Книга Вечной Премудрости - Генрих Сузо

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, сколь ясно теперь, что Ты – Вечная Премудрость. Ибо смогла Ты теперь явить истину как из внутренних глубин исходящую, чтобы никто уже не сомневался! Неудивительно, что любой охотно понесет страдания, если Ты будешь с такой любовью относиться к нему. Своим Словом благим сделала Ты так, что отныне все страдания будут для меня легкими и радостными. Но теперь я припадаю к Тебе, Господь и верный Отец мой, и из глубин сердца своего молю тебя не только о нынешних страданиях, но и о прошлых, казавшихся мне чрезмерно большими, потому что они выглядели столь враждебно.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: А что ты теперь о них думаешь?

СЛУЖИТЕЛЬ: Если сказать точно, то вот что. Когда взираю я на Тебя, драгоценное отворение сердца моего, дружескими очами, то обнаруживаю, что большие и жестокие страдания, которыми Ты как Отец испытывал меня и пред лицом которых от меня тогда отшатнулись даже те, кто считался друзьями Твоими, были для меня словно нежная майская роса.

Когда тот же самый брат-проповедник начал делать эту запись о страдании, узрел он тем же образом, который описан выше, сидящими пред собою двух людей, погруженных в страдания и печаль.

И один из них попросил, чтобы поиграли ему на псалтыри[347]. Ему это не понравилось, и он счел это неподобающим для духовных людей. И тогда услышал он глас, сказавший, что желание это отнюдь не неуместно. И тут же откуда-то возник юноша, прекрасно игравший на псалтыри, и стал играть. Когда он закончил, то повязал на псалтыри две нити крест-накрест и отдал ее брату-проповеднику. И лишь после этого начал этот брат говорить о страдании.

Глава 14

О невыразимой благости созерцания Страстей Господних

СЛУЖИТЕЛЬ: Воистину, Господи, от всех сердец укрывается непостижимое Благо, обнаруживаемое при созерцании Страстей Твоих, если помещать его в пространство и время. И все же путь Страстей Твоих, Господи, – надежный путь сквозь истину к высочайшей вершине всяческого совершенства. Славься, Павел, благородный светоч всего неба звездного, что ты взошел так высоко и введен был в сокровенные глубины чистой божественности, так что воспринял глубочайшие слова, которые никто не может выразить, и преисполненные любви Страсти так глубоко проникли в сердце Твое, что ты рек: «Я знаю лишь Христа, и притом распято-го»[348]. Благословен среди всех учителей также и ты, дражайший св. Бернард, чья душа была пронизана лучезарностью вечного Слова в такой степени, что любезные слова твои, излившись из сердца, словно нежная роса, возвестили нам о страданиях Его человечности, когда душа твоя, преисполненная любви, говорила: Дражайший мирровый пучок с ароматами горчайших страданий возлюбленного Господа моего возложил я на грудь свою, и, полный любви, заключил эти страдания в сердце своем. Я не ищу, как невеста, где Он в полдень прилег отдохнуть, Он, объявший сердце мое[349]. Я не спрашиваю, где обедает Он, Он, Кого преисполнившимся любви на Кресте созерцает душа моя. То – возвышеннее, но это – более достойно любви и подобает мне. Из любвеобильных Страстей сполна извлекаю я возмещение ничтожных заслуг моих, в Них кроется моя совершенная праведность. Это созерцание называю я Вечной Премудростью, венцом всего искусства, богатством всей святости, полнотою всех наград. Оно ниспосылает мне счастье, укрепляет в испытаниях, позволяет одинаково ровно воспринимать любовь и ненависть этого мира и надежно хранит меня от всякого зла. Порой принимаю я от него глоток горечи, а порой – глоток Божественного утешения и духовной любви.

Ах, потому, дражайший св. Бернард, уста твои по праву источают слова любви, что сердце твое нежно пронизывают достолюбезные Страсти Христовы.

Вечная Премудрость, я заметил вот что: кто стремится к великой награде и вечной святости, кто ищет высшего знания и глубин мудрости, кто желает быть твердым в радости и горе и обезопасить себя от всевозможного зла, кто хотел бы принять питье из Твоих горьких страданий и невыразимой милости, тому следует всегда держать Тебя, Христа распятого, перед внутренним взором своим.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Ты не совсем хорошо знаком с великим Благом, заключенным в этом. Смотри, постоянное созерцание достолюбезных Страстей Моих делает из простого человека возвышенного и преисполненного знаниями учителя. Это книга жизни, в которой заключены все вещи[350]. Как счастлив человек, всегда имеющий ее перед глазами и усердно ее изучающий! Сколько может обрести он мудрости и благодати, утешения и благ, преодолеть все заблуждения и ощутить Мое постоянное присутствие!

Посему послушай еще вот о чем:

Много лет тому назад один брат-проповедник, человек новоначальный, страдал от такой же горькой и невозможной тоски, придавившей его настолько сильно, что никто, кто сам этого не испытал, и описать ее не может. Однажды после трапезы сидел он в своей келье, настолько охваченный страданиями, что он не мог ни учиться, ни молиться, ни делать что-либо еще хорошее. Так сидел он печальный в своей келье, сложив руки на коленях, словно хотел, чтобы келья уберегла его ради Славы Бога, ведь сам он на какую-либо иную духовную деятельность был не способен. И когда он так сидел, случилось, что духовным образом были сказаны ему такие слова вразумления: «Что сидишь? Встань и погрузись в Мои страдания! И так преодолеешь свои». Тогда он сразу вскочил, ибо вразумление это показалось ему снизошедшим прямо с Небес, и погрузился в созерцание Страстей Господних. И после этого его собственные страдания исчезли и больше никогда ему не докучали.

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, благая Премудрость, Ты знаешь все сердца, и Тебе ведомо, что во всех вещах стремлюсь я к тому, чтобы больше, чем другие люди, поместить себя в сердце мучительных Страстей Твоих. Ты знаешь, что день и ночь готов я беспрестанно исходить горючими слезами. Ныне от всего сердца плачу я о том, что страдания Твои не всегда глубоко проникают мне в душу, так что не могу я созерцать их с такой любовью, какой Ты, любезная и несравненная Премудрость, достойна. Посему научи меня, как следует мне держать себя?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Созерцание Страстей Моих не должно происходить в спешке и походя, как бы при нехватке времени и места, но совершаться с сердечной любовью путем постепенного перехода от одного наполненного плачем созерцания к другому, потому что иначе благоговейная сосредоточенность не проникнет глубоко в сердце. Ведь и не разжеванная сердцевина сладкого дерева не вызывает во рту никакого вкуса. Если не можешь ты осмыслить страдания Мои, глядя полными слез глазами на жестокую нужду, в которой Я находился, то тебе следует постараться сделать это, взирая преисполненным веселья взором на радостное благо, которое ты в них обнаруживаешь. Если не можешь ты быть ни восторженным, ни печальным, то во славу Мою следует тебе поразмыслить о Страстях Моих в черствости сердца своего, и тогда – ни много ни мало – разразишься ты потоками слез и христианского чувства, и будешь действовать из любви к добродетели, не взирая на себя.

Суровая справедливость Моя не допускает во всей природе никакой несправедливости, ни большой, ни малой; она требует, чтобы человек покаялся и стал лучше. Что было бы с великим грешником, который совершил, возможно, более сотни смертных грехов и который, согласно Писанию, должен каяться за каждый грех семь лет своей жизни, а незавершенное покаяние завершать в горячей огненной печи ужасного чистилища? Что было бы с бедной душой, желающей довести до конца свое покаяние, но оглушенной своими бесконечными «увы» и «ах»? Ведь слишком долгим было бы для нее полное покаяние! Поэтому, смотри, это время покаяния и улучшения сокращают для нее непозорные и досточестные страдания Мои. Она может сполна прикоснуться к драгоценному сокровищу заслуженной награды Моей и взять от нее для себя. И даже если ей было суждено тысячу лет гореть в чистилище, в короткое время она снимет с себя вину и покается, так что, минуя чистилище, устремится к вечному ликованию.

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, любезная Вечная Премудрость, научи меня ради благ Твоих! Как хотелось бы мне прикоснуться к этому!

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Прикосновение это совершается так:

1. С сердечным раскаянием, часто и сокрушенно следует человеку взвешивать свои большие и неоднократные прегрешения, которыми он наверняка прогневил Отца своего Небесного.

2. Затем следует ему вменять в ничто труды по улучшению самого себя, ибо в сравнении с его грехами они – что капля воды против моря.

3. Затем следует ему, преисполнившись радости, задуматься о непостижимом величии Моего покаяния, ибо маленькая капелька драгоценной Крови Моей, истекшая когда-то на всех из преисполненной любви Плоти Моей, могла бы удовлетворить грешника больше, чем тысяча миров. Однако человек принимает на себя это облагодетельствование лишь в той мере, в какой посредством сострадания уподобляется Мне.

4. Наконец, следует человеку смиренно и с мольбой погрузить ничтожность своего собственного бытия в величие искупления Моего и обрести в этом прочную опору.