Начало - Николай Грошев

— А…, ты это, тоже так можешь. Как бегаешь, только не бегаешь, а копаешь, врубаешься?

— Охеренно объяснил, знаешь, вот я сразу всё понял и теперь хер забуду. — Проворчал Шкет, отходя от края ямы. Одной мало, свою всё равно копать придётся. И ещё третью, отдельную, для Артёма.

Штык закончил после ещё двух таких рывков на вампирской скорости. Одним прыжком выбрался из ямы и, присвистнув, посмотрел на деревья пустыря — все в земле. Жесть просто.

— Чё сидим? — Спросил он, обернувшись и, обнаружив, что Шкет сидит возле своей ямки и курит. Тот вместо ответа лопату пнул. Сломанную. — Ну ёпт…, как так?

— Каком кверху. Не канает твой способ, лопата не металлическая, она не выдержит такого груза.

— Да ну нахер. — Штык покрепче взял лопату двумя руками, вдохнул глубоко и…

— Смотри-ка, а там получалось. — Растерянно сказал он, глядя на обломанный черенок.

— Эта лопата крепче была. Черенок закалённый, из нормального дерева. Там держался, тут сдох.

— Хватит? — Кивком показал на ямы. Одна глубокая, мощная. Вторая поменьше.

— Утрамбуем. — Махнул рукой Шкет.

Так и сделали. Впрочем, трамбовать особо не пришлось. Шкет в питании оказался не воздержан, с жертвами обходился на редкость жестоко. В обще, было в нём что-то странное, что-то от хищной кошки. Выражалось не только в том, что он творил с жертвами, но и в поведении вообще. Ходил как кошка, мягко, пружинисто, когти эти на пальцах — котяра натуральный. Раньше в нём этого заметно вроде не было. Если только самую малость. А теперь — Штык его даже немного побаивался.

Похоронив жертвы Шкета, включая Артёма, вампиры зашли в дом и Штык первым делом открыл все окна. А потом уселся на кровать и закурил.

— Воняет. — Заметил Штык через пару минут.

— Они тут неделю валяются. — Проворчал Шкет, садясь на стул в углу.

— Нафиг ты их сюда тащил?

— Не знаю. — Шкет пожал плечами. — Сам не понимал почему…, а когда завоняли, на душе легко стало, понятно всё сразу. — Он покраснел и шёпотом закончил. — Логово, пища, моё логово…, я вот…

— Гы. Зверюга, гы. — Шкет на него глянул раз и Штык дымом поперхнулся. А ведь и правда, как у зверя взгляд. Хотя, наверное, это из-за красных глаз. Тоже кстати, зрачки красные-красные.

— Я их…, вот этот запах уходит. — У Шкета глаза заблестели и он шумно принюхался. — И мне как-то, не так как-то…, словно завеса падает и я вижу…, бля, я же в натуре животное ебучее!

— Да брось! — Отмахнулся Штык. — Все грешны. Подумаешь — убил пару человек. В Новосибе у оперов папа знаешь что отколол? — Шкет отрицательно мотнул головой. — Двух подростков насмерть сбил и что думаешь?

— Посадили?

— Гы, хер там. Два года условно, так и работает начем криминальной милиции.

— Хм.

— Чё хм? Реально было, я тебе говорю!

— Откуда знаешь?

— По ящику показывали. — Что смотрел понакурке, пояснять не стал. И что потом когда ломало, парни с соседнего подъезда пришли у него плану покурить, он газету видел, с которой они косячки закручивали. Там было написано — один труп был, а не два. Но это всё детали. Один, два, какая разница, правильно? Вот, по его мнение правильно. Говорится же в поговорке — где один, там и два, а где два, там и три будет. Вот, наверняка, тот тип не одного человека убил, просто с тем одним велосипедистом, вышло так, что все в курсе. Так что технически он не солгал.

— Ну так-то, ну…, я не знаю. — Шкет бессильно пожал плечами. Снова закурил. — Ты вот говоришь всё так вроде складно, а на душе пиздец погано.

— А так и должно быть. — Вдохновенно соврал вампир. Ну, технически не соврал, просто он понятия не имел, как должно быть. В его случае выбор про злодеев, не эмоционально-моральная фигня (про газету, фотографию матери убитой девушки, сам момент пробуждения своей вечно дремлющей совести, подтолкнувший его к такой выдуманной морали, он успел прочно позабыть), вполне разумный обдуманный вывод и следующее за ним решение. Никакой малопонятной бодяги и самокопаний — разве что самую малость. В остальном только и исключительно мыслительный процесс по теме вопроса. — Ты Шкет не парься. Всё путём будет.

— Надеюсь. — Он искренне сказал, как-то даже с жаром. Штык в ответ плечами пожал. Надейся не надейся, а как есть, так и будет. Вампир по определению хищник. В его власти лишь выбрать, кого он будет убивать. Тех, кто не заслужил этого или реальных таких перцев, который смерть заслужили уже по факту своих действий. А тут уже встаёт вопрос полезности. Вампир ведь по идеи волк. А волк, он санитар леса — всяких забуревших кроликов, там оленей, лохов…, а нет. Лохов, волки не едят, это люди их, того. Так вот, волк, ест тех, кому по определению крышка. А вампир, значит, санитар общественного бытия. Устраняет тех, кто общество портит своим зловонным присутствием. Торговцы героином, естественно, не в счёт — те, что торгуют хорошим героином. Те, которые бодяжный толкают — уууу, те ещё хуже педофилов! Их точно на корм. Кстати, вот с них и стоит начать. Прикупить там, тут, ещё где прикупить, в общем, по всем торгашам пройтись. К тому же вены чешутся, душа горит — надо срочно соприкоснуться с светло-синим дымом Нирваны.

— А я откуда знаю? — Изумлённо выпучил глаза Шкет, когда Штык спросил, где геры можно взять.

— Ну как, ты же на этом районе живёшь или нет?

— Я, только я наркоту не уважаю. — Штык тут аж задохнулся от возмущения — не уважает! Маньяк! Извращенец! — Я бухаю. Сивуха лучше, чем гнилые вены.

— Гы, цирроз типа лучше. Гнилые вены плохо, а гнилая печень норм, да?

— Да отъебись ты. — Проворчал Шкет.

— Слушай, давай возьмём по дозе, ширнёмся, а бодяжный если — вот и завтрак будет. Торгаша схаваем.

— А если не бодяжный?

— Тогда нет, что ты! Если не бодяжный, я ещё и жвала порву тому кто на него наедет.

— Ну блять и логика.

— Нормальная логика. Ну так что?

— Я колоться не буду. Мне здоровье дороже.

— Ты вампир. — Напомнил Штык. Шкет брови приподнял, вроде как спросил «и что?». — Тебе пофиг. Даже передоз не страшен. Организм всё поправит.

— Всё равно не буду. — Заупрямился Шкет.

— Да как хочешь. — Штык откинулся на спину и улёгся на кровать в ботинках. Шкет злобно зыркнул, но промолчал. — Слушай, у тебя пожрать ничего нету?

— Почтальон только был. — Усмехнулся Шкет. — Уже кончился.

— Да не, я про колбаску, там картошечки, чисто перекусить. Нету?

— Ты издеваешься? — С явной обидой в голосе, проговорил Шкет.

— В смысле?

— Что в смысле? — Шкет скрипнул зубами. — Мы вампиры!

— Ну и? — Спросил он, когда Шкет выразительно замолчал.

— Да блять…, вампиры кровью питаются. И всё, пиздец. Вкурил?

— Ты с чего взял?

— Да ёпт, «Дракулу» что ли не смотрел?

— А, так я тоже так думал сначала. — Штык обратно сел. — А потом прикинь — рыба лежит в пакете, под пива норм, пахнет вся. Я её хрясь, захавал. Во! — И большой палец показал. Задумался. И добавил. — Только это, реально вот рыба колбаска картошка там, потом как раньше срать идти надо. А вот кровь хаваешь — реально срать ваще не тянет. Я сам до сих пор поражаюсь. Басявая тема да?

— То есть, мы можем питаться не только кровью? — От лица Шкета краски отхлынули. Он вдруг вцепился в волосы и застонал. Потом сказал глухо. — Ёбаный баран…, а я же их жрал, я думал только кровь… я же не знал…, я только кровь думал, и пил…, я же не знал…

— Ебучий Голливуд. — Важно кивая головой, по слогам проговорил Штык. Шкет перестал волосы свои драть и голову поднял. Мутным взглядом посмотрел на товарища по несчастью.

— Такая подстава. — Прохрипел он, после минутной паузы.

— Не говори кореш, в натуре кидняк не детский. А ты забей. Там у них просто всё по сказкам, по этим, как их, легенды, шоб им всем в рот да метра три. Всё путём будет.

— Нихера не будет. — Шкет посмотрел на свои руки, Штыку их показал. — На них столько крови…

— Да под краном вымой и всё. — Лениво зевая, протянул Штык — опять на кровати растянулся.

— Чего?

— Говорю под краном, с мылом и нормуль. Чё там кровь, грязь, оно с мылом и норм… — Закрыв глаза, он безмятежно улыбнулся и добавил. — А классно что срать не надо, если только кровью питаешься. Клёвая тема, мне так реально нравится…

— Штык. Эй, ты тут? — В ответ раздался громкий храп. Шкет откинулся на спинку стула и ошеломлённо хлопнул веками. — Н-да, послал Бог кореша…

Но в одном он прав абсолютно. Шкет по большому в туалет не ходил с того дня как его превратили в вампира.

А вот его логика насчёт тех, кого можно убивать…, странная логика. Совсем странная. Получается, убивать можно почти всех, кого закон порой и вовсе на свободу отпускает. С другой стороны, с такой логикой и еды всегда впрок и вроде как совесть чиста — плохих людей караешь…, и всё равно как-то на душе не спокойно. Шкет встал, подошёл к стене. Облокотился плечом, закрыл глаза и повернул лицо так, что бы лучше чувствовать тухлый запах разложившихся тел, въевшийся в стену. Минуты три так стоял, вдыхал вонь тухлятины и блаженно улыбался. Когти сами, без участия сознания, то слегка вылазили из пальцев, то вновь в них втягивались. Потом Шкет вдруг отпрянул от стены и тряхнул головой.