Суперфрау из ГРУ - Александр Колпакиди

В то время шифр, которым пользовалась Урсула, отличался от системы, описанной Максом Кристианом в книге «Доктор Зорге радирует из Токио». В качестве второго ряда складываемых цифр они использовали фразы из одной книги, буквы которой переводили в цифры в заранее обусловленном порядке. Первой информацией от Урсулы стало сообщение о неудавшейся встрече с Ли, и к неодобрению Иоганна добавилось недовольство Центра. Это было первое самостоятельное задание, и разведчики его не выполнили.

Из своей квартиры Урсула дважды в неделю выходила на связь. Впрочем, информацию она передавала не каждый раз, но все равно надо было выходить в эфир, чтобы принимать сообщения. Если возникали помехи, то связь возобновлялась в следующую ночь. Потом, уже когда Урсула вернулась в Москву, ей сказали, что радистка она хорошая — передачу ведет в хорошем темпе и безошибочно. Зато плох был сам передатчик — слишком слабый и несовершенный. Несмотря на то, что их партнер находился не в Москве, а во Владивостоке, связь все время прерывалась. Она то и дело прекращала передачу, чтобы спросить: «Ты меня хорошо слышишь?» — получала отрицательный ответ, и все приходилось начинать сначала. То же самое получалось и с приемом. Так что даже небольшая по объему ночная работа затягивалась на долгие часы. Иной раз по две ночи подряд она билась над приемом информации. После этого тут же приходилось заниматься дешифровкой, так как долго хранить зашифрованную информацию было запрещено. А в семь утра просыпался Миша…

При такой работе была большая опасность, что их запеленгуют — это было очень большое везение, что передатчик так и не был обнаружен. Впрочем, как вспоминает Урсула, «мне некогда было каждый раз переживать опасную ситуацию, в которой я находилась — больше забот доставляли помехи в работе.» Впрочем, с самого начала ей свойственно было бесстрашие.

«Если работа шла гладко, настроение у меня было хорошее, — пишет она о том времени. Мой дом с закрытыми окнами походил на крепость. Свет в комнатах был затемнен, лишь узкая его полоса, достаточная для чтения и письма, падала на стол — все остальное погружалось во тьму. В соседней комнате крепко спал Миша. Город спал, и лишь я бодрствовала и посылала в эфир сообщения партизан, а во Владивостоке их принимал красноармеец.

Часто бывали и такие ночи, когда я проклинала печь и царящий в комнате холод. Я сидела за столом в тренировочном костюме, закутанная в одеяло и в перчатках, срезанных на концах пальцев, передавала в эфир сообщения по азбуке Морзе. Над домом пролетали самолеты. Когда-то они меня засекут? Какие-то мгновения я надеялась, что партнер не выйдет на связь — так хотелось забраться в теплую постель. Но ведь все равно в следующую ночь все должно повториться».[13]

Всего из Мукдена Соня провела 240 радиосеансов…

Через две недели она опять поехала в Харбин. Снова ожидание у кладбища — и снова никаких результатов. В третий раз отправился Иоганн, и смог сам убедиться в том, что Урсула все делала правильно, потому что китаец опять не пришел. Только потом они узнали, что Ли испугался задания. Он должен был возглавить уже существующую группу — таким образом, они потеряли целую группу. Впрочем, могло быть хуже — по крайней мере, он никого не выдал. Ведь он много знал о своих товарищах — их подлинные имена, семейное положение, место будущей работы. Много из того, что он знал, было лишней информацией. Потом Урсула учтет это — она никогда не сообщала ничего лишнего о себе и ни о чем не спрашивала своих коллег.

В Мукдене находился представитель советской военной разведки, для которого Урсула осуществляла связь с Центром. По ее рассказам, это был человек среднего возраста, небольшого роста, щуплого телосложения, он не бросался в глаза — хотя, конечно, среди массы китайцев был заметен. Человек он был спокойный и уравновешенный. Но основным заданием Урсулы и Иоганна была работа с партизанами.

Партизаны сконцентрировали свои действия на принадлежащих японцам железнодорожных линиях на территории Маньчжурии. Довольно часто им сопутствовал успех — они неоднократно разрушали железнодорожную сеть, блокировали транспортные перевозки, пускали под откос военные составы. Партизанских групп становилось все больше, увеличивалась их численность. Среди них были постоянные отряды, которые базировались в горах и лесах, наподобие наших партизан, действовавших против гитлеровцев в годы войны. Урсула с Иоганном сообщали Центру о планах боевых групп и результатах их работы, передавали отчеты о фактическом положении дел и настроениях, информировали о новых интересных личностях в партизанском движении.

Впрочем, они больше имели дело с партизанскими отрядами иного рода. По наблюдениям Урсулы, эти партизанские группы не были постоянными соединениями. Рабочие, крестьяне или служащие — члены групп — вели обычную жизнь, собираясь вместе лишь на несколько часов или дней для военной подготовки или боевых операций. Но и в этом случае собиралась не вся группа. Полный ее состав знал только командир. Такая форма партизанской борьбы была в то время в Китае очень распространенной.

Советские разведчики должны были не только руководить деятельностью групп. Одной из главных их задач было снабжение партизан взрывчаткой. Партизаны пользовались самодельными взрывчатыми веществами. Иоганн и Урсула обходили в Мукдене аптеки и магазины, покупали различные химические вещества, каждое из которых само по себе не представляло опасности, но в соединении образовывало взрывчатое вещество. Они умудрялись раздобывать серу, соляную кислоту и другие химикалии. Однажды с ними произошел забавный случай. Им необходимо было купить такой компонент, как аммониумнитрат. Как обычно, они просто пришли в магазин и спросили, есть ли он в продаже. Иоганн не говорил по-китайски, поэтому Урсула пошла с ним, взяв с собой Мишу — такая семейная пара выглядела гораздо менее подозрительной. Урсула не слишком хорошо говорила по-китайски, поэтому разговор закончился и комично, и удачно:

— У вас есть аммониумнитрат? — спросила она на своей плохом китайском с самым беспечным видом.

— Конечно. Сколько вы хотите приобрести? — продавец отвлекся от какой-то возни под прилавком.

Молодая женщина заколебалась — сколько взять? Килограмм или больше? «Откуда продавцу знать, зачем он мне нужен? Этот препарат используют в сельском хозяйстве, причем в немалых количествах», — подумала Урсула.

— Будьте добры, десять фунтов, — попросила она.

Торговец кивнул, ушел в глубину лавки и принес… центнер. Он понял ее неправильно! Довольные, Урсула и Иоганн отвезли покупку домой на подводе. Сами они приготовлением взрывчатки не занимались, это делали партизаны. Теперь этот центнер следовало отправить по назначению, что было еще более рискованным делом, чем покупка.