Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Тропа, которая у опушки была очень узкой, теперь расширилась. Время от времени раздавались удары копыт, словно под покровом опавшей листвы ещё лежит древняя мостовая.

Наконец они выехали на поляну, окружённую неровными стенами ветвей. Со всех сторон кусты вторгались на поляну, словно пытались поглотить её. Здесь стояло множество светящихся камней, с севера они смыкались в сплошную стену. А в самом центре поляны расположилось нечто, что сразу привлекло всеобщее внимание.

На площадке из голого камня были крестообразно уложены две ветки с ободранной корой, белая древесина чётко выделялась на тёмном фоне. А между лучами этой «звезды» — тщательно расположенные в форме квадрата черепа. Старые, позеленевшие черепа, частично заросшие лишайником. Каждый лежал лицом вверх, обратив пустые глазницы и оскаленные зубы к небу.

Да, это были черепа, но не обычных живых существ. Общие очертания напоминали череп человека, но над глазницами нависали мощные костные бугры. Самыми необычными казались челюсти и нижняя часть морды; здесь торчали длинные крепкие клыки. Когда этот череп облекала плоть, клыки должны были выступать наружу и торчать вниз. И вообще челюсти торчали вперёд, как в хищной звериной морде.

Весьма похоже на тварь в горах. Тирта вспомнила её облик, осторожно разглядывая это предупреждение. Если это было предупреждение.

Она ощутила движение справа. Фальконер больше не сидел неподвижно в седле. В воздухе блеснул свет. Прямо в эту выставку из веток и черепов устремилось нечто сверкающее, как падает факел в сухую траву.

Меч упал острием вниз, вонзился прямо в скрещенные ветви. И в момент соприкосновения вспыхнуло настоящее пламя, пробежало по веткам, окутало их огнём.

Показалось ли им или длинные пасти действительно раскрылись, когда пламя лизало черепа? Слышала ли она на самом деле далёкий вой, донёсшийся словно из другого пространства? Неужели огонь проник в мир, лежащий за пределами легендарных Врат? Тирта не могла сказать точно. Она только почувствовала — увидела, ощутила — невозможно подобрать слово — мгновенную муку. А затем то, что не принадлежало этому миру, исчезло.

Черепа охватил огонь, каждый из них с треском взорвался. А на месте веток остался только пепел. Фальконер провёл своего пони вперёд, наклонился в седле и когтем ухватился за рукоять меча. Вытащил его, а копыта лошади развеяли пепел.

— Хорошо сделано, — Алон больше не шептал. Мальчик говорил громко, как будто теперь нечего было опасаться.

— Как ты догадался? — Тирта провела языком по пересохшим губам.

Это колдовство, а фальконер всегда отстранялся от него, считал проявлением Тьмы. Но сейчас он действовал, как настоящий чародей.

Алон неожиданно ожил в её руках, вырвался и спрыгнул на землю.

— Берегись! — в крике ребёнка прорезалась мужская жёсткость.

Тирта отбросила плащ. Торгианец встал рядом с пони фальконера, а кобыла остановилась за ними. Алон ухватился за её гриву и сел верхом. Сокол забил крыльями и вызывающе крикнул.

Девушка обнажила свой меч. Они выстроились оборонительным строем, все трое смотрят в разных направлениях, корпуса лошадей прижаты друг к другу, каждый следит за своей частью леса. Наверное, уничтожение этого талисмана… этого колдовства… привело наконец к открытому нападению?

Тени, перебегавшие от одного тёмного места к другому, показались из–за светящихся камней. Меньше ростом, чем человек, они принесли с собой зловоние, которое в представлении Тирты всегда связывается со Тьмой. Она увидела блеск обращенных к ней глаз, но хоть эти существа и окружили троих, на открытое нападение они пока не решались. Напротив, продолжали кружить, держась за пределами досягаемости стали.

У фальконера же есть игольник! Тирта гадала, почему он не пускает его в ход, не собьёт одно из этих метавшихся существ. Они представляли собой хорошую цель.

Сталь здесь мало чем поможет, но она сняла с пояса охотничий нож и вложила его в руку Алона. Другого запасного оружия у неё не было.

А слева разгорался иной свет. Оружие Силы, которое фальконер вложил в ножны перед появлением этих ночных бродяг, ярко вспыхнуло. Тирта видела, что воин не держит другого оружия. Наверное, теперь он больше верил в это своё новое необычное оружие, чем в привычное старое.

Мохнатые хищники — если, конечно, на них охотились, — не издавали ни звука, продолжали кружить, и слышался только шорох листвы. И хотя они держались прямо и у них имелось по четыре конечности, это были не люди, они даже отдалённо не напоминали людей. Без всякой одежды, с приземистыми телами, покрытые жёсткой шерстью, скорее щетиной. На круглых головах без каких–либо заметных черт виднелись только красные глаза в глубоких ямах глазниц. Головы сидели прямо на широких плечах. Слишком длинные передние конечности свисали, почти касаясь земли.

Круг их был неровен. Они подходили ближе к Тирте и Алону, но держались подальше от фальконера. Должно быть, считали его самым грозным противником. То, что они не нападают, удивило Тирту. Она уже начала думать, что их задача — только задержать, что подлинные хозяева леса ещё не показались.

Сокол снова закричал. Волосатые существа, оказавшиеся к нему ближе других, вздрогнули. Похоже, им этот звук нравился не больше вида обнажённого лезвия, которое всё ярче светилось своим собственным светом.

И так же быстро и молча, как эти звери, из–за камней показался кто–то другой. Не мохнатое страшилище… Твари расступились, пропуская его, потом снова сомкнули кольцо.

Тирта разглядывала новое действующее лицо. Это был человек — по размеру, по пропорциям тела и конечностей. На нём кольчуга, узкие брюки, сапоги, на голове шлем. На первый взгляд, обычный пограничник, может быть, разбойник, которому больше повезло в грабежах.

В отличие от шлема фальконера, у этого шлем не скрывал лицо, не было у него и спускающейся на горло кольчуги, которая обычна для воинов Эсткарпа.

Правильными и чёткими чертами лица он внешне походил на представителя Древнего народа, хотя глаза, которыми он смотрел на троих, были отнюдь не нормальные. Вооружённый мечом и кинжалом, он вроде бы и не собирался воспользоваться ими. Длинные пальцы казались странно бледными. На кольчуге никакого значка или герба. Но вот шлем украшало тщательно выкованное изображение отвратительного существа, похожего на змею со множеством коротких ног или на уродливую ящерицу. Вместо глаз у неё сияли драгоценные камни. Они ярко поблескивали, отражая свет.

Пришелец молчал, разглядывая троих в центре поляны. Когда его спокойный оценивающий взгляд упал на Тирту, девушка почувствовала, что ей трудно сохранять достоинство. Вместе со взглядом пришло проникновение в мозг, попытка опустошить её, лишить всяких мыслей. Она воспротивилась и ощутила, что нападающий удивлённо отступает. Он как будто не ожидал сопротивления.