В плену теней - Мари Кирэйли

– Вы видели воскресные новости? – спросила она.

– Воскресные? – Хейли не предполагала, что воскресную газету можно купить в субботу.

– Вот. – Селеста ткнула пальцем в ту часть первой полосы, которая освещала важнейшие события городской жизни. Одна статья была посвящена Хейли.

«Хейли Мартин, автор ряда книг, вышедших в издательстве „Расс Читин пресс“, в течение нескольких месяцев собирает в Новом Орлеане материал для детективного романа об убийстве Линны де Ну.

Мисс Мартин утверждает, что узнала о трагедии после того, как поселилась в квартире, где она произошла, и обнаружила на стене вудуистский рисунок, сделанный, как она полагает, рукой самой Линны де Ну».

Далее излагались обстоятельства убийства и самоубийства, произошедших в однокомнатной квартирке над «Сониной кухней». В завершение были даны краткие сведения о Хейли. Были упомянуты как Анри де Ну, так и Карло Буччи, причем Карло – не один раз. Статья заканчивалась соображением, которое особенно насторожило Хейли:

«Предыдущие жильцы этой квартиры уверены, что она населена призраками. Если это так, остается лишь гадать, какие музы будут вдохновлять автора при написании романа».

По мере чтения к горлу Хейли подступала тошнота.

– Я ничего об этой статье не знала, – заметила она.

– А я и не думала, что вы знаете. Как считаете, кто оповестил прессу? Может, ваш агент?

– Нет. Не агент и не издатель. Во всяком случае, прежде они никогда не делали ничего подобного, не посоветовавшись со мной.

– Так кому же понадобилось, чтобы все об этом узнали?

– Может, Фрэнку Берлину? Эта история способна сделать рекламу его ресторану, хотя вряд ли он испытывает недостаток в посетителях. Мог дать информацию Луи де Ну – чтобы заставить Карло Буччи поволноваться.

– Или кто-нибудь из официантов, слышавших, как об этом говорили Фрэнк или вы, – добавила Селеста.

Или Жаклин, по той же причине, что и Луи, подумала Хейли.

– Позвоните в газету. Спросите, откуда они взяли информацию, – предложила Селеста.

– В субботу вечером?

– Новости не знают выходных. Кто-нибудь там непременно есть.

Хейли последовала совету Селесты и поговорила с дежурным редактором, который, судя по голосу, был полон желания помочь ей. После того как Хейли объяснила, кто она, он попросил ее не вешать трубку и по другому телефону связался скорее всего с автором статьи. Затем он сказал:

– Мэм, я не совсем понял, зачем вы звоните. Эдам Вулф заявил, что вы сами рассказали ему эту историю три дня назад. Он проверил все у вашего издателя и… В статье искажены какие-либо факты?

– Нет… нет. Благодарю вас. Однако я хотела бы сама поговорить с этим репортером. Когда я могла бы его застать?

– Позвоните в понедельник после одиннадцати.

Хейли медленно опустила трубку на рычаг и долго смотрела на нее, словно трубка могла ответить на ее вопросы.

Селеста, в свою очередь, смотрела на Хейли так, словно между ними стоял призрак Линны.

– Что-нибудь не так? – спросила она.

– Их ввела в заблуждение какая-то женщина, назвавшаяся мной.

– И почему это вас удивляет? Любой мог попросить какую-нибудь женщину позвонить вместо вас. Если только вы не думаете… Хейли, она что, имеет власть над вами?

– Только когда я ей это позволяю. Вы помогли мне вступить с ней в контакт, и это обернулось катастрофой. – Хейли показала ей то, что написала Линна, а потом во всех чудовищных подробностях описала свой приступ мигрени. Но ведь Линна выходила из дома очень ненадолго, лишь в магазин. И Хейли казалось, что все это было исключительно их личным делом – ее и Линны.

В конце концов она рассказала Селесте о снах, которые видела в последние несколько дней.

– Разве может заклятие подействовать на такого человека, как Анри де Ну? – спросила она после того, как Селеста прочла записи ее снов.

– Он верил, что может. И это самое главное.

– Вы хотите сказать, что в этом деле нет ничего реального, одна мистика?

Селеста улыбнулась:

– А разве молитвы реальны? Едва ли, но ведь они приносят несомненное утешение тому, кто молится. Каждый, даже порочный человек, стремится найти в себе Бога. – Она стояла перед рисунком на стене и водила рукой по буквам. – Я никогда не признаюсь, что сказала это, Хейли, но вудуизм легко объясним. Это религия бессильных, родившаяся во времена, когда клочок соломы, несколько волосков, лоскуток одежды и вера в могущество духов предков были единственной силой, на которую могли положиться несчастные, выбитые из колеи люди. Из того, что Линна вам открыла, следует, что она была как раз одной из таких бессильных. Неудивительно, что дочь Анри де Ну стала столь ревностной последовательницей вудуизма. – Селеста еще несколько мгновений молча смотрела на рисунок, потом обернулась к Хейли. – Мне очень жаль, но теперь вам придется принять мою помощь. Эту комнату следует защитить.

– Нет необходимости, – возразила Хейли, удивившись своему спокойствию. – Я не боюсь духов. Линна прекрасно с ними справляется. Кроме того, не духи убили Линну. А мужчины, сделавшие это, не будут знать, что перед моей дверью рассыпана соль или что в комнате есть фетиш, призванный не позволить злу войти в нее. А уж если они войдут, фетиш вряд ли их остановит.

– Хейли, прошу вас. Позвольте мне это сделать.

Хейли обошла комнату, желая убедиться, что Линна не против помощи Селесты, но ничего не почувствовала.

– Ладно, – согласилась она.

– Тогда сделаем это сегодня же вечером, – сказала Селеста. Она села на кровать, поджав под себя длинные ноги, и закрыла глаза.

Хейли не отрываясь смотрела на нее, пока не поняла, что та еще долго будет пребывать в трансе. Она попробовала работать и нисколько не удивилась тому, что это плохо получалось у нее до тех пор, пока Селеста, явно довольная тем, что ей открылось, не ушла, пообещав вернуться в десять.

Луч солнца, скользя по стене, добрался до экрана компьютера. Весь тот час, что понадобился солнцу, чтобы завершить свой ежедневный путь, Хейли сидела, уставившись на последние слова, светившиеся на экране, в ожидании неизбежного. Она хотела поскорее покончить с этим.

Но несмотря ни на что, сила охватившего Хейли чувства поразила ее: только она решила сделать перерыв в работе, как внезапно раздался стук в дверь. Он застиг ее в центре комнаты и парализовал так, как страх парализует кролика.

Однако она быстро справилась с собой. В конце концов, кто может с ней что-либо сделать в субботний вечер? В холле кафе толпятся гурманы, которым совершенно нечего делать, уж они-то непременно заметили бы, если бы кто-то чужой поднимался по лестнице. Стараясь ничем не выдать страха, она подошла к двери и открыла ее.