правду. К тому же украшение вовсе не уродовало внешний вид хозяйки. Наоборот, изумруды особенно при дневном свете подчёркивали и выделяли женскую необычность Илоны и своим присутствием на её шее заставляли собеседника вести себя более сдержано.

Любуясь камнями, Ярослав в очередной раз дал себе слово поинтересоваться происхождением изумрудного ожерелья при первом удобном случае. Правда, он сам не представлял, будет ли когда этот удобный случай или в сложившейся ситуации всем троим предписано стать «вечными жидами», то есть скитальцами, спасающимися от хищных лап неизвестных преследователей.

С заднего сиденья послышался голос Шимона. Он из автобуса общался с кем-то по мобильному телефону. Связываться со знакомыми или родственниками ничуть не запрещалось, но Ярослав недовольно поморщился. Ему казалось, что чем меньше людей знает и вспоминает о существовании команды археологов, тем спокойнее они смогут добраться до профессора Меделака, родственника Шимона.