Дневник путешествия Ибрахим-бека - Зайн ал-Абилин Марагаи

href="ch2.xhtml#id183" class="a">[127] Отсюда очевидно, что время упадка отдельных человеческих обществ может наступить иной раз и ранее естественного срока. Ведь ежели кто-нибудь выпьет яду или бросится в море, то, конечно, смерть его настигнет раньше положенного срока. Так же и государство, проявляя небрежение в правосудии и соблюдении законов, уподобляет себя человеку, идущему по неправедной дороге тирании, и, таким образом, всячески старается само же ускорить свой упадок и приблизить срок гибели и полного исчезновения. И нет сомнения, что основы такой власти рухнут раньше установленного времени. Извечная воля так предначертала, что добродетельный человек доживает до своего естественного угасания и, понуждая его заботиться о сохранении здоровья, указует ему путь к искусному целителю, дабы лечением преградить дорогу болезням. Точно так же и справедливому государству божьим предопределением назначено дожить до естественного своего упадка. Направляя это государство по пути подъема и праведных дел, оно вразумляет проницательных министров и честных депутатов, кои выполняют здесь роль искусных врачевателей, справедливой политикой и мудрыми мерами продлить существование государства и отвратить его гибель. Короче говоря, длительность и устойчивость существования государства зависят от справедливого направления его политики. В свою очередь политика делится на две части: житейскую и религиозную. Житейская политика заключается в практической мудрости, и ее называют политикой царей. Религиозная политика, т. е. политика шариата, — это служение аллаху и следование повелениям пророка. Поскольку политика шариата зависит от политики житейской, правителям мусульманских стран вменяется в религиозную обязанность в решениях всех дел, касающихся прав рабов божьих, основываться на шариате. И каждый умудренный министр должен неукоснительно следовать шариату, дабы, снискав милости божьи, прославиться в этой жизни и за ее пределами. Вот почему любой из правителей и министров, который уклоняется от сего прямого пути и, следуя велениям своих страстей, ступает на путь корысти и алчности, сам же приближает свою погибель; как говорят, «государство может существовать с безбожием, но не может существовать с угнетением».

После того как он кончил, я осмелился заговорить:

— Слава аллаху, что ваше высокое степенство столь осведомлены во всех тайнах политики и мудрых делах правления! Но что же мешает вам Вынести эти тонкие наблюдения и соображения на обсуждение в государственном меджлисе и склонить прочих министров и депутатов страны к осознанию необходимости реформ и преобразований во всех частях государства? Тогда с их согласием и помощью легко можно двинуть дело вперед и спасти родину и ее сыновей от страшной опасности.

— Не бередите рану моего сердца, — сказал он на это. — Я ли не взывал к правде к справедливости? Ничто не достигло цели. «О, где уши слышащие и где глаза видящие?». Кто внемлет этим призывам, кто станет слушать подобные речи? Ведь мои слова, зовущие к счастью и славе, могут быть услышаны лишь при двух необходимых условиях: при распространении в государстве науки и торжестве справедливости. Увы! Мы лишены, к несчастью, и того, и другого. На огромном ковре нашего государства можно насчитать по крайней мере более двухсот вельмож, каждый из которых спит и видит министерский пост или должность премьер-министра и считает дни до наступления подходящего момента. Но они знают, что не смогут найти никакого другого пути к этому, кроме пути подкупа и взяток. Поэтому они со всех сторон тянут свои лапы к народу и, не брезгуя никакими способами, хватают огромные суммы, чтобы потратить их в случае надобности для достижения цели. Все их помыслы и действия направлены исключительно на то, чтобы любой хитростью столкнуть другого в яму и перехватить у него из-под носа должность. И лишь об одном не помышляет ни один из них — о любви к родине и национальной гордости! Повторяю еще раз: они великолепно знают, что если речь зайдет о законе, им будет закрыта дорога к достижению их целей. Больше того, каждый из них потеряет тридцать-сорок тысяч годового дохода. И тогда им придется сказать «прости-прощай» той поистине фараоновой роскоши, которая их ныне окружает, — всем этим конюшням и выездам, всей своей свите и челяди. Вот почему они не могут слышать даже слова «закон», не говоря уже об его исполнении. Вот почему Иран, некогда цветущий сад всего мира, ныне стал опустошен, а жителей его, в прежние времена самый почитаемый народ на земле, мы видим сегодня столь презренными и жалкими! И ни у кого нет смелости на то, чтобы спросить у них о причинах разрухи в государстве и бедственного состояния населения. Вы хорошо представляете себе, конечно, что территория Италии, к примеру, во много раз меньше территории Ирана. Однако если в начале девятнадцатого века государственный доход этой небольшой страны по всем статьям составлял пять миллионов туманов, то сейчас он возрос до пятидесяти миллионов. Подобное происходит и с приростом населения. То же можно сказать и о других государствах. Скажу вам больше: доходы издательства газеты «Тайме», выходящей в Лондоне, превышают годовой доход всего Ирана. Но говори, не говори, наших невежественных министров все равно не убедишь, хотя этот факт яснее солнечного света. Не только наши министры, но и сам премьер-министр не знает до сих пор толком, каковы пути обращения бумажных денег, как должно быть поставлено дело в банке, не понимает истинного смысла таких понятий, как «парламент». Сколько бы я ни ломал голову, я не вспомню, чтобы какой-нибудь из министров Ирана предложил хоть одну полезную реформу в целях увеличения дохода страны либо составил об этом хотя бы маленькую памятку. Ведь большинство министров нашего государства по уровню знаний и образованию, по осведомленности в области государственного права, а также в деле заключения договоров стоит отнюдь не выше своей прислуги, всяких там конюхов, буфетчиков и прочей челяди. Предмет их гордости составляет либо знание каких-нибудь замысловатых арабских стихов, либо тот факт, что их предки передали им эту должность по наследству, а от отцов своих они унаследовали склонность изменять своему народу и своей стране. В результате такой измены, которую совершили их предшественники по отношению к государству, они полагают, что могут подкупить своим золотом по крайней мере десять тысяч иранских граждан и что последних не стоит считать за людей. А случись, что кто-нибудь задаст вопрос одному из министров этого кабинета бессовестных: «Господа министры, всякий раз как кто-то из государственных деятелей едет путешествовать, по возвращении он обычно привозит в дар что-нибудь полезное из чужой страны. Вы три раза ездили в Европу и истратили на это огромные суммы из государственных средств — так в возмещение за все эти расходы какой