Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

Габун со своим батланом в перечень группировок не попал по простой причине: никто не хотел связываться со столицей, и весь столичный батлан во главе со своим командиром Зиберланом был уничтожен в схватках и драках с другими тескомовцами, с горожанами, с телохранителями и охраной сенаторов и правителя бандеки – воинская часть истаяла до нескольких деморализованных бойцов, потерявших своих командиров, цель своего предназначения и человеческий вид.

Сам Зиберлан умер от куска штукатурки, сброшенной на его голову с крыши дома, мимо которого он проходил с крином преданных ему тескомовцев.

Бесславный конец возмутителя спокойствия не остудил головы тех, кто волей судьбы оказался во главе новых группировок, возникших на развалинах целостной структуры Тескома. Два дня ушло на организацию, а уже на третий день новые «Тескомчики» занялись выяснением отношений друг с другом за первенство и расширение сфер влияния, в угоду видения и оценки возникшей ситуации у ставших во главе группировок руководителей. Началась борьба за разрозненные крины, за более мелкие поселения людей, за кланы разумных, не стесняясь в средствах, не жалея исполнителей, пытаясь нарушать законы городов и диктовать свои условия кугурумам.

Присмет покинул Габун ещё до выступления столичного батлана. Он спокойно добрался до Примето и даже успел пройти закалочный цикл в хабулине знакомого многоимённого, никоим образом с Фундаментальной Ареной не связанного, а лишь помнившего того, молодого атлета.

Бывший кумир публики старался следить за своим здоровьем. Тем не менее, время не щадило его и брало своё: у него развилась лысина на всю голову, что его, правда, не слишком печалило, но он стал подслеповат, хотя находил возможность периодически корректировать зрение, и страдал одышкой, от чего никакие медицинские устройства и рекомендации, оставленные древними, почему-то не излечивали.

Известие о событиях в столице испортило Присмету не только аппетит и сон, но и виды на будущее. Центр Фундаренцы и Правление Тескома приказали долго жить, а Агора, похоже, до лучших времён затаилась. Все хитросплетения, что годами кормили и тешили самолюбие, давали какую-то власть и возможность реализовать себя, сразу стали бессмысленными. Впервые он почувствовал свою ненужность в том понимании, когда он ни за кого не решает, никому не подсказывает и не даёт советы, никто не ждёт от него ни слов, ни дел, ни поддержки.

Такое – подобно смерти!

Присмет воспрянул духом с появлением в гетто Примето новой структуры Тескома. В ней всё только ещё налаживалось, притиралось, устанавливалось, то есть происходили вещи, где можно было найти дело опытному человеку.

Добиться личной встречи с Жуперром оказалось непросто – у того не было времени на посетителей, даже знакомых, однако она состоялась.

Жевитайс, вдвое ниже Присмета и раз в пять легче по весу, принял Командора сдержанно, но напомнил о нескольких встречах, случившихся между ними, и своём восхищении Присметом-силачом.

– Слушаю, – тем не менее, холодно продолжил он.

На его сухом лице застыла маска равнодушного внимания, а серые глаза смотрели прямо в лицо Присмету, что, вообще-то, не смущало последнего – знал к кому и зачем шёл.

В кабинете Жуперра, кроме простого стола – за ним сидел хозяин кабинета – и нескольких, поставленных полукругом перед столом, стульев, на одном из которых восседал Присмет, ничего не было: ни иной мебели, ни ковров, ни штор на окнах – голые стены светло-серого цвета с блёстками.

Несмотря на небольшие размеры помещения, все звуки в нём почему-то обретали неприятную слуху гулкость. Жуперр, по-видимому, давно смирился или привык к некоторой невнятности произносимых здесь слов и на такие мелочи не обращал внимания. Зато Присмету никак не удавалось придать своему голосу, тоже раскатисто-гулкому, такой тональности, чтобы его высказывания не показались руководителю Тескома сплошным бормотанием.

Страдая от мешающих сосредоточиться отзвуков, схожих с безостановочным повторением одного а того же: бу-бу-бу, Присмет сумел говорить солидно, излагать только факты, редко упоминать свои заслуги, но всю свою речь построил с чёткой направленностью всех её тезисов – быть полезным.

Упомянул он и о мальчике, заинтересовавшего ещё единый Теском, и о возможности, при проведении некоторых мер, взять этого мальчика практически голыми руками, когда он заявится в Сох.

Внимательно выслушав Присмета до конца без наводящих вопросов и реплик, тескомовец хлопнул по столешнице иссохшей ладонью – возраст Жевитайса перевалил за сто восьмидесятую годину – и коротко произнёс отнюдь не слабым старческим голосом:

– Всё это интересно. Буду иметь вас в виду. А пока… Разговор о мальчике. Я тоже наслышан о нём и даже посылал целый крин на его поимку, но совершенно не представляю, почему он понадобился… Нет, не Тескому, я бы тогда знал, зачем всё это. Те, кто затеял охоту, ничего не делают просто так. Так что предоставляю вам возможность им заняться. Потом выясним, чем он ценен. Свяжитесь с думертом Тлуманом, он выделит для этого в ваше распоряжение людей и средства. Всё!

Жуперр коротко кивнул головой, на его бескровных губах промелькнула улыбка вежливого человека, сделавшего для посетителя больше, чем того следовало.

Через несколько минтов, узнав в приёмной командира батлана, где можно найти думерта Тлумана, Присмет стоял перед криво повешенным на невзрачной на вид двери листком с аляповатой, но, как видно, старательно выполненной надписью: «Тлуман Т. Т. – шейн по устройству».

Бывший фундаренец долго с недоумением всматривался в разноцветные буквы, раздувал щёки и облизывал полные губы. Он живо представлял себе думерта в образе подвижного человечка, забавного на вид и большого любителя пошутить.

Толкнув дверь, он вошёл во владения шейна по устройству, и слегка опешил: перед ним предстал субъект, словно срисованный с того портрета, который он только что представил в своём воображении – маленький, тощенький, подвижный…

Стены комнаты, длинной как туннель, сплошь были скрыты развешанным на них оружием – от мечей устрашающей величины до разномастных ножей, на полу громоздились отдельными кучами коробки приемопередатчиков, древних, как само гетто Тескома в Примето.

– Всё знаю, – вместо приветствия чирикнул Тлуман, соскакивая с низкой скамеечки, единственной здесь детали мебели. – Сейчас сюда заявится… э-э… Пороп – командир полукрина. Наш… э-э… шейн Тескома Примето и окрестностей, – Тлуман скривил губы и подал голову в сторону, мол, всё бывает, даже такое, – распорядился Поропа и его… э-э… славную команду отдать под вашу… э-э… команду.

Говоря, Тлуман тянул слова и делал массу ненужных движений руками, ногами и задом – весь такой расхлябанный, словно по макушку головы налит клокочущей жидкостью.

Присмет не сказал ни одного слова, он стоял в шаге от входной двери и с восхищением наблюдал за телодвижениями и мимикой думерта.

Он Присмету, бывшему актёру, понравился сразу, с одного взгляда, просто так, одним своим существованием. Лет сто назад он бы