Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

о Тринере, связнике Свима, случайно захваченного в доме с какой-то информацией к агенту, ему было неприятно. – Идите и выполняйте свои обязанности!

Командир полукрина вышел, мягко притворив за собой двери. Присмет облегчённо вздохнул. Расслабившись, посидел некоторое время, бесцельно глядя в одну точку. И вдруг поймал себя на мысли, что ему очень не хочется, чтобы сегодня пришёл именно Свим. Кто угодно, только не он. В конце концов, затеянная игра с поимкой мальчика была его, Присмета, игрой, а Свим просто стал случайным её участником, статистом.

Свим не то чтобы нравился Присмету, тем более они уже давно не встречались лицом к лицу, но было между ними, как ему всегда казалось, уважение. Мало того, случилось как-то – лет, может быть, пять тому назад, – что Свим сопровождал его в переходе от Габуна к Бусто через западную часть Заповедника Выродков и, по сути дела, спас ему жизнь, встав на пути неожиданной атаки банды выживших из ума людей и выродков.

Помнит ли о том времени Свим, Присмет не знал, но сам вспоминал неоднократно, особенно это не выходило у него из головы с тех пор, как Свим и мальчик для него стали неотъемлемой связкой. Как поступить со Свимом в дальнейшем, Присмет старался не думать, хотя подчас видел в нём близкого к себе соратника, а порой – смертельного врага.

Сейчас ему не хотелось видеть Свима. Пусть уж лучше это будет Ольдим. С ним-то всё ясно. Вылить на него всю злость, а там со Свимом как получится…

Свим заметил за собой слежку, когда уже без помех пересёк пустошь от ограды до первых строений. Там-то его и поджидали. Кто это был, и сколько их там было, он не смог определить. Во всяком случае, не один, и наверняка это были люди.

«Что ж, этого следовало ожидать», – подумал он невесело и тут же метнулся за выступ здания, где, как он знал, находился спуск в подземелье под Сохом. Но вначале это был его обманный манёвр. Он быстро миновал вход – обшарпанные двустворчатые двери с истоптанным порогом (он отметил этот факт по памяти, пробегая мимо) – и с ходу втиснулся в неприметную узкую длинную щель между древней кладкой полуразрушенного строения, образующей стену высотой не менее десятка берметов, и зданием местного театра. Щель в шагах пяти от улицы чуть расширялась за счёт выклина в стене. Здесь можно было развернуться и нащупать нужный блок. После нажатия на него открывался вход в один из тайных проходов, найденных и обустроенных Свимом.

Он скрылся в нём задолго до того, как щель осветили сильным фонарём.      .

Тескомовцы его потеряли. Именно так доложил Присмету командир полукрина.

Сам Пороп был весьма обескуражен случившимся и пустился, было в объяснения, как это могло произойти:

– Мы его вели нормально…

Присмет остановил его ленивым взмахом руки.

– Его хотя бы видели? В лицо?

– Нет, шейн. Он слишком быстро заметил наше охранение и слежку за собой.

– Он был один?

– Один, шейн.

– Угу! – призадумался Присмет. – Быстрая реакция, хорошее знание посёлка… – проговорил он вслух то, о чём думал. – Похоже, мы на верном пути. Это либо Свим, либо Ольдим… Вот что. Пошли людей к дому Ольдима. Он расположен здесь, – показал на карте Присмет. – У него подвал попроще, чем у Свима, да и ходов один-два… И сделай так, как я сказал – убейте его, если это пришёл он. Да, вояк своих пошли побольше, человек пять-шесть.

– А если пришёл Свим?..

– С ним вначале буду говорить я… A-a, ты вот о чём. Он не бог, хотя мечом владеет хорошо. К тому же он не носит меленрая. Так что оставшихся с тобой хватит на него одного. Действуй!

Глава 10

Избежав слежки, Свим, ожидал чего-то подобного, однако, всё-таки озадачился её появлением, так как не видел в ней смысла. Те, кто позвал его сюда, могут спокойно поджидать его в доме, не прибегая к таким средствам. Поэтому, идя по просторному подземному ходу, кое-где освещённому вечными светильниками, он уже не был ни в чём уверен, а подходя к подвалу своего дома, даже стал сомневаться – была ли слежка, был ли кто-то там, ведь мало ли что может померещиться. Известно, чего больше всего боишься или о чём постоянно думаешь, то и увидишь.

«Тем не менее, сомнения сомнениями, а осторожность никогда не повредит», – подумал Свим и прежде, чем войти в подвал, долго вслушивался, приложив ухо к камню, за которым начинались его владения. Посетовал, что не предусмотрел каких-нибудь слуховых окон, не стоял бы сейчас в неудобной позе, стараясь сквозь толстую стену что-либо расслышать.

Как будто тихо. Слышно, правда, какое-то лёгкое шелестение, доносящееся неизвестно откуда, но крысы и мыши в подземелье Соха водились ещё со времён она.

Свим выпрямился, вздохнул, решительно надавил на потаённую точку на камне, тот бесшумно отошёл в сторону и открыл тёмный зев входа в подвал. Свим свободно перешагнул с несильным наклоном головой вперёд каменную преграду – отверстие делал для себя, не скупился, поставил камень на место и остался в полной темноте. Прислушался, но услышал лишь своё дыхание.

«Вот я и дома», – подумал он.

Тёплая волна воспоминания обласкала его. Впрочем, память не была связана с этим домом, а хранила ощущение бытия в родовом хабулине, где Свим провёл своё детство, отрочество и большую часть юности. Однако чувство от возвращения в собственное жильё, в котором был знаком даже запах, оказалось неожиданно приятным событием.

А был ли это хабулин отца в Примето или дом матери в Сохе, то какая в том разница, если он у себя дома!

Ничего не таясь, а что ему может такое грозить в собственном доме, Свим направился в темноте туда, где находился выключатель освещения подвала. Пошарив по стене, нашел его и включил. От вспыхнувшего яркого света непроизвольно прикрыл глаза рукой и двинулся в сторону стола, стоявшего посередине подвала. Стол был большим и непомерно тяжелым, доставшимся Свиму по наследству от прежних хозяев дома. Для каких целей он у них употреблялся, понять было трудно. Стоял он в одной из комнат поверхностной части дома и Свим хотел его выбросить, но после постройки подвала, нашёл для него подходящим именно такой стол – большой и тяжёлый

Наконец, глаза адаптировались к свету, Свим убрал ладонь и от неожиданности застыл на месте, словно наткнулся на непреодолимую преграду.

На столе, привязанный за руки и ноги к углам столешницы, распятием лежал человек, в котором Свим с трудом узнал одного из своих связников с Центром – Тринера.

До появления в подвале Свима Тринер, по-видимому, спал или был в полуобморочном состоянии, а теперь таращил глаза в потолок, изо рта его с завалившимся