В плену теней - Мари Кирэйли

Селеста стала рассказывать, как сама обучалась на Гаити, как совершила путешествие в Нигерию за несколько лет до всех этих событий. В другое время Хейли восхитилась бы ее рассказом. Но только не сегодня. Кто-то вторгся в ее жизненное пространство. Она чувствовала это по тревожным флюидам, исходившим от стен ее жилища.

После ухода Селесты Хейли проверила, все ли замки надежно заперты, и впервые за то время, что жила здесь, накинула на дверь цепочку.

Этого оказалось достаточно. Всю ночь она спала спокойно, пока рассветный луч не проник в комнату и улица не начала оживать.

Глава 13

На следующий день О’Брайен приехал пораньше с бутылкой виноградного вина и двумя розовыми бутонами в матовой стеклянной вазе. Хейли разлила вино по бокалам и только потом заговорила об истории со статьей. Как она и предполагала, Эд узнал о ней еще накануне вечером на работе.

– Все считают, что утечка произошла от твоего издателя, – сообщил он.

– Но в газете сказали, что им все сведения дала я сама. Завтра я смогу поговорить с репортером и все выяснить.

Он не стал напоминать ей об осторожности, а она, желая, чтобы этот вечер принадлежал только им двоим, не стала упоминать о таинственных визитерах и открытой двери.

Они ужинали в семейном ресторане на северной окраине города.

– Я подумал, тебе будет интересно продолжить знакомство с Новым Орлеаном и увидеть что-нибудь помимо старых улиц, прилегающих к реке, – объяснил он.

Пока они смаковали сомовые палочки, он рассказывал о своей работе, об удачах, принесших награды, а также и об ошибках. Мало-помалу разговоры за соседними столиками стали стихать: люди начали прислушиваться. Хейли не могла осуждать их. Рассказы Эда были в высшей степени увлекательными, а последний, о женщине, придумавшей хитроумный план, чтобы убить мужа, а по возвращении домой признавшейся во всем няне своего ребенка, – уморительным.

– Преступники всегда так глупы? – спросила Хейли.

– Только те, которых мы ловим. По-настоящему умные годами остаются на свободе, обычно потому, что никто, в сущности, не уверен, что преступление действительно было совершено. Трупов не находят или если находят, то слишком поздно, когда судмедэксперты уже не могут установить причину смерти. Бывает, что труп всплывает совсем не там, где произошло убийство.

Если Карло убил Линну, он устроил все почти так же, подумала Хейли и спросила:

– А как насчет наемных убийц?

– Это профессионалы. Их оружие невозможно обнаружить, и ничто не связывает их с жертвами. Единственное, о чем им следует позаботиться, – это чтобы никто их не увидел на месте преступления. Даже если их ловят, из них невозможно вытянуть ни слова. Что касается Линны…

– Нет, – перебила его Хейли, – не нужно вспоминать о ней сегодня.

«Почему, Хейли? Потому что она может забраться в твою телесную оболочку, завладеть твоим рассудком, похитить твоего мужчину?»

По теплой улыбке Эда Хейли поняла: это именно то, что он хотел от нее услышать.

После ужина он повез ее на берег озера Понтшартрен. В холодном ночном воздухе над гладью воды, клубясь, поднимался негустой туман, из-за которого звезды над горизонтом казались размытыми. Кроме них, на берегу оказалась лишь чернокожая женщина с девочкой, наверное, внучкой. Они сидели рядом у самой воды, женщина шепотом что-то говорила девчушке, а та кивала и время от времени поднимала личико к звездам.

Хейли, чьей профессией было наблюдать за чужими жизнями, хотелось подойти поближе и прислушаться, но она лишь поплотнее закуталась в пальто.

– Замерзла? – спросил Эд.

– Немного.

– Я у тебя побывал. Могу теперь показать тебе, где я живу?

Нечто внутри ее – она предпочла бы, чтобы это «нечто» не владело ею так сильно – подталкивало к тому, чтобы сказать «нет», гнало домой, в маленькую комнатку, к тревожным снам. Но Хейли проигнорировала это побуждение и протянула руку Эду.

Его дом находился на узкой улочке, по одну сторону которой стояли дома, по другую – тянулся парк. Облик дома скорее напоминал северный стиль пятидесятых годов, чем новоорлеанский, – большие витражные окна в гостиной, кухня с огромным столом-островом в центре, ванная, облицованная оригинальными пластиковыми плитками.

– И три спальни внизу. Идеальное жилище для современной семьи, – сказал Эд. – Только муж моей тетушки умер через несколько месяцев после их свадьбы, поэтому детей у них не было. Она так никогда больше и не вышла замуж, но стала второй матерью для племянников. Незадолго до развода я переехал в Новый Орлеан, и тетя пригласила меня пожить у нее, а потом, в прошлом году, скоропостижно скончалась. Теперь этот дом мой.

Гостиная была оформлена в провинциально-колониальном духе, столь любимом «пожилыми тетушками»: вышитые и отороченные кружевами салфеточки красовались на подлокотниках и спинках зеленого парчового дивана и обитых бархатом стульях.

Эд догадался, почему Хейли едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.

– У меня не так много свободного времени. Когда я здесь, мне нравится обстановка, напоминающая о тетушке. Но с тех пор как она умерла, я ни разу не замечал признаков ее присутствия, если ты это хотела узнать. – Он выключил свет и указал на парк через дорогу. – Однако если есть в Новом Орлеане другое, кроме твоей комнаты, место, населенное призраками, так оно именно здесь – залив Сент-Джон, где Мари Лаво и доктор Джон исполняли вудуистские обряды и где Линна, судя по всему, приобрела большую часть своих тайных знаний. Здесь так часто вызывали духов, что многие местные жители до сих пор полагают, будто округа наводнена ими. Они как гости, которые не заметили, что вечеринка окончена.

Хейли подошла поближе к окну, стараясь разглядеть воду за густым кустарником и деревьями.

– Иногда поздно ночью мне кажется, что я слышу барабанные ритмы, – сказал Эд. – Когда я был ребенком, здесь постоянно исполнялись какие-то ритуалы. Однажды я выскользнул из дома, чтобы посмотреть на сборище вудуистов. Никто не знал, что я прячусь в кустах возле лужайки. Несколько часов я просидел, наблюдая за происходящим: за детьми, танцующими вместе с родителями – все они казались одержимыми, – за несчастным животным, которого они убивали.

Он прижался к ней сзади, обхватив за плечи руками, и продолжил:

– Вудуизм – это религиозный культ, я знаю. Но он не несет утешения, не указывает пути к лучшей жизни.

– Наверное, поэтому многие последователи вудуизма посещают и церковь, – предположила Хейли.

– Как жаль, что я не встретил тебя раньше, – вздохнул он.

«Но тогда я не была бы готова к встрече с тобой, – мысленно ответила Хейли. – Линна подготовила меня. В тот первый раз это она поцеловала тебя». Повернувшись, Хейли обхватила его лицо ладонями, посмотрела ему в глаза и лишь потом прижалась к его рту губами, после чего, не говоря ни слова, последовала за ним по узкому коридору в спальню.